Предыдущие части: часть 1, часть 2, часть 3
Сполна насладившись утонченным вкусом даров моря, мы двинулись дальше в путь. На очереди – Асакуса, один из немногих островков старого Эдо (прежнее название Токио), сохранившихся вопреки многочисленным пожарам и американским бомбардировкам времен Второй мировой войны. Здесь все еще ощущается дыхание старины, и именно эта черта особенно привлекает.
На Т-образном перекрестке возле «Грозовых ворот» (Каминари-мон) постоянно околачиваются крепкие молодые парни, подрабатывающие рикшами. Они приглашают приезжих совершить экзотическую прогулку по старым кварталам. Тут же по углам сидят в беспамятстве пожилые пропойцы, под ногами то и дело путаются школьники, повсюду множество туристов: из Китая, Южной Кореи, США, России и других стран. Богато представлены и собственно японские путешественники, приехавшие из далеких областей посмотреть столицу. Эта шумная река уходит через ворота вдаль, к самому храму Сэнсодзи, где и растворяется в окружающих улочках, пахнущих благовониями, сакэ, рисом-карри и канализацией. Тут и там встречаешь пристальный, но добродушный взгляд будд и бодтхисатв.
Центральный торговый ряд, идущий от ворот к храму, где традиционно сосредотачивается основная часть посетителей, изобилует всевозможными сувенирными лавками. Тут можно приобрести всё: от магнитов до традиционных париков и имитаций самурайских мечей. Правда, в погоне за чем-то «по-настоящему японским» никогда не помешает лишний раз изучить понравившуюся вещь, чтобы убедиться, что она сделана именно в Японии, а не в Китае или еще где. Увы, глобализация диктует свои правила.
Когда выныриваешь из толчеи и отходишь немного в сторону, на соседние улицы, оказываешься словно в другом измерении. Туристов и людей вообще становится гораздо меньше, а по мере углубления в эти дебри они и вовсе практически не встречаются. Если повезет, в лабиринтах Асакуса можно наткнуться на прелюбопытные магазинчики, где на продажу выставлены старые доспехи для кэндо, потертые временем свитки с каллиграфическими надписями и изображениями животного мира, мифические существа кома-ину, выполненные из керамики в стиле кутани, разнообразные буддийские четки и прочие ритуальные аксессуары, гравюры, воспевающие красоту горы Фудзи в разные сезоны, и многое другое, на что интересно просто посмотреть, как в музее.
На входе висит колокольчик, извещающий хозяина о приходе посетителя. Он здоровается, исключительно по-японски, хотя заведомо уверен, что ни один иностранец никогда не сможет овладеть его чрезвычайно сложным родным языком, чтобы понять его простейшее «здравствуйте». Тем не менее, здороваться надо, так принято.
Под потолком храма Сэнсодзи парит некое буддийское божество
Над невысокими домами, видавшими в своей жизни многое, в небо выстреливает другая телебашня – Tokyo Sky Tree. Она превышает своего предшественника практически вдвое (634 м) и выглядит более технологично и современно. Как сказала японка-гид, одной башни на большой город уже стало не хватать, к тому же появились новые технологии и стандарты передачи сигнала, поэтому построили еще одну. Любопытно, что башня была завершена менее чем за 4 года – ровно столько я не был в Токио, и когда покидал его в 2008 году, работы еще даже не начинались.
На этом осмотр достопримечательностей был завершен. Необходимые сувениры для родных и близких куплены, можно возвращаться в отель.
Приближался вечер, темнело. В небе сгущались тучи, и вскоре по подоконникам забарабанил первый весенний дождь. На улицы высыпали черно-белые служащие. Вода с неба полилась довольно интенсивно, поэтому те, кто не удосужился взять с собой зонт, быстрым шагом двигались в сторону ближайшей станции метро, стремясь скорее укрыться в сухом подземелье.
Владелец маленькой лавки по продаже луков и стрел уже готовился к закрытию. Возле входа в тихую забегаловку одиноко стояла девушка в прозрачном дождевике. В руках у нее было ламинированное меню – специально для завлечения прохожих. Но в этот час мало кто показывался на пустынной улице, а если кто-нибудь и проходил, то назойливый холодный дождь не особо располагал к наслаждению изысканным вкусом ломтиков сырой конины, о которых кричала внешняя вывеска.
Так завершалось 1 марта, начавшись с солнечного света и теплого ветра. За окном гостиничного номера в синеве ночи неспешно гасли и снова загорались красные габаритные огни высотных зданий, как будто компания великанов собралась покурить. Вдали виднелась протыкающая нависшие тучи старая телебашня. Город готовился отойти ко сну, а мне надо было собирать чемодан – завтра улетать.
