Очередное путешествие по Кении я решила закончить поездкой на остров Ламу, что у самой сомалийской границы. Ехала туда из Момбасы автобусом и с удовольствием останавливалась в прибрежных городах. Там я отдыхала и гуляла по баобабовым лесам, пляжам Индийского океана с жёлтым песком, довольствовалась встречей с забавными обезьянами и лакомилась свежевыловленной рыбой.Каждое путешествие мне очень дорого независимо от удачных моментов или не очень. Этот рассказ об острове Ламу, который врезался в память и оставил о себе приятные воспоминания.
На край света к Ламу
Колючая саванна надоедливо мелькала у дороги. Нестерпимый зной сжигал всякое напоминание живой растительности. Кустарник с ветвями в острых иглах накрепко сплетался в подобие мотков колючей проволоки. Сердце сжималось от предвкушения новизны, адреналин выбрасывало в кровь. Ламу — именно там многие переселенцы из Сомали нашли себе приют. Уж не знаю, террористы они или обыватели, но интересно, жуть!
Как-то незаметно сухие колючки сменились многоствольными пальмами с пушистыми макушками. Они росли повсюду, заменив мёртвый пейзаж на зелёный и живой. Уникальная пальма — редчайший её вид — росла по красной земле. Иногда целыми рощами, а потом снова в разброс, пальма аль-бахаш зеленела кронами под испепеляющим солнцем. Её свойства целебны, а плоды съедобны. Под пальмами ютились хижины кенийцев, для которых это дерево — символ жизни!
Его пальмовый сок используется для изготовления местного кваса крепостью в 4—8 градусов, а если выдержать напиток в течение полутора месяцев, то получается уксус для приготовления маринадов из овощей и фруктов.
Для сбора сока срезается макушка пальмы и к ней подвешивается пластиковая бутыль, чтобы сок стекал в неё.
Говорят, что дерево аль-бахаш дает сок только первые сто лет, после этого возраста дерево жидкость не выделяет. Интересно ещё то, что молодые деревья имели колючие наросты на стволе, а у старых пальм наросты отпадали. Думала, что это разные виды, но всезнающий сосед по сиденью охотно меня просвещал.
По приближении к региону Ламу начались полицейские проверки. Всех пассажиров выпроваживали на жуткую жару, где даже тени не найти и долго держали на улице, проверяя автобус, наверное, на взрывчатку. А когда нас просто остановили на два часа бездействия, то совсем понять не могла, за что? Вода, купленная впрок, почти кипела, солнце макушку пекло, а находиться в автобусе на жаре, так вовсе смерть.
Все вышли под жидкую тень редколистых деревьев, тут я спросила водителя и охранника в камуфлированной форме с автоматом за спиной на предмет такого застоя. Оказалось, что мы ждали автобусы из других регионов, которые именно в этом месте формировались в единый караван, а после всех дел в сопровождении вооружённых военных двигались дальше к самому берегу Индийского океана, где ждали частные лодки, чтобы перевезти вновь прибывших пассажиров на Ламу.
На все эти меры предосторожности вблизи сомалийской границы ушла масса времени. Как минимум собирают воедино шесть автобусов и каждый надо проверить вместе с пассажирами. Вся эта процедура окончательно вымотала народ, казалось, что мы никогда с того контроля не уедем и здесь неблагодарно закончится наша жизнь. Но случилось непредвиденное! Вдруг прозвучала команда:
— По местам!
Сразу все «утрамбовались» компактно и поехали! Впереди шла грузовая машина с автоматчиками, а позади, наверное, тоже. Ещё пару часов по пыльному бездорожью и прибыли на пристань, где в округе не было ни единого шалаша, не то что домика!
Внизу, под берегом, стояли моторные лодки.
Что долго думать? Новый чемодан из багажника вызволила и не узнала. Он весь стал пыльно-красным, даже взяться было не за что. Вредительство, да и только! Достала влажные салфетки, ручку протёрла и осторожно покатила к спуску. Тут снова помощники нашлись и стали хватать мой саквояж, пытаясь сбросить чуть ли не с берега в свою лодку. Бороться с ними сил не хватит! Выбрала ненавязчивого лодочника, чемодан вручила, потребовав осторожности, и забралась в его лодку.
Судёнышки быстро заполнялись и отходили друг за другом, ни единого европейца мне в компанию здесь не было.
Всем пассажирам раздали спасательные жилеты, я взяла два — один на грудь, другой на спину. Общий багаж в носовой части накрыли непромокаемым тентом, значит, брызги будут. Но мои опасения оказались напрасными, волн почти не было, а значит, брызги отсутствовали. Лодка шла по морской глади, как по маслу. Через полчаса показалась пристань.
