Субъективные заметки о замках Луары

Удивительно, как все идеально совпало, чтобы здесь, в долине самой большой и самой красивой реки Франции, под небом голубым, в обрамлении увитых виноградниками холмов и полных дичи для королевской охоты лесов, появились эти великолепные, изумительные по своей красоте, неповторимые Замки Луары. И возможно ли было их создание, если бы этому всплеску активного зодчества не предшествовала так называемая эпоха итальянских войн, которые вели, сменяя друг друга, французские короли Карл VIII, Людовик XII, Франциск I. Ведь именно эти войны сформировали у французских суверенов вкус к итальянскому Возрождению, несмотря на то, что подчас победы в этих сражениях были отнюдь не на их стороне.
Зато из этих дальних походов короли везли итальянских архитекторов и художников, декораторов и краснодеревщиков. И некогда мрачные и угрюмые французские крепости стали превращаться в замки-дворцы с дивными парками и садами. Об этом мы говорили с женой, направляясь к очередному Замку. Мы ехали параллельно широкому руслу Луары по тихой, с редкими автомобилями, дороге, любуясь живописным пейзажем, как вдруг… (другое слово тут не подобрать) перед нашим взором вырос огромный, я бы сказал, гигантский замок, взмывший к небу на вершине крутого утеса. Причем массивные неприступные стены крепости, ставшие естественным продолжением скалистого плато, венчались изящными слуховыми окнами, ажурными балкончиками и жуткими мордами химер, выполняющих по совместительству функцию водостоков. Такому смешению стилей есть вполне логичное объяснение. Строился этот замок не год и не два… За это время не раз менялись и модные направления в архитектуре. То всем подавай готику, а то – бац! – да здравствуют каноны ренессанса. И все эти стили, начиная от самых древних, можно лицезреть, гуляя по самой первой резиденции французских королей, замку Амбуаз. Вообще-то говорят, крепость эту начали строить еще в 503 году, когда прославленный Хлодвиг, предводитель франков, заключил мир с вождем вестготов Аларихом. С этого союза на этом самом месте, как пишет Всемирная история, и началась Франция. Потом здесь много еще чего случалось. И заговоры, и подписание мирных договоров, и грандиозная церемония установления Ордена св. Михаила, когда пышно разодетые в золото и бархат синьоры поклялись жить по законам Церкви и Рыцарства, и казнь гугенотов, публично повешенных в назидание на балконе, который теперь так и называется – «Балкон заговорщиков»… А какие роскошные балы закатывали в Амбуазе королевские особы… с музыкой, танцами и фейерверками, равных которым не было во всей Европе.
Уже поднимаясь по пологому винтовому пандусу вместо лестницы внутри массивной, более двадцати метров в диаметре, башни, больше похожей на городскую улицу, заключенную в стену, мы ощутили всю мощь замка-крепости. Вообще этот пандус, который мы затем видели еще в одной крепостной башне Миноритов, можно считать своеобразным ноу-хау того времени и прообразом современных многоуровневых паркингов. Ведь эти спиральные пандусы Карл VIII придумал лишь для того, чтобы карета его дражайшей супружницы Анны Бретонской могла беспрепятственно подъехать прямо к парадному крыльцу. Впрочем, по пандусу этому ездила не только королева с королем, но и королевские всадники и королевские повозки с провиантом. А внутренние пустоты башни как раз и заполнялись этим самым провиантом, такое вот своеобразное овощехранилище.
Вообще-то, по-честному, замок Амбуаз принадлежал не королевскому роду. Им владели то графы Анжуйские, то герцоги Амбуазские, которые никак не могли поделить доставшиеся им владения и вели нескончаемые междоусобные распри. Закончились они тем, что хитрый фаворит короля Ла Тремуй предложил Карлу VII обвинить последнего собственника замка Луи д`Амбуаза в измене и конфисковать его имущество в пользу короля. Сказано – сделано. Так Амбуаз стал личной королевской резиденцией.
