Русские в Швеции
Впервые я побывал в Стокгольме в рождественские дни 2007 года. Спустя семь с половиной месяцев я вновь неторопливо ступал по булыжной мостовой средневековых улочек Гамла Стана – исторического центра шведской столицы. За два августовских дня уикенда, который мы – я и моя жена Марина – провели в Скандинавской Венеции, я мог сравнить рождественский Стокгольм под хмурым зимним небом, готовым слиться с темными водами Балтийского моря и озера Меларен, со Стокгольмом, блистающим всеми красками лета.
В декабре мегаполис с полуторамиллионным населением показался мне несколько сонным. В августе жизнь в шведской столице била ключом и, если судить по броуновскому движению туристов на его улицах и площадях, складывалось впечатление, что количество жителей там как минимум увеличилось вдвое. Туристы отличились от флегматичных шведов суетливостью, стремлением везде успеть, как можно больше всего увидеть. И, конечно же, иноземцы отличались от шведов языком. Очень часто в многоголосой толпе я улавливал родную речь. Мои стокгольмские встречи с земляками были неожиданными и удивительными.
Иванами да Марьями гордились мы всегда
Организованные туристы едут, плывут и летят в дальнее зарубежье под предводительством всезнающих гидов турфирм. В декабре 2007 года я побывал в Стокгольме в составе группы, которую возглавляла гид-экскурсовод питерской туристической фирмы «Бон Тур» Яна Пекарь. Она прекрасно осведомлена о прошлом и настоящем скандинавских стран и весьма интересно излагает материал. Многое из того, что она рассказывала о Стокгольме, я потом искал, но так и не нашёл ни в справочниках для туристов, ни Интернете.
В августе я с супругой был гостем Стокгольма. Это был уикенд на двоих. Поэтому перемещаться в пространстве и времени мы должны были самостоятельно – без гида-переводчика. Маша Максимова стала тем ангелом-хранителем, кто облегчил нам жизнь. С этой замечательной двадцатипятилетней девушкой мы познакомились в Москве в очереди на автобусной остановке возле станции метро «Речной вокзал». Оттуда отправляются в аэропорты Шереметьево-1 и Шереметьево-2 рейсовые автобусы, автобусы-экспрессы и маршрутные такси.
Нас напугали, что рейсовый автобус протащится по трассе с учётом автомобильных «пробок» часа полтора, а то и все два. Мы выбрали автобус-экспресс. Он доехал до аэропорта за час с «хвостиком», полчаса потеряв в «пробке». С момента высадки из автобуса-экспресса в Шереметьево до посадки в автобус-экспресс в аэропорту Арланда Маша хранила нас от неожиданностей при прохождении регистрации на авиарейс, паспортного контроля, личного досмотра, обмена русских рублей на шведские кроны, чтобы мы не оказались в накладе.
Маша ориентировалась в аэропортах Шереметьево и Арланда как у себя дома. А дом у неё сейчас в норвежском городе Тронхейме, где она работает учителем ритмики в начальных классах. Общается со школьниками, их родителями и коллегами по работе на норвежском языке. А еще она прекрасно говорит по-шведски, поскольку несколько лет жила и училась в Швеции. И каждый раз, курсируя между Москвой, где её ждёт мама, и Тронхеймом, где у неё работа, Маша делает остановку в Стокгольме, где у неё друзья.
В аэропорту Арланда её встречала пожилая дама, с которой Машу связывают давние дружественные отношения. Маша объяснила ей, показывая на нас, что да как. Несколько раз в их диалоге прозвучало слово «FOREX». Пожилая дама привела нас в международный обменный пункт валюты «FOREX». Там я обменял сумму, слегка превышающую восемь тысяч рублей, на 2000 шведских крон. В обменном пункте в аэропорту Шереметьево-2 за одну шведскую крону мне пришлось бы заплатить 4 рубля 40 копеек, а в столице в обменных пунктах курс российского рубля по отношению к шведской кроне составлял 5:1. Вот и сосчитайте, сколько наличности сберегла нам Маша со своей шведской подругой.
