Время: 22-23 октября 2011 года.
Маршрут: Можайск – Кожино.
Расстояние: 25 км

Вот он, сплав моей мечты

Мы отлично подготовлены. На этот раз всё предусмотрено: переписаны расписания электричек обеих точек окончания маршрута – платформы Санаторная и Звенигород, 52 и 94 км от Можайска соответственно; записано время захода солнца и продолжительности сумерек на оба дня маршрута; все продукты закуплены в соответствии с заранее составленным списком; экипировка собрана накануне – рюкзак готов к транспортировке; время встречи на вокзале оговорено заранее с запасом на очередь у касс. Мы всё предусмотрели. Такие нескромные расстояния выбраны из того расчёта, что теперь мы плывём вдвоём – мы легче и не делаем таких частых остановок на купание и прочее баловство. Мы готовы как никогда! Всю неделю перед сплавом мы делали физические упражнения, дабы не выдохнуться ещё в подъезде! Мы сделаем это, нна!

22 ОКТЯБРЯ

08:00
Душ и завтрак позади, пора выходить. В 8:45 мы должны встретиться с Санчесом у касс и купить билеты на 9:15.
Зря я решил не разбирать вёсла и прикрепить их к рюкзаку как есть: чтобы войти в любую дверь, мне приходилось челом оземь бить в поклоне. При входе в вагон метро я вообще был похож на носорога в атаке. И откуда столько людей в субботу утром? Чтобы не обогатить никого опытом получения веслом по лицу, я взялся за поручни и зафиксировался.
08:30
Я на вокзале. Почему, когда проходишь через металлоискатель и на тебя смотрят копы, всегда ощущаешь себя злоумышленником в бегах, думаешь, что нужно вести себя как можно естественней? Проходишь мимо них с зафиксированным на точке перед собой взглядом или с видом праздного туриста – всё вокруг такое интересное: потолки, стены, двери, пол, свои же часы – всё, кроме господ-полицейских (почему, кстати, господам не выдают вместо фуражек цилиндры, вместо дубинок трости и вместо свистков — монокли?). Если б они сказали «эй, парень!», я, чёрт подери, поднял бы руки! Да и рюкзак не может не «пищать» при проходе металлоискателя – в нём полно барахла. Да ещё куча ножей, в том числе и метательных. Но им пофиг. А всё почему? Потому что я похож на владельца паспорта гражданина РФ, который получил его в паспортном столе. И лицо я в таких случаях делаю доброе-доброе, что под ногами чуть фиалки не прорастают.
В общем вот она – касса. Два билета до Можайска, до электрички ещё 45 минут. До встречи с Санчесом ещё 15 минут. В идеальном мире. В этом мире у Санчеса какие-то проблемы с пространственно-временным континуумом – он не сможет прийти вовремя, даже если сам назначит время и будет иметь неограниченный лимит по количеству его изменений. Мне кажется, он опаздывал бы, даже если был водителем машины времени.
Ну да ничего, думаю я, слизывая с губ пыль от стёртых друг об друга зубов. Он опоздал минут на 20, а электричка потом ещё на 15. Так что время у нас было.
09:30
На этот раз мы зашли в вагон, уложили вещи, сели, поговорили и только потом состав тронулся. Вот что значит расчёт и подготовка!
Расчёт – Рандом 1:0
Дальнейший геноцид секунд мы провели за созерцанием пейзажей и различными разговорами.
Например… В мире нет 100%-но вероятных событий, как и нет невероятных вовсе. Все события находятся в периоде (0;1). Самое вероятное событие, например то, что вы сделаете ещё один вдох, стремится к единице, но не достигает её, потому что с другой стороны стремится к нулю вероятность того, что вас сейчас разорвёт на кусочки выстрел неведомого нам оружия, который был сделан миллионы лет назад чёрт знает где и только сейчас достиг конечной точки. Настолько сильно, насколько вероятность одного события стремится к единице, вероятность противоположного события стремится к нулю и только сумма вероятностей даёт единицу – что-то обязательно случится, вы либо вдохнёте, либо нет. Даже то, что сейчас к нам в вагон зайдёт большая оранжевая обезьяна в костюме-тройке, на плече которой сидит маленький Путин и ест печенье с арахисом, имеет вероятность, хоть и ничтожно малую.
С другой стороны, если учесть бесконечность времени и пространства во Вселенной, то любое, даже мало-мальски вероятное событие обязательно произойдёт. Где-нибудь и когда-нибудь. Более того – в бесконечном пространстве и времени любое событие происходит где-то прямо сейчас. А значит есть такое место, где в электричке едем такие же мы, философствуем и вдруг видим ту самую обезьяну.
