Бывает случайности цепляются друг за друга, переплетаются, отражаются в прошлом, настоящем и будущем, а может это вовсе не случайности. Кто поймёт, порой сие нам не ведомо.

Одним из последних зданий, увиденных мною во время прогулки по Туле Прогулка вокруг Зареченского моста, стало здание когда принадлежавшее купцу Баташеву, который продал его в 1798 году в казну. Затем в здании разместилось военное училище для детей неимущих дворян, на смену которому пришли другие хозяева.

В следующий вечер, уже в Москве, я набрёл совершенно случайно на усадьбу, участок для строительства которой купец Баташёв приобрёл в том же 1798 году. Вот только в Туле продал усадьбу Андрей Родионович Баташёв (1724 -1799), а в Москве приобрёл участок его родной брат Иван Родионович Баташёв ( 1732 -1821). Братья Баташёвы были крупнейшими сталепромышленниками, основателями и владельцами полутора десятков заводов, являлись поставщиками оружия Адмиралтейств-коллегии.

Баташевы — дворянский род, восходящий к концу XVI века, хотя, по официальным данным, родоначальником рода Баташевых признается Иван Андреевич Баташёв, упоминаемый лишь с 1622 как городовой дворянин по Смоленску и Туле. Потомство его двух сыновей Автамона и Дементия, утратило дворянство и было записано в однодворцы. Братья Андрей Родионович и Иван Родионович были восстановлены в первобытном предков их дворянском достоинстве по Высочайшему Указу императрицы Екатерины Второй от 18.01.1783 года.

В конце того же 1783 года между братьями происходит раздел всего имущества. К концу XVIII века все железоделательные заводы Баташевых производили 11,6 % чугуна и железа всей России. Баташевское дело занимало третье место после Демидовых и Яковлевых. Выксунский чугун с заводов Андрея Родионовича славился по всему миру и считался лучшим в Европе.

Русский писатель, первый издатель журнала "Отечественные записки" Павел Петрович Свиньин (1787 — 1839) так описывал этот знаменитый чугун: "Он мягок и имеет вместе с тем необыкновенную упругость, какой по своим путешествиям не замечал ни на одном заводе как России, так и Швеции, Англии и США. Общие свойства чугуна – твердость, хрупкость, ломкость, но здешний гибок как пружина, и крепок в соединении частей своих. Доказательством служит Петровский театр в Москве, где ложи висят на кронштейнах или на пальцах из сего чугуна".

Братья были разными по характеру.

Хорошее описание их оставила русская писательница второй половины XIX века Екатерина Владимировна Новосильцева (1820—1885), которая писала под псевдонимом Т. Толычева, в журнале "Русский архив" за 1871 год (книга 12): "Андрей Родионович был человеком замечательного ума и непреклонной воли, ни перед кем не робел и ни перед чем не останавливался. Для достижения цели все средства казались ему удобными, и он шел к ней неуклонно, какая бы дорога к ней ни вела. Ему нужна была власть, и он ее приобрел, ему нужны были миллионы, и он их добыл. При сильных страстях, не обузданных воспитанием, он не признавал ни закона, ни правил...

Сохранилось, между прочим, в потомстве Баташевых предание о двух страшных драмах, которое мы проведем здесь: один из соседних помещиков отказался продать свое именье Андрею, тем навел на себя его гнев. Никто не понимал, как он решился пренебречь волею человека, беспощадного в своем имении, и все ждали, чем закончится дело… Однако Андрей к общему удивлению, не поссорился с соседом, а, наоборот, позвал его к себе на охоту. Охота продолжалась несколько дней, после чего бедный помещик возвратился к себе. Но чтож его ожидало. Он не отыскал и следа своей усадьбы: в его отсутствие она была разобрана до основания, и по месту, где стояла она еще так недавно – прошел уже плуг.

К другому из своих соседей грозный Баташев обратился, не стесняясь, с более оригинальным требованием: Выксунскому владельцу приглянулась его жена, и он приказал мужу ему ее уступить. Муж не повиновался и прекратил свои посещения на Выксу. Прошел месяц, другой и Андрей позвал его пообедать, под предлогом, что желает с ним помириться. По всей вероятности, это приглашение мало обрадовало беднягу, но отказаться было опасно – он поехал. Хозяин принял его радушно, не позволил себе сделать ни намека о прошлом, и после обеда предложил ему и другим гостям взглянуть на завод. Как только они подошли к домне Баташов подал знак: в одно мгновение рабочие окружили несчастного, схватили его и бросили в пламя.

Рассказывают также, что проделки Андрея Родионовича дошли до сведения Екатерины и она приказала снарядить на него следствие. Чиновник, которому оно было поручено, явился в Выксу, но хозяин отказался впустить его к себе в дом, приказал отвести ему квартиру у мастерового и на другой день после его приезда послал ему блюдо фруктов. Перед фруктами лежал пакет с деньгами и с запиской лаконичного содержания: «Фрукты — съешь, деньги – возьми и убирайся, пока жив». Следователю пришелся по душе совет: он съел фрукты, взял деньги и уехал.