Далее они довели нас до остановки автобуса-экспресса «Flygbussarna», следующему из аэропорта в Стокгольм. И, убедившись, что мы сели, на прощание помахали руками.
Эксклюзив для мадам
Водитель в форменном кителе и фуражке, как и контролер, обеспечивающий посадку пассажиров, были черны, как смола. Это выглядело весьма экзотично. Это объяснимо для Западной Европы, где получили гражданство выходцы из бывших французских, бельгийских, британских, голландских, португальских, испанских и итальянских колоний. Но Швеция не захватывала колоний в Африке и не завозила на свою территорию негров-рабов. Тем не менее, за время пребывания в Стокгольме я видел людей с чёрной кожей повсюду – на улицах, за стойкой бара, за прилавками магазинов и, представьте себе, даже среди королевских гвардейцев! А ещё часто встречались граждане арабского и азиатского происхождения. На улице Дротнингатан в центре Стокгольма колоритно смотрелся пожилой пакистанец в национальном наряде, за которым следовала парочка его жён и целый табор его детей.
Проявив любознательность, узнал, что, оказывается, в сегодняшней Швеции, родине высокорослых и светловолосых викингов, пятнадцать из ста граждан – иммигранты или родились в иммигрантской семье. К примеру, во Франции иммигранты составляют 12 процентов населения. И за последние два года Францию два раза изрядно потрясли бунты «афро-французов». К счастью для Швеции, там пока не было столкновений на межэтнической почве. Наряду со шведским языком, признаны на официальном уровне языки меньшинств – саамский, финский, идиш, цыганский. Благодаря возросшей популярности у россиян скандинавских туров, русский язык в Швеции также стал звучать чаще.
В этом я убедился с первых же шагов по Стокгольму, когда мы вышли из автобуса в Сити-терминале (так называется автобусный комплекс). Сначала моя супруга по-немецки, потом я по-английски обратились к благообразному старичку с вопросом, как пройти на улицу Васагатан, где находился нужный нам отель. Дедушка, услышав мой диалог с женой, чуть-чуть помедлил, потирая рукой лоб, и высказал скороговоркой по-русски:
– Туда. Прямо. Направо. Спасибо. Пожалуйста.
Впоследствии русские фразы нам выдавали продавщица мороженого на площади Стурторьет в Гамла Стане, торговец хот-догами на музейном острове Юргордене, владелец небольшого продовольственного магазинчика на улице Дротнингатан – стокгольмском Арбате. Марина допытывалась у него, выстраивая немецкую фразу, сколько крон стоит шоколадка. И он, скривив смешную рожицу, эксклюзивно для неё выдал по-русски:
– Восемнадцать, мадам.
Но подлинное умиление у меня вызвала Лейла – дежурный администратор отеля «Терминус», которая занималась нашим размещением. Нужно было заполнить регистрационный бланк. Я мучительно выуживал из памяти английские слова, когда Лейла на чистейшем русском языке обнадёжила меня:
– Можете заполнить по-русски.
Оказывается, Лейла училась в Санкт-Петербурге – вот откуда у неё такое чудесное произношение. Так что Лейла была нам подарком судьбы, поскольку на весь четырехзвёздочный отель, где 155 комфортабельных номеров, мы были единственными русскоязычными гостями.
Отель «Терминус» – старейший из четырёх стокгольмских отелей в гостиничной сети «Best Western Hotel» – расположен в Норрмальме, иначе говоря, в северной части шведской столицы, которую ещё называют Сити – деловой центр. Из нашего окна был виден центральный железнодорожный вокзал, поблизости находились автобусные остановки и станция метро. Десять минут ходьбы – и мы в исторической части города. Очень удобно. Очень комфортно. В стоимость гостиничного обслуживания был включен завтрак – традиционный шведский стол. Всего чуть-чуть возьмёшь – и наелся до отвала. Правда, моя супруга привыкла к русской кухне, где щи и каша – пища наша.