Рассуждения о другой теории. Предположим, что всё, чего мы хотим, происходит. «Всё, что у меня сейчас есть, я себе когда-то придумал» — Джим Керри. Так называемый, трансёрфинг реальности. И чем меньше мы этого хотим, тем быстрее и ближе к нашему представлению о желаемом это произойдёт. Вовсе не потому, что перед нами выкладывают то, что нам почти и не нужно, а потому, что мы меньше волнуемся по этому поводу. Т.е. у нашего слабого желания нет противовеса в виде волнения, которое выражается в представлении вариантов, при которых желаемое не произойдёт, и переживании о них. К примеру, захотелось вам шоколада. Вы не думаете как трудно его достать, что с вами будет, если в магазине учёт, как быть, если шоколад с миндальным орехом, а не с арахисом (печенье с которым с удовольствием съел бы маленький Путин). Не вышло купить шоколад – не беда. Но чем серьёзней объект желания, тем больше опасения о том, что он не будет достигнут. Мы начинаем просчитывать вероятности неблагоприятного исхода, чтобы заранее подготовиться к ним и, в случае столкновения, решить их. В итоге одному желаемому событию противостоит множество нежелательных, путь к желаемому в их свете, или вернее – в их тени, кажется трудным, почти невозможным, и уже неважно, что это лишь возможные варианты. И вот все эти события и желания притягиваются к нам, быстрее или медленнее, точнее или отдалённей от наших первоначальных представлений. Пример от Санчеса: он думал, что неплохо было бы съездить в Европу, и не беспокоился о том, что это у него не выйдет. Просто желал этого. Результат – его отправили в командировку в Германию. С одной стороны командировка – это не полная свобода, с другой – всё оплачено и полно свободного времени.
У меня тоже есть примеры, но не будем ими сорить.
С другой стороны это может быть просто случайностью. Даже не случайностью, а обычным событием, на которое просто обратили внимание. Можно привести пример с Бермудским треугольником: на свете полно географических мест, из которых можно составить геометрическую фигуру, треугольник или квадрат, на территории которой случались загадочные, т.е. не объяснённые вещи. И количество их, если покопаться, не меньше, чем в знаменитом треугольнике. Просто на него обратили внимание, а затем и культивировали.
Можно считать, что событие произошло, потому что вы трансформировали реальность, а можно – что оно произошло просто так, потому что могло. Как вам угодно.
Из всего этого следует выделить лишь то, что не нужно сразу просчитывать негативные варианты – представьте плюсы, поддержите в самом себе замысел, который изначально вам по душе.
Тут мы с Санчесом заметили, что состав отходит от платформы и внутри вагона никого – только мы. Это была конечная. Быстро напялив рюкзаки, мы ломанулись к дверям – закрыто, хоть в этом и не было интриги, мы почувствовали, что в нас умерла надежда. Куда мог ехать состав? В депо. А где оно? Мы не знали и не хотели узнавать. Кнопка связи только с милицией – чем могли нам помочь упразднённые товарищи милиционеры? Связи с машинистом нет. Только стоп-кран. Пока за дверями всё ещё проплывает платформа, я дёрнул его. Мы остановились. Сквозь громкое шипение прозвучало спокойное «поднимите кран и больше не опускайте», мы подчинились. Спокойствие в голосе говорившего передалось и нам – создалось впечатление, что всё делается правильно, сейчас раскроются двери и мы выйдем, машинист, улыбаясь, помашет нам кепкой и поедет дальше, напутствуя длинным гудком.
Мы ждали, но двери не открывались. Видимо, нас хотели видеть лично. И действительно, через несколько минут пришёл машинист или его помощник и объяснил нам, что в своём умственном развитии мы отстаём от сверстников. Удивительно, но он не использовал в своей речи ни единого матерного слова, от чего мы чувствовали себя ещё более виноватыми. Если б он пришёл, просто посмотрел бы на нас укоризненно, махнул рукой и пошёл дальше, мы бы упали ему в ноги и в слезах молили бы простить нас.
Потом он ушёл, и мы снова тронулись, проехали пару-тройку сотен метров и остановились. Тот же спокойный голос сказал открыть двери вручную и выходить. Открыли, спрыгнули примерно с 2-метровой высоты, закрыли за собой двери и тронулись к автовокзалу, что возле платформы.

