В тридцать первую неделю мы побывали на плантации, на берегу Мексиканского залива и в столицах Миссисипи и Флориды.
По большому счету кроме болот и Нового Орлеана в Луизиане больше нечего смотреть. Правда, можно еще заглянуть на плантации, где сравнительно недавно вкалывали на сахарном тростнике чернокожие рабы. А еще они строили для своих хозяев шикарные особняки.
2. Здесь все, как в «Джанго освобожденном» и «12 лет рабства». На этой качельке рабыня-подросток когда-то качала хозяйских детей.
3. Чуть ближе познакомимся с трагической историей сахарной плантации на территории плантации Дубовой Аллеи. В 1836 году французский богач и предприниматель Жак Роман купил эту плантацию, где кроме полей и бараков для рабов больше ничего было. Была, правда, еще аллея столетних дубов, ведущая от берега реки Миссисипи в никуда. Кто ее высадил так и осталось загадкой, а вот зачем Жак понял сразу: в жару под кронами деревьев прохладный воздух тянется от реки к противоположному концу, овевая прохладой распахнутые окна дома, шевеля занавески. Которых не было, потому что не было никакого дома. Но были столетние дубы, оставалось дело за малым. И через четыре года рабского труда (в буквальном смысле) Жак преподнес своей молодой жене Селин в подарок особняк в стиле неогрек.
4. Дом со стенами в тридцать сантиметров толщиной был построен из кирпичей, произведенных на плантации. Столярные и плотницкие работы тоже были выполнены руками рабов из местных деревьев. Из Нового Орлеана привезли только то, что не смогли сделать сами.
5. На экскурсию пришли европейские пенсионеры. Гид рассказывает о быте семейства Роман, обращая внимание на опахало над столом, которым управлял мальчик-негр, непростой задачей которого было и сидящих за столом освежить, и мух отогнать, но и свечи не затушить. Столы и стулья довольно низкие и мелкие, потому что в те времена средний рост мужчины был около 150 см, как рост этой девушки. При этом ложки и вилки использовались просто гигантские даже для самого крупного мужчины сегодня. Оказывается, это был такой понт в те времена: чем больше «серебро» в доме, тем мы круче.
6. Ром производился тут же, из сахарного тростника. Примечательно, что для леди тех времен было абсолютно неприемлемо пить алкогольный напиток из стакана. А вот скушать грушку, замоченную в роме и полностью им пропитанную — пожалуйста, вполне культурно.
7. Спальня рабовладельцев. Все работы по дому — уборку, стирку, готовку (кухня строилась отдельно от дома из боязни пожара) — делали рабы. Считалось, что они более привелигированны по сравнению с работающими в поле, но их жизнь была не намного легче, потому что в отличие от полевых рабочих домашним рабам приходилось вставать раньше, ложиться позже и в любую минуту быть готовым прийти по звонку.
8. Все сто рабов жили в таких домиках, кто с семьями и детьми, кто в одиночку.
9. Впахивая в поле с рассвета до заката, несчастные люди еще умудрялись поддерживать собственный быт, воспитывать детей, работать на собственных грядках и даже содержать небольшое хозяйство — курочек, свиней. Романы выделяли им пропитание, одежду и орудия труда, но этого было недостаточно, и чтобы выжить, негры должны были еще «крутиться», поддерживая себя своими силами. Позже хозяева стали покупать у них овощи, яйца и мясо.
10. Чан для стирки. Порошок делали своими силами, который был страшно ядовит, разъедал кожу и убивал легкие.
11. От хозяев рабы получали или готовую одежду, или шили ее сами из предоставленных им материалов.
12. Плантации сахарного тростника представляли из себя узкие полосы, расположенные перпендикулярно реке, чтобы у каждого плантатора был доступ к воде. Невозможно себе представить, что ты обречен до конца жизни делать одну и ту же работу: посадка тростника (вставляется обрезок ствола в землю), прополка, уборка, давка, снова прополка, снова посадка и так по кругу, годами, десятилетиями.
13. Провинившихся наказывали плетьми, сажали в кандалы, надевали на шею ошейник с колокольчиками или кольями, в котором невозможно лежать. Справа по середине наручники для детей.
Зефир был единственным невольником, которому Жак Роман подарил свободу. Так сказать. По завещанию матери Жака, Зефир, который долгие годы был ее «верным рабом», заслуженно получил шанс на свободу. Процесс не был простым: сперва был подан запрос шерифу, затем об этом процессе было публично объявлено, чтобы, если кто-то так пожелает, у него была возможность оспорить право Зефира на освобождение. После периода ожидания бывший хозяин затем должен был получить специальное разрешение на то, что бывшему рабу Зефиру можно будет остаться на территории прихода Св. Иакова (так в Луизиане до сих пор называются графства). И только потом Зефир получил бумагу о том, что он свободен.
