«...знаменитая площадь... ...колдуны и гадалки... ...толкователи Корана... ...кулачные бои... ...заклинатели змей...» —
Глаза скользили по строчкам, выхватывая лишь отдельные слова, читать ивритский текст на ходу в автобусе было тяжеловато, но я ещё некоторое время упорствовала, выискивая хоть какую-нибудь дату.
Заклинатели змей... надо же! Сейчас увидим площадь, на которой в средневековье (а когда же ещё!) ежедневная жизнь была настоящей восточной сказкой. Не иначе, и сам Ходжа Насреддин захаживал туда со своим ослом посквернословить и обжулить какого-нибудь торговца, не менее лживого, чем любой другой...
Затолкав листочки с распечатанной программой дня в сумку, я отвернулась и мечтательно уставилась в окно. Перед глазами «проплывала» толстенная грязновато-розовая стена — автобус подъезжал к старому городу, который во всех арабских странах называют мединой.
Гид тем временем вещал об отверстиях, которыми усеяна крепостная стена в Марракеше. Дело в том, что строили стену давным-давно и, естественно, вручную. Чем выше забирались, тем меньше выручала приставная лестница, вот и оставляли тут и там дырки, в которые каменщики вставляли ступню, чтобы покрепче упереться.
Дырки впоследствии полагалось заделать, но в Марракеше их почему-то оставили, а теперь уж и речи не идёт об изменениях — эти отверстия стали отличительной особенностью, чуть ли не визитной карточкой Марракешской медины.
Стене, между прочим, уже почти тысяча лет! А построена она из очень прочной смеси глины, соломы и специальной извести.
В строительную глину раньше добавляли землю, которая в Марракеше из-за особых пигментов имеет красный оттенок — отсюда и самая разнообразная палитра охряных, розовых и красных цветов у всех марракешских строений.
Теперь из глины ничего не строят, но в обычный бетон заливают литры розовой краски, чтобы город сохранял свой «фирменный» колорит.
Двигаясь вдоль крепостных стен, мы проехали несколько ворот, которых вообще-то целых двадцать.
Самыми знаменитыми и красивыми считаются Баб Агнау (Bаab Agnaou) — парадные ворота, построенные в 12 веке по приказу султана из сословия Альмохадов.
Это единственные ворота медины, выполненные из камня . Роскошный и древний образец традиционной исламской архитектуры.
Хотя многим современным туристам интереснее разглядывать не сами ворота, а аистов, свивших гнезда по обе стороны от арки.
Но вот перед нами выросла во всей красе Аль-Кутубия — самая большая мечеть Марракеша, и я ненадолго «унеслась» прочь, в иную страну, в другое своё путешествие.
Подумалось о странной взаимосвязи событий и знаний, какие мы постепенно приобретаем, а ещё о том, как вовремя, в нужный период всё приходит...
Совсем недавно, и года не прошло, мы были в Андалусии, знакомились с шедеврами стиля мудехар, любовались прекрасной 
Хиральдой.
А потом, чтобы написать об этой севильской башне, я читала много статей, и узнала про династию Альмохадов, правивших в 12-13 веках.
Считается, что минарет Аль-Кутубия, воздвигнутый в Марракеше, явился прототипом для Башни Хасана в Рабате и севильской Хиральды, хотя вообще-то все три минарета строились одновременно и, скорее всего, по единому проекту.
Когда я писала эти строчки в черновике, Марокко казалось мне абстрактным и нереально далеким, но уже на момент публикации заметки от поездки в Марракеш и Рабат меня отделяли каких-то три недели!
Родная сестра Хиральды, овеянная легендами Аль-Кутубия, здравствуй! Волнующая встреча. К сожалению, внутрь мечети могут входить только мусульмане, другим это запрещено, и остаётся удовлетвориться наружным осмотром.
Первое, на что обращаешь внимание, наглядевшись на изысканный декор минарета, — это четыре золотых шара, венчающих шпиль. Неправильное число! Шаров на мечетях может быть три или пять.