Почти счастливый остров
Людская толпа встречала транспорт, так думала я, оказалось, что так было всегда. Пристань для жителей острова, как главная площадь города, на ней гуляли семьями и в одиночку, просто сидели на каменном парапете, играли в игру с семенами, вели праздные беседы и разъезжали на осликах.
За штурвалом нашей лодки сидел ученик капитана, мы мягко врезались в, привязанные к сваям пристани, резиновые шины, проскочив лестницу для подъёма. Пока взад-вперёд выруливали, сверху уже неслось:
— Велкам! Карибуни!
Оооо! Похоже, уважают! Поднялась на пристань с зонтом, чем вызвала лёгкое веселье, но меня этим не смутишь, темечко дороже. С любовью взяла чемодан и культурно двинулась на поиски ночлега.
Главный город острова тоже назывался Ламу, славившийся когда-то своими невольничьими рынками. До сих пор стоит здесь форт, служивший перевалочной базой для рабов, вывозившихся в чужие земли на пожизненные работы. Этот старинный форт единственная крупная крепостная постройка на острове. Когда продажа рабов была запрещена, остров впал в забвение, находясь вдали от торговых путей. Даже сами жители Найроби считают его краем света. Но бурное развитие туризма Кении в 70-х годах вдохнуло в эти места хотя бы какую-то жизнь.
Вот и я тоже приехала взглянуть на Ламу. От помощников тут не было отбоя. Не сезон. Были бы туристы, то и помощники разошлись бы по рукам, а тут только я, поэтому все домогательства обрушились на меня одну. Эти приставания и навязывание своих услуг продолжались несколько дней, а потом самозваные гиды сникли, окончательно разочаровавшись в единственной туристке.
Хотя предложение услужить, это только повод для знакомства с дальнейшим расчётом на ваши деньги. Тут уже не важно, мужчина вы или женщина. Подход у них к нам тонкий. Сначала только приветствуют:
— Хабарияку!
Чтобы вас не спугнуть, начинают разговор издалека и, как бы невзначай, идут рядом. Потом вы покупаете сок себе, заодно и разговорчивому попутчику. Он же вас приведёт в результате к месту проживания, а завтра с самого утра будет ждать, вроде случайно, и сделает всё, чтобы провести с вами весь день, поэтому не только соком придётся обойтись, но и обед понадобится на двоих. А после такого удачного начала раскрутка на деньги станет каждодневной и нарастающей, как снежный ком. Но мне повезло! Я имела огромный опыт общения, вернее не общения с такими помощниками!
Первое, что бросилось в глаза по прибытии, так это некое сумасшествие во взгляде у мужского населения острова. Сказать, что они были пьяны, так нет. Тогда что? Только пожив здесь некоторое время стала понятна причина «безумных глаз».
Чат! Здесь, на острове, абсолютно все взрослые парни и мужчины жевали чат! Он был немного другим, нежели у соседей в Эфиопии. Бордово-фиолетовые пучки молодых побегов чата к вечеру имели при себе почти все мужчины, и, сидя на набережной у пристани, жадно жевали этот кустарник. Какой-никакой дневной заработок позволял разжиться пучком наркотического растения, хотя думаю, что денег жителям острова хватало не только на чат.
Внешний вид мужчин и женщин выказывал средний уровень жизни островитян. Где мужчины брали чат, не знаю. В свободной продаже это растение не встречала. Мужчины Ламу выражали нескрываемую радость, как только пучок фиолетовых побегов оказывался в их руках.
На острове не продают спиртные напитки — мусульмане тут хозяиновали — здесь нет вино-водочных магазинов, за исключением единственного места, где можно попить пиво, или же что-то покрепче под присмотром полиции. Но истинные мусульмане лучше съедят пучок чата, а не истинные, коих немного, посещали злачное место на самой окраине городка Ламу во дворе полицейского участка.
Такая мера предосторожности предусмотрена с целью быстрого наведения порядка среди подвыпивших клиентов. Заведение вроде скромного кафе вполне себе приличное и безопасное, да ещё с большим плоским экраном на стене, на котором футбольные команды со всей Африки бились в спортивных состязаниях.
Но тропинка к питейному заведению проходила через старое заброшенное кладбище по затоптанным могилам, поэтому кафе особой популярностью не пользовалось, только самые смелые посетители безбоязненно возвращались домой по ночному кладбищу.
***
Жила я в большом номере одного из отелей у самой набережной и со своей террасы каждый день на город смотрела. Пейзаж с неё открывался наилучший. Напротив раскинулся залив, а за заливом остров Mandа, куда прилетали самолёты. Из аэропорта Manda на Ламу курсировали лодки-десятиминутки за 400—500 шиллингов для туристов. Для местного населения поездка в аэропорт стоит всего 20 шиллингов!