Ура, сказал Зефир, но никуда с плантации не ушел, а еще упорнее взялся за работу, продолжая копить деньги и всего через каких-то десять лет семидесятилетний старик за 9,500 долларов (по сегодняшним ценам) приобрел себе свою собственную рабыню — шестидесятилетнюю Заиру, которая до этого многие годы была его женой. Ура, сказали супруги, но никуда с плантации не ушли, потому что здесь оставались оба их сына, Антуан и Бахус, рабы Жака Роман.
16. Много лет спустя перепись населения зарегистрировала «рабочего-земледельца, проживающего на территории Дубовой Аллеи, вдовца в возрасте 100 лет по имени Зефир Роман».
17. Кстати, о расценках. Самый дорогой раб на плантации — 34-х летний плотник Принс — стоил около 40,000 долларов по сегодняшним ценам. Погонщики, бондари (это которые делают бочки), строители, садовники, прислуга в доме и повара — в районе 30,000. Молодые рабочие — около 20,000, пожилые — 10,000. Однорукий шестидесятидвухлетний Луис шел за бесценок, всего 1,350 долларов.
18. Женщин продавали пучками вместе с детьми (зачем рабы рожали много детей — это отдельный вопрос). Сорокалетняя Сибилл и ее четверо детей от 9 лет до 11 месяцев стоили 30,000. Трех сирот можно было взять оптом за 27,000, подростки Джозеф и Дезайр уходили за 16,000 за штуку. А вот пятнадцатилетняя Луиза почему-то не стоила вообще ничего — какие-то 627 долларов. Может больная была, может калека. А, может, свободная духом.
19. «Между 1836 годом и Гражданской войной (1865) больше 220 мужчин, женщин и детей были рабами в Дубовой Аллее. Обесчеловеченные и оцененные как обычный товар, они встречаются в бухгалтерских книгах и реестрах, но как люди они были забыты историей. Это — почтительное признание людей, на спинах которых была построена и работала эта плантация. Для большинства из них имя — это все, что осталось от истории их жизни».
20. Семейство Роман. Три ребенка умерли в раннем возрасте, Жак от туберкулеза в 48 лет, его жена Селина скончалась от пневмонии через 18 лет в пятидесятилетнем возрасте, погрузив плантацию в огромные долги. Гражданская война доконала семейный бизнес и вскоре Дубовая Аллея была продана с молотка.
21. Мы ожидали, что здесь будет тяжело морально, что энергетика трагедии, страдания и несправедливости будет зашкаливать, как в Нью-Йорке на месте Башен Близнецов. Но нет, оказывается, время лечит также и территорию. Ощущается какой-то смутный фон, такой отдаленный, мягкий шепот множества голосов, которые прошли здесь свою страшную школу, да тихая грусть. Что-то похожее было в Магадане в Нагаевской бухте. Там, правда, было громче и неотступнее, но тоже постепенно затихающим фоном.
22. Заезжаем в штат, который «родина американской музыки».
23. Про автомобильные номера Миссисипи нужно упомянуть отдельно. В каждом штате можно сделать себе персональный номер, с собственным именем или в честь футбольной команды. Или если у водителя проблемы со слухом.
24. Или если он награжден высшей наградой страны.
25. Номер в поддержку движения борьбы с раком груди, тоже хорошо.
26. Фанат Элвиса? Хм, ну ок.
27. Но персональный номер стоматолога?
28. Парикмахера?
29. За окнами все те же леса, болота, фабрики и заводы.
30. Прибываем в самый большой город штата и его столицу Джэксон. Столица встретила давно перекрытым мостом, заваленным мусором в трех кварталах от центра.
31. Когда-то бурно развивающийся финансово на добыче нефти, последние 30 лет Джэксон потихоньку увядает. Началось увядание после запрета сегрегации, когда белые стали выезжать из города, оставляя победивших черных на хозяйстве. О том, как справились с управлением городом новые хозяева свидетельствуют пустые деловые кварталы в центре.
32. И хоть ему пророчат скорое возрождение, сейчас Джэксон похож на Детройт.
33. Очень похож. И так же опасен: с черными в район всегда приходит криминал, а здесь их 80% в сравнении с 18% белых. Зато на равных правах совершают преступления.
34. Морской военкомат в городе, где нет даже судоходной реки, тоже заброшен.
35. По неизвестным науке причинам столица штата, названного в честь великой реки Миссисипи, находится от нее в 90 километрах. Раньше имело значение хотя бы то, что здесь проходили поезда, но сегодня и это неважно.
36. Даже нам, заезжим туристам, понятно, что в Джэксоне нечего делать.
37. Кроме как управлять штатом.
38. Правительственные здания расположены на краю города, стоят обособленно, вокруг безлюдно и неинтересно.