Три — по количеству принципов ислама: Иман (вера в Аллаха), Ислам (повиновение, покорность, подчинение воле Всевышнего Аллаха) и Ихсан (искренность молитвы).
Если шаров пять, то они символизируют пять основных добродетелей ислама, обязательных для всех правоверных мусульман: шахада (единобожие), намаз (пять ежедневных молитв), ураза (пост во время месяца Рамадан), закят (подаяние нуждающимся), и хадж (паломничество в Мекку).
На Аль-Кутубии четыре шара, и на этот счёт, конечно же, имеется занятная легенда:
Одна из жен султана согрешила... В чем состоял грех, Аллах её знает, но всем заинтересованным лицам правоверная мусульманка, биясь в раскаянии, сообщила, что в пост священного месяца Рамадан не устояла и съела целых три виноградины. Во искупление данной провинности женщина, ни много ни мало, отдала на переплавку все свои ценные украшения, дабы из них сделали золотой шар и поместили в навершие мечети. Видно, сильно боялась, плутовка Аллаха, знала, что его-то не обманешь.
Судьбу тоже не обманешь. Нам предстояло впервые покинуть автобус и вкусить настоящего Марокко. Шум, гам, суета, куча разномастных персонажей — впечатления окатили, как из ушата (рогом изобилия не назову, слишком красиво прозвучит).
К нам тут же кинулись нищие за подаянием и какие-то торговцы стали навязчиво предлагать свой товар...
Рисовальщицы хной чуть не силой хватали за руки и в мгновение ока начинали работу, ловко нанося на пальцы завитушечный узор. Потом за это, само-собой, предстояло заплатить. Несколько дам из нашей группы попались.
В нос бил насыщенный запах лошадиного навоза. И это в холодный, сильно ветреный день! Источник был очевиден — на широкой улице, ведущей к главной площади медины, цепочкой стояли экипажи.
Вот странность, вроде во всем мире сейчас катают туристов в «каретах», но такой вони не припомню нигде. Ни в Европе, ни в Турции, ни даже в арабском Акко.
Но о неприятных запахах пришлось мгновенно позабыть — впереди нас ждало нечто невообразимое. Знаменитая площадь Джемаа-аль-Фна, внесенная в список шедевров устного и нематериального наследия ЮНЕСКО.
Колдуны, гадалки, местные «артисты» с дрессированными обезьянками и соколами, музыканты, заклинатели кобр — не канули в прошлое, как я было подумала, невнимательно прочитав описание площади. Нет! Они реально тусуются на Джемаа-аль-Фна, которая в нашем современном мире продолжает сохранять атмосферу средневековья.
Первое слово в её названии означает «соборная мечеть», а второе — «мертвый». Мрачный выходит перевод, что-то вроде «Собрания Мертвецов». Но понять можно. В прошлые столетия главные площади почти во всех городах мира являлись местом публичных казней. На Джемаа-аль-Фна тоже казнили мятежников и воров, вывешивая затем на всеобщее обозрение их отрубленные головы.
Кроме того, в древности через Марракеш — старейший город региона, основанный в 11 веке, проходили караванные пути, связывавшие европейские и арабские страны с Африкой. На площади Джемаа-аль-Фна находился тогда невольничий рынок, и стояли столбы, к которым привязывали африканских рабов — «черное золото» средневековья.
Мы и теперь наблюдали на площади чёрных африканцев, но, понятно, уже не рабов. Они приторговывали всякой дребеденью и чувствовали себя вполне свободно.
В отличие от меня.
Я была в шоке и в ступоре. Гид дал свободное время и моментально исчез, группа тоже рассосалась подозрительно быстро, а мы с Софой стояли посреди шума и хаоса, совершенно не понимая, что же делать.
Делать мне, конечно, хотелось только одно — фотографировать. Много, много, много фотографировать! Но было страшно. За любое фото надо платить, а сколько? Установленной таксы нет.
Я по-честному решила заплатить водоносу, однако он накинулся на меня с грубым криком, размахивал руками, гримасничая совал монетку обратно. Мало ему. Дала ещё монетку — та же фигня. Пришлось спасаться бегством.
