Итак, мы едем из Кросно в Дуклю.
После войны в 1948 г. здесь был создан воинский мемориал, куда были свезены и перезахоронены останки погибших в конце Второй мировой солдат и офицеров из множества польских городов и деревень, со стихийных захоронений военного времени.

Мои родители уже давно пытались разыскать место, где похоронен погибший в Польше папин отец, мой дед. В похоронке написано: г. Кросно, однако в связи с перезахоронениями точных сведений у нас, увы, нет.

И все-таки мы решили побывать в этих местах.

Маршрутка в Дуклю отправляется с автовокзала Кросно. C надписью в блокноте «KROSNO-DUKLA 14-00 ?» и вопрошающим лицом я обежала и большую треугольную площадь, и маленькую площадку за почтой. "Промахнуться", опоздать на посадку, уже было нельзя – ведь в воскресенье это единственный шанс попасть в Дуклю. (О неожиданных сложностях — в заметке о Кросно Город, в который хочется вернуться).
На большой площади увидела над одним из «причалов» табло с бегущей строкой, где перечисляются по порядку все остановочные пункты: DUKLA! Женщины на остановке, взглянув на блокнот, энергично закивали. Мы сели в маршрутку, слегка удивившись, как гармонично сбалансировано количество сидячих мест с количеством желающих уехать.

Дукля — небольшой городок к юго-западу от Кросно и еще ближе к Карпатам. В пути мы ориентировались по карте, и поняли, что нам удобнее не доезжать до автовокзала, а выйти немного раньше, на повороте, рядом с которым расположены и городское кладбище (Сmentarz), и воинский мемориал. Водитель притормозил, мы вышли и ахнули.

Красивая холмистая местность освоена человеком так деликатно, так профессионально,так разумно!

Старый костел слева, современная скульптурная композиция справа,

сбегающие вниз улицы, крыши, огромное небо, темнеющие вдалеке Карпаты. Все это сливается в одну четкую запоминающуюся картинку.

Папа Павел Иоанн II (Кароль Войтыла) — личность культовая для поляков. Памятники ему мы увидим и в Кракове, и в Варшаве. Но этот скульптурный портрет впечатлил нас больше всех.

Он не возвышается на постаменте, а стоит как и мы, простые смертные, на земле, в руке у него не папский посох, а обыкновенная палка.

Поразительное портретное сходство, и не только в чертах лица, но и в самой позе: наклон головы, полуприкрытые глаза и рука, вытянутая в жесте примирения. Всеобщего и всемирного.

Невольно попадаешь в плен иллюзии сиюминутности: кажется, это слепящий солнечный свет только что заставил его прищуриться, а ветер всколыхнул ленты тиары.

Здесь же мемориальная стела, на гранях которой – плиты с текстом на трех языках (английском, польском, русском). Рассказ о Карпатско-Дуклинской операции, ставшей одной из трагичных страниц последнего года Второй мировой здесь нанизан на сухие цифры и факты, так что уместился в два десятка строк.

А мне, когда я искала информацию о событиях войны, ставших последними в жизни моего деда, попался подробный рассказ о том, как части Красной Армии, шедшие победоносным маршем по Европе на Берлин, были развернуты и брошены на помощь Словацкому национальному восстанию (militera.lib.ru/memo/other/re…. Понимаешь, какая жестокая вещь война, именно когда через личный, родственный интерес тебе открывается настоящая цена победы. Фраза «любой ценой», раньше воспринимавшаяся как героическая, становится невыносимо жестокой и безжалостной.

Поднимаемся по дороге на холм, справа тянется ограда городского кладбища. А вскоре слева показался Дуклинский мемориал. Расположен он на пологом склоне в лесу.

Мы идем по дороге и сверху видим как бы “тыльную” его сторону. Входная арка в нижней части. Чтобы попасть ко входу, нужно обойти весь участок вдоль низкой ограды, спуститься и пройти обратно к арке.

Мемориальная композиция в центре кладбища — простертый на земле воин — вся в цветах, на каменной плите стоят свечи в цветных стеклянных стаканах.

Здесь, как и в Кросно, совершенно очевидно, что участок обихожен, содержится в чистоте и порядке, нет никаких следов вандализма.
И все-таки Дуклинский мемориал совсем другой. Это — территория не города, а леса.

Каменные бровки террасированных участков слегка осыпались. Сквозь трещины в старых плитах прорастает трава. Совсем рядом поют лесные птицы. Здесь огромная братская могила. Примерно 8 тыс. погибших нашли здесь покой, а в именных списках значатся всего около 1,5 тыс. человек.

Здесь похоронены польские, советские и чехословацкие военнослужащие, участвовавшие в тяжелой, кровавой битве за Дуклинский перевал. Неизвестные солдаты.

В наши дни родственники, получившие официальное подтверждение от Польского Красного Креста о захоронении их предка в Дукле, могут самостоятельно установить здесь памятный знак или табличку.

У нас пока такого подтверждения нет. Мы приехали просто поклониться возможному месту захоронения моего деда. На ветку дерева, склонившего ветви через каменную ограду, мы привязали георгиевскую ленточку.

Часть территории отгорожена невысокой живой изгородью, на зеленой лужайке ряды белых каменных крестов — эта часть мемориала хранит память о погибших в первой мировой войне.

Нам пора спешить к автовокзалу. Обратный автобус в Кросно тоже – единственный!
Но немного времени у нас есть. Мы идем прогуляться. Набредаем на краеведческий музей.

Удивительное дело: гладкие стены, скупой декор, но в пропорциях объемов, в рисунке окон, в темнеющем в сумерках силуэте есть безупречный, подлинный вкус и чувство соразмерности. Подкупает и сдержанность в цвете, придающая удивительное благородство старым стенам.

Во дворе-сквере стоят образцы военной техники.

Рассмотрев их, обнаруживаем, что все это – советское: танк, артиллерийские установки, легендарная «Катюша»… Только один экспонат – американский легкомоторный самолет «Cessna».

Кроме нас во дворе музея еще одна семья: родители с ребенком лет пяти-шести.

Бабушке нашей послышалась (?) родная речь , и она с решительностью педагога направилась к полякам. Папа действительно неплохо говорит по-русски, мама — смущаясь (учила русский в школе). Они провели время за оживленной беседой.

В этом маленьком дворике (как, впрочем, и в Кросно, и на улицах Кракова и Варшавы) мы еще раз убедились, что зря нас пугали перед отъездом злобным шипением и ненавистью поляков. Обычные люди, жители Польши, относятся к нам очень доброжелательно, любой вопрос на улице (на английском или на русском – неважно!), сразу же собирает группу желающих помочь. Государственная политика это одно, а обычные живые люди – совсем другое.

Получив этот урок в сфере международных отношений, мы уезжаем из Дукли.