Сочтемся славою, ведь мы свои же люди
Лет эдак двадцать тому назад наши соседи по ту сторону Балтийского моря посматривали на нас настороженно. В шведском языке есть даже слово «рюсскрек», что означает «боязнь русских». Этот страх, похоже, был порождён Полтавской битвой 1709 года, где русская армия под началом Петра I, навсегда лишила Швецию притязаний на гегемонию в Европе. Бронзовый шведский король Карл XII с высокого постамента, установленного на площади, названной в честь Его Королевского Величества, вытянутой рукой указывает в сторону Санкт-Петербурга.
Сегодня указующий жест воинственного государя воспринимается как символ несбывшихся амбиций. Последняя точка в многовековом противоборстве России и Швеции была поставлена во время русско-шведской войны 1808 – 1809 годов. Побеждённая Швеция утратила Финляндию и вместе с ней остатки былого могущества. Зато её приобретением стал почти 200-летний нейтралитет, которому эта европейская страна обязана высочайшим уровнем благосостояния народа.
Как отметил известный шведский ученый и писатель Бенгт Янгфельдт, «за исключением Дании, ни одна страна не сыграла в шведской истории столь значительной и роковой роли, как Россия». В российской истории Швеция тоже сыграла значительную роль. Достаточно вспомнить легендарного варяжского конунга Рюрика, предположительно заложившего в IX веке основы древнерусской государственности. Шведы, возможно, и были теми варягами, от которых, как писал летописец Нестор, «есть пошла земля русская». Вот и выходит, что по большому счёту мы со шведами – свои люди.
Кстати, в Швеции не аплодируют идее украинских самостийников установить под Полтавой в связи с 300-летием Полтавской битвы рядышком с бронзовым Петром I памятники шведскому королю Карлу XII и его союзнику украинскому гетману Мазепе. В Швеции считают это сугубо личным делом украинских властей и инвестировать этот проект не собираются.
И ещё одно моё наблюдение мимоходом. 9 августа 2008 года по многолюдной Вэстерлонггатан, пролегающей через весь Старый Город, шагал юноша со взором горящим и с плакатом на груди в поддержку Грузии против агрессии России. Молодой человек привлекал внимание публики не плакатом, а драными джинсами на заднице.
Русская песня под сводами риксдага
Сижу я, значит, в уютном маленьком кафе. Дождь пережидаю, цыпленка кушаю, кофе пью. И вдруг вижу Лиану Гаврилову – мою землячку из Рыбинска.
– Привет, Лиана!
– Привет, Саша!
Мы буднично поприветствовали друг друга так, как случается при мимолетной встрече в родном городе. Поздоровались, и тотчас уставились друг на друга круглыми от удивления глазами. До нас одновременно дошло, что мы встретились не в Рыбинске, а в Стокгольме, да ещё в лабиринте запутанных улочек Старого Города. Вот это встреча! Ну, до чего глобус мал, а мир тесен!
И ещё об одной встрече хочу упомянуть. Я и Марина, словно влюбленная парочка, гуляли по вечернему Стокгольму, любуясь фейерверком по случаю символической даты «08.08.08». Народ на набережной бурно выражал эмоции, любуясь феерией огня, особенно, когда в небе вспыхнули три «восьмёрки». Когда ликование стихло, до нашего слуха донеслась песня. Она доносилась со стороны риксдага – шведского парламента, расположённого на острове Хельеандсхольмен. Остров и риксдаг пронзает навылет улочка Риксгатан. По ней мы перешли мост – и ступили под своды величественного здания, отталкиваясь от которых усиленно звучала, бередя душу, песня:
Ой, рябина кудрявая –
Белые цветы,
Ой, рябина-рябинушка,
Что взгрустнула ты?
Мы познакомились с певуньей и ее аккомпаниатором. Ирина и Владимир приехали из Белоруссии. Она – школьный учитель пения. Позавидовать можно ученикам, у которых учительница обладает голосом оперной примадонны. Будучи в Швеции в отпуске, супруги совместили приятное с полезным. И музыкальным талантом блеснули, и денежек подзаработали.
Мы с ними потолковали о том о сем. Сфотографировались на память. На прощание Володя развел меха баяна и заиграл «Калинку». Под задорную русскую песню ноги сами в пляс пустились по стокгольмской мостовой.
Александр Сысоев, г. Рыбинск Ярославская область