Больше я платить никому не пыталась. Съёжилась, застыла, и боялась в сторону «артистов» даже посмотреть...
Но вскоре принялась делать «воровские» фото — пригодилась, наконец, на все 100% моя сноровка, основательно отточенная в интерьерах европейских дворцов и музеев!
Использовала любой момент, когда «объекты» отвлекались на других туристов, или на разговоры друг с другом, или на внезапно затеянный кулачный бой.
Постановочные фото были бы, конечно, лучше, но меня радовал и случайно собранный урожай.
Одно было обидно — заклинателей кобр без договоренности не заснять. Ну, не разыгрывают они просто так своё представление. Опять соваться со своей мелочью, а потом отбиваться, если им будет мало? Не рискнула.
Как ни странно, именно тут мне повезло. Сами подошли, культурно попросили посмотреть за «сколько дашь» и, действительно, всего за 5 дирхам устроили небольшой спектакль.
Ещё и со змеёй в руках предложили сделать селфи, но от этой затеи я поспешно отказалась сама.
Вот и не верь после этого в примету, что встреча с водоносом обязательно приносит исполнение желания. Мое желание унести кучу фоток с аль-Фна исполнилось, хоть и вредный мне старикан попался.
О водоносах стоит, пожалуй, сказать чуть больше. Водопровод в Марокко появился не так уж давно, а с питьевой водой в странах Африки всегда было проблематично. Вот и возникло исторически это занятие. Водоносы ходят по улицам, носят воду в бурдюках и предлагают прохожим. Блестящие чашки для питья крепятся ремнями на груди.
Чтобы быть заметными в толпе, водоносы облачаются в красные одежды с колокольчиками и кричаще яркие шляпы с бахромой.
Сейчас эта профессия отмирает, превращаясь в аттракцион для туристов, но все же в Касабланке мне удалось увидеть настоящего водоноса. Он ходил в обычном, не туристическом квартале и предлагал воду именно попить, исключительно местным жителям. Его красный балахон не был нарядным — линялый и выцветший, а плошки не сверкали золотом — простые жестянки. Многие прохожие на ходу отмахивались, некоторые пригубляли для вида и совали старику монетку. Жалкое, в сущности, зрелище.
Ладно, отвлеклась немного. Вернёмся на нашу сказочную Джемаа-аль-Фна.
Время подкатывало к обеду, погода совсем испортилась, и мы с Софой спрятались от дождя под навесом одного из окружающих площадь ресторанчиков, в котором, как оказалось, неплохо кормят и даже есть нормальный Wi-Fi.
Там же за столиком обнаружилось несколько израильтян из нашей группы. Ни с кем из них мы в первый день поездки ещё не успели познакомиться, а теперь подсели, разговорились. Оказалось, одна пара прекрасно знает арабский язык. Мужа ещё ребёнком родители вывезли в Израиль из Марокко, жену, тоже в детстве — из Алжира.
Супруги явно кайфовали от всего происходящего вокруг и от Марокко вообще, они чувствовали себя, как рыбы в воде. С этого момента по медине Марракеша мы гуляли все вместе. Мои страхи испарились, шок уступил место восторгу и новые впечатления потекли рекой.
На главную площадь вернулись во второй половине дня. Она на глазах менялась, множество людей споро сооружали на открытом пространстве шатры, подтаскивали скамьи и большие мангалы. Я уже знала, что здесь будет, когда стемнеет.
Поздно вечером Джамаа-аль-Фна превращается из цирковой арены в гигантский ресторан под открытым небом. Местные жители приходят целыми семьями на ужин, весь город стекается сюда, и чтобы накормить жителей и гостей Марракеша на площадь приезжают десятки передвижных кухонь.
Начинается большая и шумная восточная трапеза, на которой можно отведать все известные марокканские блюда.
Но мы не остались, пусть даже это считается туристическим преступлением. Впечатления и так зашкалили, нужно было переварить этот день и выспаться, чтобы утром опять идти как в бой на Марракеш за новыми трофеями открытиями...