Расчёт – Рандом 1:1

12:00
Мы на автовокзале. Как обычно не знаем, какой автобус нам нужен, спрашиваем у всех вокруг, даже у водителей – никто не знает, какой автобус нам нужен. Купили пива, чтобы чувство уходящего времени не было таким острым. Пошёл спросить ещё у одного водителя. Он оказался эрудитом – знал целых два нужных нам автобуса и их расписание.

13:05
Подошёл автобус. Мы с объёмными рюкзаками кое-как начали протискиваться внутрь, пришлось делать два захода – рюкзаки, затем вёсла и всякая мелочь. Пока мы просачивались в салон автобуса, завязался короткий диалог с женщиной, сидевшей у дверей:
— Холодно уже, а вы в поход.
— Никак не можем остановиться.
— Бедненькие…
Внутри мы начали усаживаться, распределять рюкзаки, чтобы причинять пассажирам меньше неудобств. Наконец мы устроились, Санчес отдышался и пошёл платить. Водитель сказал, что сейчас набьётся куча народу и нам лучше выйти и дождаться большого автобуса. Создалось впечатление, что сукин сын просто хотел посмотреть как мы справимся с задачей размещения со всеми вещами в его тесном автобусе. Санчес смотрел на водителя несколько секунд и пошёл за вещами. Мне до сих пор кажется, что в те секунды водителя от смерти отделял всего лишь один единственный импульс между парой синапсов Санчеса. Всего один.
13:25
Штурм второго автобуса прошёл удачней и мы, попивая пивко, отправились к месту начала сплава.

14:00
Мы на том же самом месте, откуда начали сплав в Первый Раз. Воды в реке достаточно для того, чтобы плыть на лодке, хоть она и мельче того, Первого Раза. Что ж, достаём лодку, разворачиваем, надуваем, слушаем как она сдувается в месте первой пробоины.
Расчёт – Рандом 1:2
Что ж… Ремкомплект у нас с собой, ничего страшного. Просто мы отстаём от графика. Подумаешь – немного раньше причалим. Пустяки. Однако нужно принять порцию антидепрессанта, что плещется в фляге.
Повозившись с заплаткой, мы оставили её подсыхать под прессом кирпичей, а сами расчехлили метательные ножи и начали применять их по назначению. После первых бросков и нудных поисков клинков в траве нашей главной задачей стала просто попадание в доску, чтоб они не терялись. Первым в цель вонзился нож, который метнул Санчес. Второй, третий, четвёртый, пятый и шестой – тоже его рук дело. Потом вонзился и мой, но рукоятью. В принципе, если б цель была человеком, то вряд ли она так ехидничала, как Санчес в этот момент.

15:15
Лодка надута, заплатка держит, на носу красуется надпись — две буквы, нанесённые пунктирной линией, "п" и "о", и чёткие, жирные "беда". Пора! Собираем вещи в рюкзаки. На дно лодки первыми положили пенки – чтобы уберечь рюкзаки от воды, которая при гребле неизбежно попадёт в лодку. Я спускаю лодку на воду, лёжа на берегу – одной рукой держу лодку, другой держусь сам за пучок травы. Закинули мой рюкзак, теперь черёд Санчеса грузиться на борт. Вот его тушка плюхается в лодку, которую по инерции ведёт по течению, я начинаю сползать в воду, но кое-как распластавшись, удерживаюсь. Санчес же продолжает сползать – одной рукой он держит рюкзак, который сползает с берега в воду, другой держится за лодку, которая потихоньку поворачивается от берега. Я ничем не могу помочь – если я отпущу пучок травы, то упаду в воду, если отпущу лодку, то в воду упадёт Санчес с рюкзаком. Осознав то, что двинуться я не могу, я покорился неизбежности и замер. Санчес произнёс что-то типа «у нас проблема» (звучало так, будто он обращается к Хьюстону), отпустил рюкзак, который воспользовался гравитацией и тут же оказался в воде, и стабилизировался в лодке. После этого он развернулся и таки затащил рюкзак в лодку. Но идея с пенками на дне лодки всё равно была хорошей.

