Быть в Кёльне и не побывать в Кёльнском соборе — непростительный грех для любого путешественника.

Я грешить не стал.
В сентябре 1914 года Осип Эмильевич Мандельштам написал стихотворение "Реймс и Кельн:

...Но в старом Кельне тоже есть собор,
Неконченный и все-таки прекрасный,
И хоть один священник беспристрастный,
И в дивной целости стрельчатый бор.

Он потрясен чудовищным набатом,
И в грозный час, когда густеет мгла,
Немецкие поют колокола:
— Что сотворили вы над реймским братом?

Прекрасное стихотворение, хотя исторически чуть неточное. Ошибся поэт на три с лишком десятка лет. Собор строился несколько веков. Первый камень был заложен в его основание 15 августа 1248 года, а торжественное открытие состоялось 15 октября 1880 года. Но в период с 1437 года по 1842 год строительство было заморожено.

Если бы не жители Кёльна, то возможно так бы и стоял собор недостроенным, а скорее всего его бы разбомбили во время Второй Мировой войны как весь город Кёльнский собор и бомбёжки Кёльна во Второй Мировой войне,

ведь если бы не его шпили, служившие точным ориентиром для британских бомбардировок Кёльна, то другой практической ценности для авиационных вандалов собор не представлял. А у недостроенного собора их не было.

3 сентября 1840 года несколько кельнских граждан отправили письмо прусскому королю Фридриху Вильгельму IV,

чтобы получить разрешение на создание ассоциации по содействию строительству и дальнейшему содержанию Кёльнского собора. 23 ноября 1840 года королевское добро было получено, а 8 декабря 1841 года королём был утверждён устав некоммерческой организации по содействию и сохранению Кёльнского собора "Der Zentral-Dombau-Verein zu Köln von 1842" (ZDV). Король лично побывал на первом организационном собрании 15 января 1942 года. Девизом новой организации стало "...damit der Dom uns bleibt!" ( "... чтобы Кёльнский собор оставался с нами"). Первым президентом ZDV стал Генрих фон Витгенштейн (Johann Heinrich Franz von Wittgenstein,1797- 1869). А загоревшийся идей король собственноручно уложил 4 сентября 1842 года первый камень возобновлённого строительства.

Строителями, завершивших многовековой труд своих предшественников, стали Эрнст Фридрих Цвирнер (Ernst Friedrich Zwirner, 1802 -1861) а после его смерти Ричард Фойгтель ( Karl Eduard Richard Voigtel, 1829-1902).

Финансы для строительства изыскивало ZDV, в том числе проводилась лотерея, которая изначально была отвергнута как неблагородное мероприятие. Созданная в 1842 году организация существует до сих пор, насчитывает 14 200 человек по всему миру, при этом около половины из них проживает в Кёльне, и заботится о Кёльнском соборе. Денежные потоки собираются и аккумулируются для поддержании сохранности собора. Среди них — денежные пожертвования от посетителей собора, которые можно сделать этим людям в красном, помогающих туристам и заодно собирающих пожертвования.

Их можно увидеть по всему собору, но обычно ближе к входу, как группами, так и поодиночке.

Строители хотели завершить строительство 15 августа 1880 года, приурочив дата окончания к дате начала строительства. Но император Вильгельм I Фридрих Людвиг (Wilhelm I. Friedrich Ludwig, 1797- 1888) дал указание приурочить дату завершения строительства ко дню рождения его покойного старшего брата, приложившего много усилий для возобновления строительства, Фридриха Вильгельма IV. Так 15 октября 1880 года стало официальной датой завершения строительства, хотя и после этого работы продолжались Купол Кёльнского собора для не умеющих летать и карабкаться.

Сам император присутствовал при торжественном завершении строительства, а до этого собор с его помощью смог отомстить французам, устроившим в нём фуражный склад. Для отливки колокола для собора Вильгельм I выделил в 1872 году 22 трофейных французских пушки, из которых был отлит колокол, правда с третьей попытки в 1874 году.