На Manda никто не живёт, там нет воды, но имеются отели по сказочным ценам. Хотя за то время, что я провела на террасе, ни разу не довелось увидеть ночных огней на острове с аэропортом.
По вечерам краски у моря были восхитительны!
Лодки тут, как городской транспорт, развозили пассажиров по островам и пляжам. Они шли до самой ночи, пересекая лунную дорожку на воде. Каждый день огромный диск Луны висел над моей террасой, сбрасывая яркие блики в воду.
На острове отсутствовал какой-либо транспорт, жители пользовались только услугами осликов. На них перевозили грузы и ездили сами, иногда на бедное животное усаживались сразу двое крепких мужчин, поджав ноги почти под себя. Смешно было смотреть на этот цирк острова Ламу.
Хотя механизированный транспорт всё-таки тут присутствовал, это машина полицейских и единственный трактор, невесть как попавший в эти края.
Трактор предназначался не только для работ в поле, но ещё выполнял роль революционного броненосца, с которого во время митингов и пикетов произносились речи с развевающимся флагом в руках.
В такие ответственные моменты для острова он разъезжал по набережной, оглашая окрестности призывами ораторов. В свободное от работы время трактор гордо стоял на набережной и свысока посматривал на идущих мимо осликов с поклажей на спине.
Арабская архитектура построек прослеживалась во всём облике города. Хорошо продуваемые узкие улочки, похожие на щели, были чисто выметены. Ветер здесь просто завывал, как в трубе, а солнце заглядывало лишь на мгновение.
Дома и виллы по берегу сверкали белизной. Зонтичные акации своими кронами расстилались над головой, создавая желанную тень. Повсюду кустились цветы, ограды дворов напоминали крепостные стены, но на порядок ниже, а поэтому за ними всегда можно подсмотреть жизнь островитян.
Весь город отделён от моря городской каменной стеной с узкими ходами сквозь неё. Лишь только центральная набережная с раскинувшимся портом была открыта морскому бризу, а по ней отлитые пушки стояли со времён британского форта. Да, времена пушек прошли, теперь только осликов к ним привязывали пока хозяин чай в чайхане попивал, или баловался молодым чатом.
Начиная с узкой улочки, идущей параллельно набережной, открывался иной мир. Старинный арабский город со своими крепостями, мечетями, медресе тихо жил своей жизнью. Там не суетливо шло время, женщины в чёрных одеждах мели узкие проходы у домов, которые не имели личных номеров, а улицы названий. Они сидели на высоких порогах своих торговых лавок в спускавшихся до полу «балдахинах». Мусульманки напоминали чёрные кули, а тараторили между собой не меньше моих соседок во дворе на лавочке.
Мужчины, понятное дело, на пристани разговоры говорили под молодой чат, или у мечетей сидели, ожидая службу. Хотя предполагаю, что кто-то всё-таки рыбачил, был занят в сфере сервиса и туризма, изготавливал лодки на продажу, работал в садах, или собирал сок с пальмы аль-бахаш. Товарно-денежный обмен, как не крути, присутствовал.
Базар у старинного форта до самого вечера имел своих посетителей, а ближе к ночи, когда садилось солнце, весь город наслаждался желанной прохладой. Люди выходили семьями на набережную, усаживались пить чай, есть люля-кебаб и шашлычки на шпажках. На площади старого форта, где ранее была тюрьма, а теперь предполагается открыть музей, мужчины устраивались на высоких парапетах из рифового камня и наблюдали за футболом мальчишек.
В первый же вечер гуляя по городу решила, что останусь здесь на длительное время и так же не спеша буду пить чай по вечерам, подставив лицо морскому бризу.
Лодки, лодки, лодки… Люблю смотреть на их плавное скольжение по синей дали, на их разноцветные паруса, надутые ветром, в такие минуты я забывала о многом, погружаясь в приятное созерцание. Здесь всё было для тихого счастья!
Тут по набережной можно идти в любую сторону и обязательно на пляж придёшь. В первую свою «разведку» пошла направо, к пляжу Шела, которым гордились островитяне. Его дальний берег напоминал пустыню с дюнами, ни единого деревца, лишь кусты пальмы рапис, или арековой пальмы, торчали среди белых барханов.
Там, у широких белоснежных пляжей, стоит ещё одна крепость, одинокая, почти занесённая песком, а по дюнам бродят «корабли пустыни», то приближаясь к едва заметной волне, то снова уходя в глубь Ламу. Кристально чистая вода казалась незыблемой, но ноги глубоко проваливались в песок.
Удивительные места! Вошла вроде бы в воду, а дно оказалось рыхлым, да и желанной тени нигде не было, зато всласть накупалась на пляже у поселения Банана. Вещи сложила на парапет у городской стены, а сама в воду. Восторг, да и только!