Закидываю в лодку вёсла и сам сливаюсь в неё с берега, как Т-1000 в сцене, когда он, пробив головой фонарь вертолёта, превратился в жижу и влился в кабину.
Сплав начался.

15:30
Теперь можно перейти к описанию видов. Хотя я все слова восхищения видами растратил в рассказе о Карелии… Пожухлая трава на берегу резко контрастировала с ярко-зелёными водорослями, похожими на аккуратный газон на воде, даже скорее на ковёр с длинным ворсом. Первая часть нашего маршрута была обрамлена полями, но впереди уже виднелся красно-жёлто-зелёный лес, особенно красивый на фоне чистого голубого неба. Солнце пригревало и добавляло яркости краскам вокруг. Мы с Санчесом выпили и поматерились, чтобы от окружающего великолепия не превратиться в героев детских мультиков – вечно улыбающихся, с огромными блестящими глазами и розовыми щёчками.

Проплывая по тем же местам, что и летом, мы видели их по-новому – осень знала своё дело.
Умело лавируя, лавируя да не вылавировая между множеством мелей, мы сели на одну из них. Это был первый, но далеко не последний раз. Часто возгласы «Мель прямо по курсу!» сменялись на «Мель по левому/правому борту!», всё это сопровождалось энергичной греблей и отталкиванием вёслами от близкого дна, и очень часто завершалось звуком трения нашей многострадальной лодки о множество камней. Это не могло не будоражить нас. Перспектива распороть лодку от носа до кормы, наскочив на очередную мель, растерянно оглядывалась в поисках своих плюсов.
Продолжая работать вёслами, мы наблюдали запомнившиеся с прошлого сплава ориентиры – церквушку на холме; мостушку, с которой на наш оптимистичный вопрос «далеко ли до Звенигорода?» нам отвечали «оооооооо-хо-хо-хооо»; база отдыха, с которой дети просили нас о помощи…

Чуть позже на берегу увидели парня с девушкой. Парень рыбачил, девушка усилием мысли пыталась сломать удочку. Санчес спросил у рыбака, поймал ли он что-нибудь? Тот ответил, что нет, да с такой радостью в голосе, будто он поставил всё состояние на то, что уйдёт с рыбалки с пустыми руками.

17:00
Через час закат, а мы ещё не нашли наше старое место стоянки. Мы недоумеваем и удручены – по гребле могли дать фору рабам на галере, в лодке нет третьего человека, мы редко останавливались и на короткое время, но всё же ещё не дошли до стоянки. Хотя рассчитывали промчаться мимо неё с ветерком и встать гораздо позже.

18:00
Вдалеке видим яркий костёр. Чертовски яркий. Думаем, не пожар ли. Потом снова думаем о приближающемся закате. Решаем проплыть костры и встать где придётся после них.

18:30
Солнце зашло. В сумерках огромные костры смотрятся потрясающе. Но эффект портит осознание того, что вырубили прекрасный лес. И, похоже, вырубили именно место прошлой стоянки, которое должно было быть нашим ориентиром и возможным пристанищем.
Расчёт – Рандом 1:3
Огромные кучи веток полыхают на фоне ночного неба, возле них угадываются человеческие фигуры, которые в разы меньше пламени.
После захода солнца резко похолодало. Мы дрожим так, что ещё чуть-чуть и резонансом нас разметает по водной глади. Видим холм, вдали от костров. Всё, дальше плыть нет сил, нужно на берег, срочно греться и разбивать лагерь. Причаливаем к камышам и десантируемся. Лодку решаем оставить на берегу, берём с собой рюкзаки и взбираемся на холм. Холодно.