39. Бетонная коробка, огромная парковка, пустые тротуары. Как будто люди специально не хотели, чтобы в их город приезжали гости.
40. Но гости все равно приезжают, потому что Джэксон, вы будете смеяться, каким-то загадочным образом стал одной из мировых столиц балета. Да-да. Раз в четыре года в июне здесь проходит чемпионат мира по балетным танцам, USA International Ballet Competition. В остальные три года артисты соревнуются в болгарской Варне, Москве и Токио.
41. Проклятие американских городов: планирование улиц для удобства автомобилистов, а не пешеходов. Проезжать Джэксон комфортно, а вот гулять по нему совершенно не хочется.
42. Кому понравится здесь прохаживаться?
43. Банки и бизнес-центры что-то там украсили в своих дворах, и тут же стало уютно.
44. В остальном центр Джэксона в любую сторону выглядит примерно так.
45. А если заглянуть в щелку двери, то можно узнать, что происходит во многих зданиях столицы Миссисипи.
46. Возвращаемся обратно на юг. Отдельный кайф путешествия летом — фермерские рынки.
47. Аллу хлебом не корми, дай покопаться в ящичках-коробочках.
48. В городке Гольфпорт впервые выходим на пляж Мексиканского залива. Вода здесь бурая из-за Миссисипи, которая впадает в нескольких десятках километров отсюда.
49. Широченные пляжи пусть даже у коричневой воды все равно лучше, чем ничего.
50. Красная табличка — это отметка уровня, которого достигла вода во время урагана Катрина.
51. В Миссисипи путешественнику выделено два пейзажа: ты или едешь по лесу, или по мосту через болото, реку или залив.
52. Именно в равнинных районах начинаешь мечтать: вот бы иметь в машине экран, а над машиной всегда парящего дрона, чтобы видеть, где мы едем.
53. От коричневой воды, перепрыгнув Алабаму (к ней мы еще вернемся) прибываем к воде голубой. Это Пенсакола, штат Флорида.
54. Как собачка, которую вывели на прогулку тут же деловито что-то вынюхивая уверенно бежит в какие-то свои места, так и Алла на берегу любого пляжа любого водоема тут же включает свой «песок-вода-ура» режим и, больше ни на что не обращая внимания, устремляется в ей одной известное направление.
55. Пляжные жители защищаются от песочного нашествия.
56. Земля здесь дорогая, дома тоже, но выглядит район, как гетто.
57. Домики все обязательно на сваях, ни двора, ни огорода, ни другого привычного жилому дому, хозяйства. Справедливости ради, во многих домах люди постоянно не живут, а приезжают сюда на выходные или сдают в аренду.
58. Жилой район на косе сверху выглядит намного лучше, чем внизу.
59. Дизайн. Но лучше так, считаем мы, чем скучные квадратные бараки.
60. Вскоре дома заканчиваются и начинается парковая территория, тщательно охраняемая дикая природа.
61. Перелетные птички сделали остановку на косе, чтобы подружиться, пожениться, обзавестись потомством и продолжить путь.
62. Чтобы оградить путешественников от ненужного внимания человеков и зверей, охранные службы и волонтеры устанавливают заборчик по обочине дороги. Дети наравне со взрослыми занимаются полезным делом.
63. Столица штата Флорида находится, по странной американской традиции, не в Майами, не в Тампе или Джэксонвилле и даже не в Орландо, а в глухом Талахасси, далеко от воды и цивилизации. Капитолий штата не похож на другие капитолии страны. А еще его невозможно поместить в кадр.
64. Зато здесь перед входом журчит провинциальный фонтанчик с дельфинчиками.
65. Интерьеры тоже бесхитростны. Мексиканки из студенческой экскурсии узнаются по высоким каблукам.
66. Приемная губернатора штата. Все равно не могу привыкнуть, что это рабочий день, голос губернатора слышен из-за двери, секретарь справа беседует со следующим посетителем, и тут я, в шляпе, в шортах и с фотоаппаратом наперевес заглянул в дверь, сделал кадр и как ни в чем не бывало пошел дальше. Я уже на заправке больше стремаюсь фотографировать, чем в правительственных учреждениях.
67. Старинный капитолий смотрится в разы лучше современного.
68. В Талахасси абсолютно нечего делать, кроме как обозреть город с верхнего этажа капитолия.
69. Сверху видно, как одну из улиц усилиями непрактичных дизайнеров сделали извилистой. Для красоты, больше ни для чего.
70. Также сверху видно, что город зеленый и тенистый, но некомпактный, пешком никто почти не ходит, так что тени здесь больше нужны припаркованной машине, чем пешеходу.
71. А еще сверху видно, что в Талахасси больше можно не приезжать.
Едем дальше на юг.