Иван Родионович оставался долго безмолвным свидетелем проделок старшего брата, перед которым не смел возвысить голоса. Сам же он был человек нрава скромного, умный и честный, хотя не без хитрости. Наконец, он решился требовать настоятельно раздела имения и получил на свою долю семь заводов, основанных в Нижегородской, Тамбовской и Владимирской губерниях. При них считалось 17 тысяч душ и двести тысяч десятин строевого леса, не считая лугов и пахотной земли.

После раздела старший брат уехал на свою часть, и все приняло другой вид на Выксе. Прошла пора насилия и безумных арий, перевелись на заводах беглые и острожники. Иван Родионович, заслоненный совершенно братом, принялся деятельно за хозяйство и показал неожиданно замечательные к нему способности. Он богател все более и более, но богател, не прибегая к беззаконным средствам, жизнь вел самую умеренную и благочестивую и выстроил в своих владениях 15 церквей. У него было два сына: один из них умер холостым, а другой, Иван, женился на Резвой, которая умерла после рождения единственной своей дочери, Дарьи. Девочка воспитывалась у деда. Он выдал ее в 1807 году за Дмитрия Дмитриевича Шепелева"

Об одном из храмов в Выксе рассказывал на "Турбине" Napoleon Тщанием помещика господина Ивана Родионовича Баташева.

Здание в Москве было построено для Ивана Родионовича Баташева. Для этого он покупает несколько участков из шести переулков и тупиков и его участок становится самым большим для Москвы того времени. Руководство работами осуществлялось крепостным архитектором М. П. Кисельниковым, им же были выполнены и скульптурные украшения. До сих пор доподлинно не установлено имя автора проекта усадьбы. Усадьба строилась основательно и была построена окончательно в 1804 году.

Помимо основного дома сохранились до наших дней два флигеля. Как главное здание, так и флигели украшены лепниной. Не подумаешь, что это дело рук крепостных.

У Ивана Родионовича был сын Иван Иванович от первого брака, второй брак его был бездетным. Сын и невестка умерли, внук Дмитрий умер в 19 лет и его единственной наследницей осталась Дарья Ивановна Баташова(1793—1818).

Когда ей было 14 лет, то её очаровал с использованием военной и любовной хитрости бравый офицер Дмитрий Дмитриевич Шепелев (1781-1841), будущий генерал и герой войны 1812 года. Дом достался молодым как свадебный подарок.

Русский писатель и журналист Михаил Иванович Пыляев (1842—1899) так рассказывал в своей книге "Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы" об этой "сладкой парочке": "Из больших московских модниц в то время была жена Д Д. Шепелева, известного впоследствии героя Отечественной войны; про эту модницу пел бульварный борзописец следующее:

Дольше взоры поражает
Блеск каменьев дорогих…
Шепелева то блистает
В пышных утварях своих.
Муж-гусар ее в мундире
Себе в голову забрал,
Что красавца, как он, в мире
Еще редко кто видал….
Усы мерой в пол-аршина
Отрастил всем напоказ,
Пресмешная образина
Шепелев в глазах у нас…

Описана бульварным стихотворцем урожденная Баташева; последняя отличалась еще наивностью в разговорах. Так, возвратившись из-за границы, она рассказывала, что в Париже выдумали и ввели в большую моду какие-то прозрачные рубашки, о которых она отзывалась с восторгом: " Вообразите, что это за прелестные сорочки: как наденешь на себя, да осмотришься, ну так-таки все насквозь и виднехонько".

Дарья Ивановна родила 4 детей и умерла в 27 лет. Всё её богатство досталось мужу.

5—7 сентября 1812 года в усадьбе останавливался наполеоновский маршал Иоахим Мюрат (1767-1815). После войны Иван Родионович Баташев вложил 300 000 рублей для ремонта разорённой усадьбы.

В 1825 году на время коронации Николая I усадьба была арендована для Уильяма Джорджа Спенсера Кавендиша, 6-го герцога Девонширского( 1790-1858). Шепелев получил за аренду 65 000 рублей.

В дальнейшем дом перешёл во владение дочери Шепелевых Анны Дмитриевны (1813 — 1861) и её супруга князя Льва Григорьевича Голицына (1804 -1871). После смерти хозяев усадьба была продана московским властям и в 1878 году здесь была открыта городская больница для чернорабочих, так называемая "Яузская больница".

После революции 1917 года больница получила название «имени Всемедикосантруда», затем более упрощённое «больница имени Медсантруд» или просто «Медсантруд» (под которым известна до сегодняшних дней). В 1920-х годах больница была ведомственной для ГПУ, на территории усадьбы осуществлялись расстрелы и захоронения (есть сведения, что в 1921—1926 годах здесь было захоронено около тысячи человек). В 1999 году на территории больницы был установлен камень с мемориальной доской в память жертв большевистского террора. С начала 1930-х годов больница была базой хирургической и терапевтической клиник медицинских институтов, здесь работали такие известные профессора-медики как И. В. Давыдовский, И. Г. Руфанов, И. Л. Фаерман, Б. Б. Коган. В годы Великой Отечественной войны, в 1943 году, именно здесь впервые в СССР начали применять антибиотик пенициллин.

В настоящее время в зданиях усадьбы расположена Городская клиническая больница им. И.В. Давыдовского.

На территории больницы, возле парадного входа установлен памятник Давыдовскому Главный патологоанатом эвакогоспиталей Великой Отечественной.