КАРАБИХА: СИРЕНЕВЫЙ ФЕВРАЛЬ И ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ Н.А. НЕКРАСОВА (9 февраля 2013)
Наверное, у каждого должны быть такие места, куда можно сбежать от всех напастей, где обретаешь душевный покой. И когда затянувшаяся с конца прошлого года черная депрессия стала совсем уж невыносимой, ко мне внезапно пришло озарение: а не съездить ли в Карабиху? Тогда, осенью 2011 года я впервые в сознательном возрасте побывала в имении Н.А. Некрасова и навсегда пленилась его очарованием. Постоянно возникали мысли съездить еще, но, видимо, лишь сейчас пришло время. К тому же, тогда мое состояние было едва ли не хуже, чем сейчас, да и причины его были одинаковые…
Вечер пятницы. Смотрю на сайте Автовокзала расписание, тут звонит подруга. На вопрос: «Как настроение?» отвечаю: «Как обычно. Жутчайшая депрессия. Все очень плохо. А знаешь, мы завтра едем в Карабиху. Как, ты ни разу не была в Карабихе? Поедем с нами!». А у нее у самой проблем хоть отбавляй: маленький ребенок, отсутствие работы, долги, хроническая нехватка денег… Вы удивляетесь? Это кому-то «Мальдивы надоели, а Кипр – уже «не торт». А так, как она, живет большинство семей презираемого замкадья. Ну, думаю, хотя бы Карабиху девчонке организую – какое-никакое, а путешествие, и по финансам подходит. К подружке присоединяется ее маман. Вот, нас уже и четверо, а, значит, будет веселей. Все-таки, приятно делать пусть маленькое, но добро. Вот так сказать, организовала импровизированную экскурсию, вывезла людей на свежий воздух, порадовала, и у самой настроение поднялось.
В Карабиху автобусы с Автовокзала отправляются через каждые 20-30 минут, мы особо не торопимся, встречаемся часов в 11. Билет стоит рублей 20, есть льготы. Автобус № 105, большой, места занимают по принципу «кто успел, тот и сел». Мы в числе успевших. Через покрытые ледяными узорами окна пейзажа не видно, и я разглядываю пассажиров. В основном, это бабульки с котомками, может быть, из ближайших деревень ездили в город закупаться, может, наоборот, неугомонные дачницы решили посреди зимы проверить свои фазенды. Много лыжников. На нужной остановке выходит мало народа, и лишь одни мы направляемся в усадьбу. Вспомнилось, и тогда, в сентябре, и сейчас имение было пустынным. Меня всегда так поражает тот факт, что народу надо все куда-то в сторону смотреть, ну не хотим мы видеть то, что рядом. Не нужно нам это. Даже те хорошие и добрые люди, которые катаются по Золотому кольцу, готовы ли они отступить от заданного в путеводителе маршрута?
Карабиха
Взять Карабиху. От Ярославля ехать минут 40. Старинная, неплохо отреставрированная усадьба, милые парки, замечательный музей. Да что там, любой мало-мальски образованный человек назовет Николая Алексеевича русским классиком. Так почему же у ворот имения не толкутся экскурсионные группы, почему на стоянке нет автобусов? Карабиху не включают в сборные туры, не возят в нее желающих ярославские турфирмы. Почему-то даже иностранцам, так любящим все русское, не рассказывают о Некрасове. Мне вот, например, очень обидно.
Конечно, можно подумать, что все, кому надо, о Карабихе прекрасно знают. А знаменитые Некрасовские чтения собирают толпы любителей поэзии. Вот, и масленичные гуляния в этом году будут устраивать, с катанием на лошадках, блинами, песнями и плясками. А мне так хочется привлечь к Карабихе внимание всех тех, неравнодушных, интеллигентных, интересующихся, считающих себя русскими…
Часто спрашивают, что посмотреть в Ярославле. Я теперь туристам буду советовать съездить в Карабиху. Поверьте, это место стоит ваших потраченных 2 – 3 часов, хотя, летом там можно провести весь день.