19:00
Сумерки позади. Мы в лесу в полной ж… темноте. Дрожим. Бросаем все вещи на землю, достаём фонари и разбредаемся в поисках топлива для костра. Он нам жизненно необходим. Даже без фонарей не теряем друг друга – в ночной тишине отчётливо слышен стук зубов. Если б мимо проезжало такси, наши выдержка и сила воли сели бы первыми.
Дрожащими руками чиркаю спичкой о коробок и подношу её к уложенному костру. Он разгорается, и чем ярче он горит, тем шире наши улыбки. Мы выживем!
Расчёт – Рандом 2:3
20:30
Сидим на брёвнах, которые подтащили к костру. Позади меня стоит палатка, в кружках плещется согревающее. Торжественно награждаем себя бутербродами с сосисками. Этой высокой награды мы удостаиваемся трижды. Мясо уже насаживается на шампура, ждём углей. За проявленные героизм и отвагу, за стойкость и мужество мы представлены к Ордену Шашлыка, вскоре ожидается церемония награждения. Отогретые снаружи и изнутри, без пяти минут сытые, сидя у костра, мы уже не верим рассказам друг друга о пережитом недавно волнении.
Всполохи пламени выхватывают из темноты голые ветви. Сейчас нетрудно представить, что очередной всполох костра выхватит из черноты следящую за нами морду. Если бы в этот момент из-за границы света пьяный лесник попросил бы прикурить, я бы метнул в ту сторону нож, кружку, кошелёк, головешку, Санчеса и бросился бы бежать к лодке.
А Санчес, кстати, залипает. Он уже в позе, которую рекомендуют принять пассажирам воздушного судна при экстренном снижении, – голова между колен. Снимаю с углей и прислоняю ему к руке шампур, он вздрагивает и просыпается. «Страшный сон?», — спрашиваю его я. Кивает и берёт шашлык.
Жую и смотрю на звёздное небо. Красотищща. Представляю, как мы выглядим с небольшой высоты – два человека в пляшущем кругу костра, а вокруг ничего, чёрная пустота… Идеальный момент для молчаливого тоста, я выпил.

21:30
Саня скукожился, как полиэтиленовый пакет у костра. Бужу его, чтобы наполнить кружку и предложить ещё порцию мяса, но он неправильно меня понял и ушёл в палатку спать. Я же подбросил дровишек, подлил в кружку и зациклировал эти действия часа на полтора.
В палатку совершенно не хотелось и я сходил за дровами ещё раз. Они не сопротивлялись, не представляя, на что я их обрекаю. Озябнув, я с особым удовольствием вернулся к костру и подбросил в него несколько сучьев. Я не мог спокойно сидеть, зная, что Санчес пропускает все эти переживания, и, решительно вытянув его за ноги из палатки, положил рядом с костром. Он, не просыпаясь, закутанный в спальный мешок, гусеницей пополз обратно в палатку. Видимо, там тоже неплохо.

23:30
Я дождался пока догорит огонь и тоже переместился в палатку. Завтра нужно будет встать пораньше, чтобы, позавтракав, тронуться в путь и преодолеть как можно большее пространство за меньшее время.

23 ОКТЯБРЯ

11:00
Ну… Если учесть, что сегодня воскресенье, то можно сказать, что мы встали рано.
Выбравшись из палатки, мы увидели маленькую, пёструю птичку – просто прелесть! Она, заметив нас, даже не шелохнулась, а напротив – остановилась и уставилась на нас. Мы – на неё. Она на нас. Ананас в походе – это роскошь и баловство, потому мы его и не взяли…
Я приник к видоискателю – оказывается, пока я разглядывал птичку, мои руки сменили объектив на фотоаппарате, выставили необходимые настройки и поднесли к лицу. Началась фотосессия. Сначала я боялся пошевелиться и спугнуть птичку, но потом расхаживал перед ней в открытую – она нисколько не волновалась по этому поводу и улетала в сторону, только чтобы на неё не наступили.
Мы сходили за дровами, разожгли костёр, поставили кипятиться воду и я снова взял птичку в прицел объектива. В один момент я упустил кадр, когда она сидела на покрытом мхом пне и опечалился. Я, ни на что не надеясь, попросил птичку снова сесть на пень. Чёрт побери, она тут же вспорхнула на него обратно!! Мы с Санчесом переглянулись. В голове возникла мысль поиграть с ней в прятки, и мы встали за деревья. Постояв так некоторое время, мы выглянули: птичка расхаживала по нашему лагерю. Когда ей это наскучило, она огляделась и заметила нас. Её глазки как бы говорили: «И это – царь природы?» В этот момент её взгляд был так похож на взгляд нашего вчерашнего знакомого – машиниста.