Помимо императора с супругой на открытии собора присутствовали практически все немецкие князья, собор стал предметом гордости для всей Германии. Был горд своим творением архитектор, завершавший строительство, Ричард Фойгтель. Ничтоже сумняшеся. он заявил в январе 1902 году, что теперь собору не нужно будет никакой реставрации минимум 100 лет. Но глубоко ошибался. Только счастливая случайность 20 мая 1906 года уберегла выходящих из собора людей от гибели, когда огромный камень сорвался и упал перед главным входом. С той поры за собором постоянно наблюдают и по мере необходимости ремонтируют его. Интересно за этим со стороны наблюдать.

Многие из нас помнят строки из стихотворения "Скифы", написанного в 1918 году, Александра Александровича Блока:

Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!

Но в этом стихотворении есть и другие строчки, в том числе про Кёльнский собор:

Мы помним всё — парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далекий аромат,
И Кельна дымные громады...

А ведь прав был поэт про "дымные громады". Утром, когда солнце встаёт над старинным городом, шпили Кёльнского собора словно прячутся и укутываются в дыму или тумане.

Это удивительно, ведь даже ночью, когда не включена подсветка, собор сливается с темнотой, но не маскируется за туманной ширмой.

Собор до того высок и громаден, что с обычным фотоаппаратом трудно найти ракурс, чтобы весь он поместился в кадр.

При этом с какой стороны ни фотографируй — результат один и тот же. А отойдя от собора — совсем другое дело. Зато части собора получаются на ура.

Поражает изумительная работа известных и безвестных создателей собора.

Множество скульптур, каких-то более сведущие люди, а не туристы знают в лицо, а какие-то по прошествии веков позабыты, хотя попали они сюда не зря.

Многочисленные туристы со всего мира считают своим долгом сфотографироваться на фоне собора, ни мало не смущаясь, что в кадр влазит лишь часть собора.

А уставшие от хождения садятся на древние ступени, сидят, словно прислушиваясь к течению времени, пытаясь услышать голоса и увидеть образы издалека, из глубины веков.

Среди множества стихов о Кёльнском соборе есть внешне звучащие нормально, но за строчками скрывается боль и горечь.

Булат Шалвович Окуджава написал в 1992 году:

Я в Кельне живу. Возле Копелева.
В Собор захожу по утрам.
Хватает еды мне и топлива,
и мало трагедий и драм...

Весь город, как мальчик с обновочкой,
с какою-то тайной в глазах...
Здесь жили и Раечка с Левочкой —
да нынче она в небесах.

Окуджава дружил с литературоведом Львом Зиновьевичем Копелевым (1912-1997).

В ноябре 1980 года, после лишения советского гражданства, Копелев вместе с женой Раисой Давыдовной Орловой (Либерзон, 1918-1989) эмигрировал в Германию, жил в Кёльне. В 1997 году Окуджава с женой приехали в Кёльн, чтобы навестить друга. Копелев в это время болел гриппом и Окуджава подцепил коварный вирус при встрече. Грипп перерос в воспаление лёгких, ставшее смертельным. Окуджава умер 12 июня 1997 года, а его друг пережил барда всего на несколько дней. Копелев умер 18 июня 1997 года.

Смотрю на боковой вход, что со стороны железнодорожного вокзала, и думаю, а может через него входил в собор Окуджава.

Сейчас здесь ходят другие люди, а профессиональные нищие занимаются своим специфическим трудом.

Когда поднимешься от Рейна вверх к Кёльнскому собору и проходишь мимо музея Людвига Модерновый музей,

то невольно вспоминаются уже стихи великого немецкого поэта Генриха Гейне (в переводе Маршака):

Весь отражен простором
Зеркальных рейнских вод,
С большим своим собором
Старинный Кельн встает.

И это не преувеличение — трудно представить Кёльн без его великолепного собора.

Продолжение:Кельнский собор. Часть 2. Главная реликвия