Муж уверенно, следуя указателю, идет к имению. Видим забор, по тропке мимо замерзшего пруда, где в сентябре плавали забавные уточки, доходим до центрально входа. Заснеженный фруктовый сад, вековые яблони склонили ветви под тяжестью искристых одежд. А сколько по осени под ногами валялось паданцев, мелких, кисленьких. И как тогда сторож, решив, что мы воруем яблоки, отругал нас, и как был удивлен, что мы не местная шпана, а приехали в музей. Тогда я немного обиделась, сейчас мне это казалось смешным. Высятся свечки-деревья в регулярном парке, запорошены дорожки, никто не ходит по ним. И кажутся и сад, и парк зачарованные зимним сказочным сном. «Карабиха — сказка» – мне так всегда хотелось назвать некрасовское имение.
Верхний парк
Вход в фруктовый сад
Центральный вход в усадьбу
А вот на территории усадьбы дорожки расчищены, по ним так приятно гулять. А на месте клумб – настоящие сугробы. И мы осуществляем свою мечту: со звонким смехом валимся в крепкий февральский снежок! Нам вторит детский переливчатый хохот: за Главным домом, где начинается нижний парк, устроили горку, вот местная детвора и резвится. В определенном возрасте человеку так мало надо для счастья. Неужели и мы когда-то были такими?..
С почтением подходим к бюсту-памятнику поэта. Неожиданно подружкина маман начинает цитировать отрывок из поэмы «Русские женщины». Смотрю на нее во все глаза, да, интеллигентность не дается образованием, она в крови. Можно кичиться образованием и при этом не знать ничего. А, может, просто в советских школах лучше учили? Наверное, если учесть, что кроме школы она ничего не заканчивала… Не сдержавшись, я громко аплодирую.
Комплекс усадьбы: Главный дом и флигели
И все же, до чего элегантно и органично смотрится центральный комплекс усадьбы! Изящный Главный дом со шпилем и боковые флигели создают ощущение ледяного дворца. Белые силуэты на сиреневом фоне неба и снега. Спокойствие и умиротворенность. Мы гуляем по дорожкам. Непременно фотографируемся на крылечке деревянного «Рубленного» домика. Хозяйственные постройки кажутся пустыми. И вряд ли сейчас по въездной аллее промчится разгоряченная тройка, возвращая хозяев с охоты. Перезвон бубенцов могли бы помнить краснокирпичные сараи, но их грустные руины, стыдливо прикрытые шапками снега, спят глубоким сном…
"Рубленый домик"
Флигель
Главный дом
Вот вы сейчас мне возразите, ну и что ты нас заманиваешь сюда? Подумаешь, две экспозиции в двух домах, руины какие-то, парки запущены, пруды не чищены, да и в музее, кроме пыльных интерьеров, поди, и смотреть-то не на что. Да таких усадеб по России – не сочтешь. Подумаешь, какая-то Карабиха… А вы вот попробуйте, потратьте свою денюжку не на коктейль в баре пафосного курорта, а приехав сюда. Может, именно ваши 50 рублей (такова цена входного билета) помогут очистить пруд, построить лишнюю лавочку в парке, может быть (ах, как я мечтаю об этом!) даже восстановить церковь. Да, на территории усадьбы был свой домовый храм, от него, к сожалению, ничего не осталось.
Читала как-то о споре, нужно ли передавать музеи в частные руки. Не думаю, поскольку руки эти не всегда бывают чистыми. Но и финансирования у государственных выставок нет. В большинстве провинциальных хранилищ все поставлено на голом энтузиазме. Именно эти строгие тетеньки-хранительницы-смотрительницы зачастую по крупицам собирали коллекцию. А ведь еще нужно ее поддерживать в надлежащем состоянии. А на что? Если государству нашему глубоко наплевать и на историю, и на культуру, и на музеи. Ну, пылятся у чиновников разного уровня списки объектов местного, регионального и прочего наследия. Так для них они лишь безликие номера домов на каких-то там улицах. У нашего государства на такую чепуху денег нет. Впрочем, не удивительно, живя в этой стране и при таких «руководителя».