Но если Карл VII бывал в этом замке лишь набегами, то его сын Людовик XI настолько привязался к древней крепости, что превратил Амбуаз в неофициальную столицу Франции. А его сын, Карл VIII, так тот умудрился не только родиться в Амбуазе, но и умереть там же. Правда, очень нелепо… А скончался молодой король в возрасте 28 лет от того, что слишком ретиво бежал из своих королевских покоев в Обитель Семи Добродетелей, где жаждал поиграть с любимой супругой в мяч, но, впотьмах перебегая галерею, в которой располагалось отхожее место, поскользнулся, ударился головой о низкую притолоку. Да так, что, не приходя в сознание, тут же и помер на сырой соломенной подстилке. Об этом историческом анекдоте, хотя, с другой стороны, чего уж тут смешного, вам расскажет любой житель Амбуаза, даже если кроме этого грустного события больше ничего из светской жизни не знает. А ведь Карл VIII в первую очередь нам интересен не сим печальным фактом, а тем, что именно он превратил Амбуаз из средневекового замка во дворец. Да такой, коим восхищались даже флорентийские послы. А один из них, наиболее любознательный, увидев чертежи будущего замка, воскликнул: «Он хочет сделать из своего замка город!». Увы, до наших дней от тех построек дошла едва ли половина… Но и то, что нам посчастливилось лицезреть, вызывает неподдельный восторг. Гуляя по королевским покоям, каждые из которых имели свое название – Зал тамбуринистов, Зал почетного караула, Зал виночерпия – мы рисовали в своем воображении картины происходящих здесь некогда событий. А какой дивный вид на Луару с перекинутым через нее арочным мостом предстал перед нашим взором, когда мы проходили открытую Галерею караульных. Отсюда также можно было в полной мере полюбоваться и на резной, в стиле пламенеющей готики, фасад замка. Но особый восторг мы ощутили, поднявшись по пандусу на крышу башни Миноритов. Отсюда, с сорокаметровой высоты, продуваемые свежим порывистым французским ветерком, от которого захватывало дух, мы могли видеть одновременно и саму долину Луары, и остроконечные шапки крыш ютившихся под нами домов, и дивную по красоте неаполитанскую террасу, обсаженную липами. Говорят, высажены они самим Пачелло да Меркольяно, итальянским мастером садов, которого вместе с 87 000 фунтов драгоценных камней, 130 гобеленами, тюками дамасских тканей и бархата, картинами, скульптурами и прочими художниками, скульпторами и писателями привез из своих итальянских походов к себе в Амбуаз Карл VIII, чтобы тот разбил на верхней террасе замка изумительный сад в память о том, самом первом, где были столь счастливы безгрешные Адам и Ева. Не знаю, насколько сад этот схож с библейским Эдемом, но гулять по нему, любуясь садово-парковым искусством итальянского маэстро, очень даже приятно. А сознание того, что по этим живописным тропинкам, вьющимся между стройных кипарисов, налитых виноградных лоз и подстриженных самшитовых кустов, напоминающих тосканский пейзаж, некогда хаживал сам Леонардо да Винчи, делало нашу прогулку еще более значимой.
Да, именно сюда, в Амбуаз, привез великого флорентийца уже другой французский король Франциск I.
И хотя ничего особо существенного, ну, разве что надстроил флигель в спальном корпусе Людовика XII, он (Франциск) для этого замка не сделал, что очень странно, зная его неугомонный характер и жажду к зодчеству, тем не менее, появление в этих местах автора Джоконды, кстати, приехал Леонардо в Амбуаз вместе с ней, в смысле – картиной, придало жизни королевской резиденции новый импульс. Дворец стал местом проведения балов, пиров, турниров, маскарадов. Король, поклонник охотничьих забав, держал во дворе зверинец и устраивал битвы диких животных. Впервые в этих празднествах стали принимать участие и дамы, что прежде не допускалось. Естественно, что такой бабник, вернее, охотник до слабого пола, как Франциск, с этой несправедливостью не мог смириться. Именно при его правлении дамы стали на балах демонстрировать самые откровенные наряды, кокетничать, флиртовать и делать всякие прочие глупости, а в повседневной жизни активно вмешиваться с помощью своих неприкрытых прелестей в политическую жизнь государства… Сам король подчас принимал судьбоносные решения для страны и мира, подчиняясь требованиям и прихотям своих многочисленных фавориток. Но больше всего Франциск любил веселиться в Амбуазе.
Представляете, как оживала жизнь в замке (мы, например, представили), когда сюда со всем своим двором, насчитывающим более десяти тысяч подданных, въезжал король-меценат. Следом за сувереном ехал многочисленный обоз с мебелью, коврами, посудой, палатками и прочей утварью. Весь этот бытовой скарб в те времена возили следом за королем от одного замка до другого. Кстати, слово мебель в переводе с французского, откуда оно к нам и пришло, означает «движимое (мобильное) имущество».
