С вершины холма во всем великолепии открывается панорама городка Ле-Пюи-эн-Вале. Остальные его возвышенности также не пожелали оставаться пустыми и радуют глаз, не пряча того, чем богаты.
Вороний утес (Rocher Corneille), высота которого 130 метров, венчает темно-розовая 16-метровая статуя Богородицы, весом в 110 тонн. Для французов это очередная дань традиции, а для нас – памятник позора русского оружия. По итогам Крымской войны Россия, как обычно, гордилась мужеством русского солдата, прозорливостью офицеров, гениальными «победами» под Ахалцихом и Балаклавой. А союзная армия скромно и без пафоса удовлетворилась Молдавией, Карсом, изгнанием русского флота с Черного моря и взятием в плен русских орудий. Из 213 пушек в результате была отлита вышеупомянутая статуя, а оставшиеся сувениры были заботливо выложены вокруг неё. Богородицу ничтоже сумняшися выкрасили в розовый цвет, чтобы она гармонировала с черепичными крышами города, а на открытие дива в 1860 году съехалось поглазеть более 120 тысяч человек.
Однако радость победы и гордость скульптора были не такими уж долгими. Уже через 150 лет русские пушки встали поперек горла у горожан. То ли не знали аспиды, из чего льют себе геморрой, то ли не ведали, насколько деликатно нужно обращаться с продукцией отечественных производителей. Так или иначе, статуя вначале потекла из всех щелей, а затем начала трескаться. Под угрозой ее полного разрушения вместе с кучей туристов, осаждавших Богоматерь с утра до вечера, исторический памятник решено было закрыть. Огромные средства были потрачены на ее реконструкцию, а слава русского чугуна еще долго будоражила умы жителей Ле-Пюи. Вот так в далеком 1860 году русское оружие нанесло серьезный удар по французской экономике, продемонстрировав и знаменитую русскую смекалку, и невозможность победить нас даже в отсутствии губительной русской зимы.
Аты-баты супостаты
Всю Расею наводнили;
Приключений на простату
Знать давно не находили!
Как говаривал под хмельком один вдохновенный, но безызвестный поэт.
Еще одной достопримечательностью Старого города является византийского вида кафедральный собор Нотр-Дам-дю-Пюи, строительство которого было начато в XI веке. Лучший вид на него с улицы Табль.
Идея воздвигнуть в городе собор, как легко догадаться, связана с очередным пришествием на нашу грешную землю девы Марии.
Дело было так…, ну или почти так. Неизлечимо больная, но все же слегка торопливая вдова уже готовилась предстать перед Всевышним, когда к ней во всем своем великолепии явилась Мадонна. Богоматерь настоятельно порекомендовала несчастной подняться на Гору Аниса и ожидать там чуда. Чудеса эта женщина обожала пуще всего на свете, а потому, несмотря на поздний час и общий упадок сил, бросилась в ночь. История умалчивает о том, как в полной темноте чахлая женщина вскарабкалась на гору, но на вершине она вдруг почувствовала, что предпоследние искорки здоровья оставляют ее. Помолившись всласть, она прилегла на ближайший камень и впала в короткое, но яркое забытье. Чудо подкралось к ней незаметно: все хвори поганой метлой были изгнаны из ее недужного тела, и вторая молодость начала призывно стучаться в ее потрепанную временем грудь. Не успела ошарашенная вдовица прийти в себя, как с неба гроздьями первомайского салюта посыпались ангелы, а за ними второй раз за сутки торжественно сошла Дева. Сухо приняв нескончаемый поток бабских благодарностей, небожительница повелела похорошевшей и посвежевшей, женщине гнать во весь опор обратно в город и во всю аорту трубить о чуде. Уже не скорбная вдова, а потенциальная невеста двинула вниз, рассекая ночь и время, а вскоре под руку с ничего не понимающим со сна епископом, карабкалась обратно на гору. На вершине даже повидавший виды слуга церкви уверовал в то, что не зря он в детстве выбрал свою трудную, но благородную профессию. По снежной целине бродило прекрасное парнокопытное создание, тщательно вырисовывая контуры нового храма. Как в угаре епископ принялся срывать ветки колючего кустарника и отмечать ими будущий фундамент дома Господня.
Наутро, в режиме маршрутного такси поднаторевшая вдова, прихватив с собой отдышавшегося епископа и всех добрых горожан, снова отправилась на гору. И в третий раз за сутки там ее ожидало расчудесное чудо!!! Давешние колючки цвели и пахли так, что последние сомнения по поводу храма покатились вниз в преисподнюю, а вверх на гору поползли камни для Нотр-Дам-дю-Пюи.