Вдоль стены двигались ослики, погоняемые хозяевами. Морские приливы им ни по чём, привычное дело плестись по колено в воде. Всякий раз, завидев прохожих у городской стены, переживала за фотоаппарат, оставленный вместе с вещами, но ни разу никто не позарился, значит, правду говорили, что на острове всё спокойно. Даже тюрьму в старом форте пришлось закрыть в 1984 году
Поэтому я исходила весь остров, доверяя полностью его жителям. Хотя отношусь настороженно к сумасшедшим, но что было делать? Эти люди не раз меня пугали.
Один из таких психически нездоровых мужчин всякое утро во время завтрака в кафе пел у террасы, а я внимательно его слушала, не забывая о собственной осторожности, даже смогла выучить самую популярную песню в Кении:
***
Джамбо!
Jambo! Jambo mbwana!
Habari gani, musuri sana
Wageni, wahari bishwa
Kenya yeti, hakuna matata!
***
Надеюсь, все поняли о чём речь.
Ламу хорош для отдыха, хотя всеобщий порок, заглядывать в кошелёк белого человека, тоже присущ его жителям. Но что делать? Мы сами подписываем себе приговор, приезжая в чужеземную страну. Поэтому, чтобы не обнадёживать самозваных гидов на оказание платных услуг, все нужные мне вопросы задавала женщинам у себя в отеле, охранникам банков и офисов, а лучше всего получалось спрашивать полицейских, они с удовольствием принимали участие в моих интересах.
В один из дней произошёл неприятный инцидент. Отправляясь с утра на пляж, поинтересовалась белой жидкостью в пластмассовых бутылках, которую продавали на улице. Оказался пальмовый квас, тот самый квас от пальмы аль-бахаш, на местном диалекте он называется мнази.
Миловидная девушка с доброй улыбкой протянула мне 500-граммовую ёмкость за 30 шиллингов Напиток оказался холодный и терпкий, приятно утоляющий жажду. Когда к вечеру возвращалась обратно, то снова решила сделать ту же покупку, только емкостью в полтора литра. Уже протянула обаятельной продавщице 100 шиллингов, но в это время подбежал от пристани человек с безумным взглядом. При этом заявил, что квас для меня обойдётся в 220 и потребовал доплатить. Девушке не позволил даже говорить, назвав себя хозяином продаж.
На такое поведение пришлось отвечать соответственно. Хотя можно было уйти, вернув напиток продавщице, но мне хотелось справедливости, в общем-то, как всегда. Начался спор. Тут подошли прохожие и дали пинка «хозяину точки», а я, поблагодарив продавщицу за терпение, победно удалилась. Наверное, я плохой человек, но в тот день мне самой было плохо. Больше пальмовый квас не покупала, чтобы не испортить себе отдых. Кенийцы даже на острове Ламу, необыкновенном и очаровательном, меня часто расстраивали.
Радовали меня жители отдалённых хуторов, куда забредала по случаю, исходив из любопытства все окрестности.
Они приглашали на свою территорию, поили водой, усаживали в тень, хоть и не понимали ни единого моего слова. Люди показывали жестами дорогу, выводили из зарослей, куда меня заносила нелёгкая.
Здесь, на Ламу, мои удовольствия от моря, единения с природой, зашкаливали на пике счастья.
Но не только природа меня пленила.
В городе Ламу у старого форта проходили по выходным дням цирковые представления. Там собиралась праздная толпа зевак. Люди забирались на зубчатые стены, на каменные бордюры и просто стояли плотной толпой. Самодеятельная труппа циркачей балансировала на катушках, и жонглировала булавами, при этом артисты прыгали, кувыркались и трюкачили. Профессионализма ждать было неоткуда, но представления здесь были желанными и вносили разнообразие в жизнь ламовцев. А потом: «Подайте, кто сколько может!» Подавали, даже обильно.
На острове можно снять хорошую комнату для длительного проживания за $50 в месяц, но за 10 дней успела отдохнуть и всё увидеть, поэтому надобности остаться на острове ещё, не было.
Предстояло возвращаться в Момбасу, чтобы оттуда продолжить свой маршрут.
Вещи с вечера собрала, а утром на пристань вышла. Время раннее, но оживлённое.
Здесь было много уже знакомых лиц. Тот несчастный, который пел мне на завтрак, увидев меня с чемоданом, очень расстроился. От него уже не отмахивалась, как от назойливой мухи, даже сказала несколько слов на прощание. Жалко мне его было.
Лодки отходили от причала одна за одной. Народ без сутолоки распределялся по судам при помощи сотрудников автокомпаний. Меня посадили в нужную лодку и отправили на материк, где на берегу нас ожидали автобусы.
На этой ноте остров Ламу для меня закончился и начался следующий этап путешествия по Коморским островам.