И вот тут, когда Амбуаз становился местом массовых празднеств, гений Леонардо приходился очень кстати. Он придумывал для короля, с которым был дружен, за что и получил от него в собственность личный замок, правда, чуть поменьше, чем Амбуаз, всевозможные оригинальные конструкции для запуска фейерверков и петард, делал яркие декорации для его праздничных шествий, костюмы и прочие забавные штучки. Во время роскошных праздничных и официальных приемов в разных местах замка он размещал механические фигуры, изображающие животных, при нажатии на грудь которых изумленных гостей осыпали «белоснежные лилии и ароматные розы», а над головами ошеломленной публики кружили «летающие машины». Все это очень забавляло короля. Правда другие изобретения гения, как то, летательный аппарат, пулемет, вертолет, водолазный костюм и даже велосипед королю почему-то оказались менее интересны. Может, потому, пожив здесь всего три года, Великий флорентинец взял да умер, прямо на руках у Франциска, который его тут и похоронил. В Амбуазе. Хотя, точно не известно, где – может, там, где стоит бюст Столпу эпохи Возрождения рядом с ливанским кедром, а может, в капелле Св. Губерта. На всякий случай мы почтили память Леонардо и там и там… Все-таки Мастер. Одна Джоконда его чего стоит. Не зря же ее Франциск тут же прибрал к своим рукам и спрятал подальше от наследников – в Лувре. Там мы ее и видели…
Что же касается самого замка Амбуаз, то после того, как Франциск I, вдоволь назабавлявшись с дамами, сердца которых, по его утверждению, «склонны к измене и перемене, как ветер в мае», и подцепив от этих самых забав болезнь, лишившую его в дальнейшем возможности изменять, скончался, стал постепенно приходить в упадок. Нет, здесь еще живали короли. И мы лично с большим интересом осматривали покои Генриха II, где он общался с несравненной Дианой де Пуатье еще до того, как подарил своей фаворитке замок Шенонсо (о чем я уже писали раньше). И даже видели дырочку в потолке… Говорят, ее просверлила в своей спальне, которая располагалась как раз над спальней Генриха II, его ревнивая жена королева Екатерина Медичи, дабы наблюдать через оное отверстие, чем это там занимается ее законный супруг…
Да и своих детей Генрих II и Екатерина Медичи предпочли воспитывать в Амбуазе. Для этих целей король даже расширил и перестроил восточное крыло замка на итальянский манер. Как видим, Генрих II, несмотря на свою страсть к Диане де Пуатье, все-таки не забывал исполнять свой супружеский долг и подарил законной жене пять сыновей и пять дочерей… Или она ему?
Впрочем, и самой королеве, уже после того, как она стала вдовой, пришлось прятаться в Амбуазе вместе с юным Франциском II, ставшим после смерти папаши в 16 лет законным королем Франции, от заговорщиков-гугенотов. Сюда они бежали из другого королевского замка – Блуа, куда нам предстояло еще отправиться… Именно там заговорщики предполагали захватить молодого короля со всем его двором и принудить отказаться от религиозных гонений. Но заговор был раскрыт, и правительственные войска разбили мятежников. Показательные казни продолжались целый день. Заговорщиков вешали или четвертовали на глазах у юного короля и его очаровательной жены Марии Стюарт, уютно расположившихся для лучшего обзора на одном из балкончиков замка. Когда не хватало виселиц (говорят, в тот день казнили более 1500 гугенотов), то их топили в Луаре. Может, от пережитого, а может, просто от того, что Франциск редко мыл уши, у него там образовался свищ, началась гангрена, воспаление перекинулось на мозг, и спустя несколько дней король умер… Впрочем, не исключено, что его просто отравили. Бывал в Амбуазе и самый знаменитый гасконец – д’Артаньян. В то время бывшая королевская резиденция стала выполнять функцию тюрьмы. Именно в этом замке на пути в Бастилию лейтенант королевских мушкетеров содержал несколько дней под арестом Николя Фуке – бывшего министра финансов при дворе Людовика XIV. Я даже посидел на большом кованом сундуке, на котором некогда, как утверждают очевидцы, сидел сам д’Артаньян, охраняя своего именитого пленника.
Конечно, за минувшие столетия Амбуаз потерял многое из того, что некогда придавало этому замку особый шарм. Но и то, что сохранилось, дает возможность получить представление о былом величии Амбуаза. Мы любовались изысканностью двух флигелей, расположенных под прямым углом друг к другу: флигелем Карла VIII, украшенного балконами с коваными решетками, и флигелем Людовика XII, расположенного между двух изящных остроконечных башенок, гуляли по райским садам Пачелло де Меркольяно, чувствуя себя Адамом и Евой, поднимались на оборонительные бастионы, восхищались мастерством французских камнерезов, сумевших создать на стенах часовни святого Губерта неповторимые шедевры, обозревали с бельведера «Дикобраз» сухие рвы, защищавшие еще в эпоху Древнего Рима подступы к крепости, рассматривали гелиосистему с вращающимися вокруг Светила планетами – единственной конструкцией Леонардо, сохранившейся здесь, и думали: возможно ли увидеть еще более величественный, еще более грандиозный замок, чем этот? Но оказалось – возможно. И встреча с этим самым большим, самым могучим, самым мужественным замком, держащим на своих плечах целый город, замком, олицетворяющим образ Человека, его судьбы, уже состоялась на следующий день нашего путешествия по Луаре. Но об этом – в другой раз.