Предисловие
Старики да дети ближе к богу. Одни — скоро уйдут, другие — недавно пришли. Одни уже очистились, другие — еще не загрязнились. Потому и тайное малым да старым открывается легче.
В детстве я умела погружаться в довольно глубокую медитацию. Правда, я тогда не знала, что это называется именно так. Я никак это не называла и никому об этом не рассказывала. Просто время от времени бессознательно, обычно где-то в середине дня, когда накатывала усталость, ложилась, закрывала глаза и задумывалась — кто я, зачем я, и вообще как это так — Я, почему за себя так волнуюсь, так трепещу и так пекусь о себе. В какой-то момент начинала будто смотреть на себя стороны: вот она я на диване, а вот она я выше. Через несколько секунд, а может быть, минут — наступала отстраненность от самой себя. Становилось чисто и бесстрашно. Затем та другая я улетала от себя этой все выше, выше. Чувство невесомости, или же абсолютного равновесия, блаженно охватывало мое тело и мою душу, и тут я входила в некую зону. Там я либо была под мощной защитой, либо в том месте просто не было зла. И даже, может быть, и добра не было тоже. Лишь свобода и воля. Но потом я вдруг понимала, что дальше нельзя, и пора возвращаться. В мгновенье ока две меня — бац — совмещались в одну: будто смыкались складки гармони...
Приключение
Однажды таинство застало меня не на диване. Это было в пионерском лагере.
...Мне 11, а может быть, 12 лет. Воскресенье. Или суббота. Мама и папа приехали меня навестить. Мы вышли из лагеря. Пошли к реке. Имя ее — Кадада. Многими годами позже, когда в наш маленький город приехали столичные артисты, и местный режиссер Александр Калашников повез их на эту самую Кададу ставить спектакль на воде, кто-то из актеров, услышав название речки, рассмеялся: "Када-да, Када-нет". Так с тех пор и повелось: узкий круг просвещенных стал величать речку на новый лад.
Так вот... Тот июнь моего детства был в Поволжье очень холодным. Примерно как сейчас. Никто не купался в Кададе. Что не помешало сложиться идиллической картинке. Мамочка резала овощи для салата на раскинутом на траве покрывале, папа ловил рыбу. Окуньки, карасики...Я пребывала рядышком с отцом, радовалась каждой его удаче и вместе с тем жалела каждую рыбёшку.
И вдруг... не окунь, не карась... А ёрш! Да такой хорошенький! Сердце мое окончательно сорвалось от сочувствия, и я кинулась к маме: "Мамочка, мамочка, папка ёршика поймал, дай мешочек целлофановый, я воды наберу, пусть живет!!!". Мама протянула пакет из-под хлеба, и я побежала на другой мосток к реке. Присела на корточки и стала выполаскивать крошки. Вода так красиво пыталась следовать за моей рукой с пакетом и так дивно пузырилась и бурлила — невозможно было не залюбоваться (детство ж!), и я всецело погрузилась в это видение наяву.
...Очнулась в воде. Перед глазами все те же пузыри, только вертикальные. Свет неба сквозь толщу воды. Дна под ногами нет. Ни тени страха. Ни грамма мысли. Только зрение. Реальное и внутреннее. Я вынырнула. Схватилась руками за край мосточка, подтянулась, вскарабкалась на него. И застыла на какое-то время. С меня — вода водопадом. Почему-то не холодно. И только мамочка вдали. Всплеснула руками и несется ко мне испуганная. ... Вместе с ее приближением ко мне медленно возвращается сознание. А с ним — радость жизни. Следом настигает хохот. Сначала смешок. А потом бурный.
Ну а страх... Страх лишь много позже прошел на безопасном от меня расстоянии. Вместе с мыслью "а что если бы..." И впереди ждала целая жизнь...
Фото пользователя ЖЖ http://ambalmark.livejournal.com/78425.html