Один же из камней, тот самый на котором прикорнула вдова, был с почестями внесен внутрь храма, и, не жалея кремнезема, исцелял и скорбящих хомосапиенсов, и животинку хворую до тех пор, пока его не умудрились разгрохать. Говорят, что и после трагедии он сохранил свои целебные силы, но мне кажется, все таки привирают. Дабы излечиться от всех болезней, нужно просто-напросто дотронуться до чуда-камня (в идеале было бы на нем вздремнуть, но ныне это вряд ли возможно) и ждать исцеления. Я, как и подобает болящему человеку, терся об него с таким упорством, что едва не отполировал до блеска. Но видимо все болезни еще не посетили меня, и камень не помог!
Если же отвлечься от сошествия Дев и здравия вдов, то Епархия Анициума (помним про гору Anicium) была создана в III-IV веке. Нынешний кафедральный собор в форме латинского креста на шесть пролетов, может быть датирован XI — XII веками.
Основной реликвией собора является черная мадонна в раскинутых кружевных и золотых одеяниях. Это копия, причем вполне современная. Оригинальная Дева не выдержала революционного пламени в груди трудового народа и сгорела в 1794 году. Дубликату повезло значительно больше – ныне его холят, лелеют и даже выносят на прогулку 15 августа каждого месяца, а толпы верующих … ну и так далее.
Почти все путеводители и описания в сети утверждают, что статую храму преподнес Людовик IX после возвращения из Святых Земель, но насколько мне известно дальше Египта и Туниса сей доблестный рыцарь, битый во всех своих походах, так и не добрался; да и первые упоминания о статуе относятся к X веку, что сильно мешает королю быть ее дарителем, поскольку он родился тремя веками позже.
Из-за соседства с Полиньяками и графами Оверни епископы Ле-Пюи, жившие на вулкане в прямом смысле этого слова, всегда ощущали, что вулкан под ними действующий. Благодаря толпам паломников город всегда был лакомым кусочком, за который не грех было помахать мечами и похрустеть шейными позвонками. Уж больно хороши были налоги, за которые и епископы, и графы давили друг друга, как тараканов. Как только к власти во Франции приходил кто-то из серьезных королей, вассалы битыми собачонками уползали в свои замки, ну а при очередной размазне наступало время церковного скулежа.
В хрониках одним из главных почитателей Ле-Пюи часто упоминается Карл Великий. Это был достойнейший из всех королей Франции, вошедший в историю покорением новых земель, изданием законов и почитанием веры. Видимо он был еще и самым прозорливым королем, потому как начал наведываться в город за 150 лет до первого паломничества. Бывали здесь (видимо на самом деле) епископ Адемар Монтейльский – один из идейных вдохновителей Первого крестового похода, уже упомянутый бедолага Людовик IX, король Арагона Хайме I, мать Жанны д’Арк посетила собор в 1429 году, молясь об освобождении дочери; четыре папы приезжали сюда на молитву, ну а простолюдинов никто и никогда не считал.
Главный вход в храм расположен посередине нефа: иными словами, посетитель входит сразу в центр собора, причем снизу, как-будто из-под земли. Помимо Мадонны в золотом, на суд посетителя и к молитве страждущего предлагается еще и черная Мадонна в красном, а также статуя Святого Иакова — того самого, к мощам которого идут паломники в Сантьяго-де-Компостела.
Если снаружи из-за довольно странного смешения стилей собор выглядит действительно очень необычно, то внутри впечатляет исключительно размерами и количеством всевозможных ответвлений. Он как бы является антиподом часовни святого Михаила. К одной не притрагивалась рука реставратора, в другом очень качественно и задорого проведен ремонт для приема дорогих гостей с большими золотыми крестами.
У меня сложилось впечатление, что только вчера его покинула толпа евротаджиков, настолько все вокруг было вылизано и выправлено. Нужно отметить, что серый мышиный цвет, вкупе с идеальной блочной кладкой, также не придают собору особого романтизма, но на вкус и цвет товарищи, как правило, имеют разное мнение.
Вот такие разные деликатесы нам удалось отведать на весьма скромном пятачке Верхне-Луарской земли, и это далеко не предел. Нас очень сильно поджимало время, а потому город был взят лихим кавалерийским наскоком, как говаривал старик Котовский, так что о неспешной прогулке по очень достойному старому городу оставалось только мечтать.
Через каких-то жалких два часа руления нам было обещано еще одно диво и встреча с ним гнала нас в путь.