Мы снова занялись делами, но вскоре нас одолела новая идея – что если эта птичка пытается нам что-нибудь сказать? Что если она хочет показать нам, где зарыт клад? Уже чувствуя себя богачами, мы отправились за ней. Идиотизм выветрился минут через пять, и мы вернулись. Птичка ещё какое-то время наблюдала за поведением людей в естественных условиях и потом скрылась. Возможно в тот самый момент, когда я достал метательные ножи.
Я метал в сухое дерево с рукояти, а Саня – с клинка. На этот раз я показывал неплохие результаты, а потом и вовсе приноровился. Саня, не устававший повторять, что метание с клинка опасно травмами, в доказательство своим словам при броске полоснул себе палец. Потекла кровь. «Наконец-то пригодилась аптечка!», — радостно воскликнул я и побежал в палатку к рюкзаку, из которого извлёк бинт и перекись водорода. Саня не согласился с тем, что для того, чтобы остановить кровь, нужно остановить качающее её сердце. Эти слова недоверия убили во мне доктора, родившегося всего минуту назад, и я просто сделал ему посредственную перевязку.
Я думал, не будет ли он теперь обузой для меня. Раненый, бесполезный, его следовало бы оставить здесь. Но потом вспомнил, что еда подходит к концу, а плыть ещё долго. Повеселевший, я взял с земли шампур и с разворота метнул его в дерево – он идеально впился. В меня в свою очередь впился взгляд Санчеса, который, кажется, читал мои недавние мысли на лице.
Мы откушали мяса и начали собираться. Птичка и метание ножей переместили нас в будущее на четыре часа. На четыре часа!

15:00
Мы снова на воде. Стемнеет в семь. Сознавая это, мы заработали вёслами почти в полном молчании. Всё же мы нашли в себе немного энтузиазма, чтобы эмоциональным всплеском отметить окружающее нас великолепие. Мимо всё так же протекали пейзажи, под нами скользили и останавливались мели, а впереди, где-то далеко был Навесной Мост — знак окончания маршрута.

17:00
Мы устали, проголодались, озябли и немного отчаялись. Трудно плыть с таким эмоциональным грузом, мы причалили к берегу. У нас оставались термос чая, банка фасоли в томатном соусе, пара сосисок и кусок лаваша. Всё это мы решили употребить. Памятуя о вчерашнем заходе солнца, я утеплился дополнительными носками, свитером и кольсонами.
Мы сочли вероятным наш звонок начальству, целью которого было предупредить о нашем затруднительном положении и о том, что в понедельник можем не явиться на службу. Доводом для таких выводов было то, что плыть нам ещё неизвестно сколько, будет холодно, нужно разбить лагерь в темноте. Мне к тому же нужно было позаботиться о своём раненом, забинтованном ужине.
Но мы благоразумно решили сделать эти звонки как можно позже, чтобы в голосе убедительно проскальзывали нотки паники, мат, проклятья, указания на ничтожность отсутствия на работе в сравнении с апокалипсическим размахом разворачивающегося в лесах подмосковья бедствия.
Мимо проходили двое рыбаков, мы поинтересовались у них далеко ли до Кожино. Ответ нас взбодрил – примерно семь километров. При самом плохом раскладе будем на месте до конца дня. Вопрос в том успеем ли мы на электричку… В общем, вариант с разбиванием лагеря на вторую ночь в лесу отпал, чему мы были очень рады: нам казалось, что пинать пыль дома – это не такое уж плохое времяпровождение. Горячий душ, чай, удобное кресло и комп. Раньше из этих ингредиентов домашних будней хотелось вырваться на природу, теперь хочется обратно. Смена обстановки — волшебная штука.
Мы загрузились на галеру и отчалили.

