Поздняя ночь, у входа в отель, после перелета: "Ой, а что это там такое светится? Неужели Нотр-Дам?" "Да нет, какой Нотр-Дам, он же далеко..." "Да нет же, это же он, Собор Парижской Богоматери!" "Ладно, может быть, завтра утром разберемся, пошли заселяться..."
Так он впервые попал в поле зрения. Сразу скажу, что до утра дожидаться не стали, бросили вещи в номер и пошли проверять что же это там светится в конце улицы. Оказалось, действительно, Нотр-Дам де Пари. Ночью, в свете подсветки и в отсутствие людей, он выглядит особенно величественно.
Да, именно величественно. Несмотря на недоделки, перестройки, смену архитекторов, разрушения и восстановления собор неизменно производит впечатление торжества человека над временем. И не то чтобы какого-то отдельно взятого человека, будь то автор идеи, каменотес или Квазимодо, а человека в широком смысле, общества, нации. Очень хорошо выразил эту мысль Виктор Гюго: "Подобно следам циклопических построек, пирамидам Египта и гигантским индусским пагодам, они дают почувствовать, насколько первобытно искусство зодчества; они служат наглядным доказательством того, что крупнейшие памятники прошлого — это не столько творения отдельной личности, сколько целого общества; это скорее следствие творческих усилий народа, чем яркая вспышка гения, это осадочный пласт, оставляемый после себя нацией; наслоения, отложенные веками, гуща, оставшаяся в результате последовательного испарения человеческого общества; словом, это своего рода органическая формация. Каждая волна времени оставляет на памятнике свой намыв, каждое поколение — свой слой, каждая личность добавляет свой камень".
Наверное, смешение стилей, процесс перехода от тяжелых романских стен к готическим аркам и шпилям, неуловимый и запечатленный в камне, как улыбка Моны-Лизы в красках, помноженный на богатую событиями и легендами историю, делает Нотр-Дам самым заметным собором Европы. И даже если бы в нем не хранились христианские реликвии, то он все равно был бы великим.
Ведь, великие здания, как и высокие горы — это творения веков.