19:00
Уже час гребём, плечи ноют, мы тоже. Солнце зашло час назад, температура упала (хвала свитеру и подштанничкам!), недавно закончились сумерки и мы плывём в полной темноте, к тому же уже долгое время нас сопровождает дождь, начавшийся ещё до заката. Сами мы в непромокаемых комбинезонах, а рюкзаки накрыты дождевиком, но всё же месье Дискомфорт занимает слишком много места в нашей лодке.
На обоих берегах стоит высокий густой лес – отражение от него на воде и он сам на берегу – сплошная чернота. Ориентируемся только по узкой полоске отражения неба в воде. Несколько раз чуть не врезались в коряги и островки посередине реки – их становилось видно за метр-два до столкновения, и бесчисленное количество раз садились на мель, которую разглядеть в темноте загодя не представлялось возможным. Мы начали включать фонарик, освещать несколько десятков метров перед собой, запоминать картину – есть ли там препятствия, и плыть по памяти. Можно было представить себя бойцами спецназа, которые под покровом темноты, соблюдая свето-шумовую маскировку, пробираются в тыл врага для выполнения боевой задачи.
20:00
В полной тишине, нарушаемой лишь журчанием воды при опускании вёсел, с правого берега в воду вдруг упало что-то очень большое. При чём это что-то не скатилось с берега – не было никакого шуршания или хруста веток перед падением, а сразу мощный всплеск, будто что-то (чужой?) с дерева упало в воду. Нашу лодку завертело вокруг своей оси: я сидел на корме, Санчес на носу сбоку – при падении этого Нечто в воду мы придали нашей лодке ускорение, не используя вёсла. Краткий зловонный форсаж на реактивной тяге, источники которой были направлены не параллельно, привёл к неудержимому вращению. Когда рёв неожиданных двигателей стих, мы снова оказались в полной тишине. Ничто нас не преследовало. По крайней мере, над водой. Сердце прекратило биться в истерике о мягкие стены своей палаты и мы продолжили движение. Про образ невозмутимого бойца спецназа мы больше не вспоминали.
Спустя минут двадцать после адреналинового безумства нам показалось, что мы видим силуэт моста над водой. Настроение сразу поднялось, мы даже спели кавер на песню «Язь»: «Вотон он, мост моей мечты, вотон он! Моооост!»
Но это был не он, и мы прервали концерт.

21:30
Настоящий мост явился внезапно: мы выруливали из-за очередного поворота и он предстал пред нами во всей красе – чудо инженерной мысли, долгожданный ориентир; шов, соединяющий два берега, разделённые шрамом реки. Мы дали повторный концерт и, улюлюкая, направились к берегу.
С этого момента мы посвящали наши песни всему – берегу нашей мечты, траве нашей мечты, фонарям в деревне нашей мечты и прочему.
До последней электрички оставалось примерно полтора часа. Если мы не найдём транспорт, то палатка ещё могла бы пригодиться. Тот факт, что Санчес наслаждался присутствием на берегу и расхаживал туда-сюда, будто не делал этого никогда, а я торопился собрать вещи, чтобы как можно сильнее приблизить долгожданный момент возвращения домой, привёл к некоторым противоречиям. Но всеобщая радость и триумф от мысли завершённого сплава в конце октября сгладил все шероховатости. Кроме лодки.
Эта громадина не хотела сдуваться, клапаны не хотели откручиваться, вода из неё не хотела выливаться. Всё кроме лодки было уже помещено в рюкзаки, а она никак не хотела помещаться. Своенравная дрянь. Возможно, она даже получила лишнюю пробоину при попытках её спрессовать на земле, ибо в один момент она как-то уж слишком шустро спустила воздух. Мы пытались затолкать её в рюкзак ногами. Нас уже не волновало, что она сырая и грязная, лишь бы сучка поместилась в рюкзак!
Через продолжительное время лямки на рюкзаке наконец-то сошлись и мы, переведя дух, тронулись.
Мы поднялись в деревню, но ни автобуса, ни такси нашей мечты там не было. Не было вообще никого. Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ???!!!! – кричали мы в лицо друг другу пока ряд обоюдных вразумляющих пощёчин не вывел нас из затяжной истерики. Мы решили подойти к пропускному пункту на какую-то территорию, огороженную белым каменным забором. На стене КП висела доска объявлений и мы рассчитывали найти на ней телефон местного такси.
Телефон мы выяснили. Заодно выяснили, что огороженная территория – это туберкулёзный диспансер. Сразу запершило в горле, но мы побороли это. Таксист обещал быть через 10-15 минут и сдержал обещание.
В машине с включенной печкой нас разморило и мы задремали. Это было такси нашей мечты.
На станции мы купили билеты на электричку нашей мечты, до отправления которой, как всегда, оставалось не больше 10 минут.
Домой мы пришли за полночь, разбитые, но довольные собой.