Хозяйственные постройки Карабихи
И меценатство, вроде как приподняв сначала голову, затихло. Вон сколько миллионеров развелось, буржуи по куршавелям с моделями катаются. Только жизнь-то – она, ох, как коротка. На том свете ни куршавели, ни модели не нужны. А восстанови ты церковку, поспонсируй музей, помоги простому народу – и имя твое будут передавать из поколения в поколение с приставкой «благодетель», и простятся тебе, может быть, и куршавели, и модели. Ведь лучший способ оставить о себе добрую память – сделать доброе дело. Это, наверное, во мне «глас народа» Николай Алексеевич Некрасов заговорил :). Но вы просто подумайте об этом.
Главный дом. Крыльцо
Мы решаем ограничится посещением Главного дома, а то у моих спутниц эмоции и так зашкаливают. Одеваем смешные войлочные тапки, напоминающие мне о музеях Санкт-Петербурга. На правах уже бывавшей здесь, тихонько даю пояснения. В залах тихо, лишь поскрипывает паркет. Очень душевно, тепло, по-домашнему, такая положительная и светлая атмосфера царит здесь. Анфилада комнат погружает нас в дворянский быт, и у меня снова возникает ощущение, что вот-вот должны вернуться к обеду хозяева. Я, как знакомым, улыбаюсь интерьерам. Мои девчонки в восторге от помутневших зеркал, добротных трюмо, письменных столов, массивных шкафов с темными переплетами книг, тяжелых кресел, элегантной мебели в гостиной. Фотографирую их на фоне часов с боем и картины с лошадью.
Экспозиция Главного дома
Спрашивают шепотом: «А это прямо все-все с тех времен осталось?». «Нет, конечно, многие интерьеры по отдельным вещичкам собирали, что-то вообще новое, восстановленное», – вспоминая свой предыдущий рассказ, отвечаю я. Мне бы им много чего еще хотелось рассказать, но я лишь с улыбкой наблюдаю, как они жадно разглядывают барскую обстановку: «Ой, смотри, какая шкатулочка! Ой, а это флакончик для духов?». Они мне обе сейчас напоминают девушек-крестьянок, впервые попавших в господский дом. Ну, девчонки же, а какая девушка не млеет от старинных интерьеров. Они так непосредственны, так легко находят общий язык с хмурыми смотрительницами залов, что те с удовольствием начинают с ними общаться.
Разговоры эти типичны. Все те же жалобы на отсутствие финансирования, нищенские зарплаты, на то, что молодежь не хочет продолжать их дело, и что там будет, когда все-таки придется уходить, – неизвестно. Это, правда, проблема. На моей памяти только в краеведческом музее Галича была молоденькая девушка, и то, может быть, практикантка. Да и самой мне легче представить современную размалеванную куклу готовящей коктейль очередному толтосуму или пилящей ногти в глубине пафосного бутика, чем в тихом зале музея.
Экспозиция Главного дома
А дом – он как человек, тоже требует заботы. Вот восстановили, подновили, а надолго ли хватит? И вроде бы расшириться хочется, ведь есть, о чем рассказать, но опять же нужны средства. Уже не до аудиогидов и информационных ЖК-дисплеев, были бы таблички к экспонатам написаны.
Любуемся громоздким трельяжем. Тетенька советует: «А вы фотографируйтесь так, чтобы в зеркале отражаться.». И неожиданно с трогательной гордостью сообщает: «А вы знаете, к нам иногда «новые русские» приезжают, так они все мельчайшие детальки у нашей мебели фотографируют, чтобы потом себе подобные интерьеры заказать! Это же классика!». А у меня с новой силой вскипает ненависть ко всем этим жирующим…
Экспозиция Главного дома
В последнем зале я почему-то уже у самой двери спрашиваю: «Скажите, а какова все-таки дальнейшая судьба последней жены Некрасова, Зиночки?». Признаться, еще в прошлый раз меня впечатлила трогательная история «неравного брака». Мы разговорились. Вот уж действительно, порой обычные смотрительницы, знающие свой зал, как пять пальцев, могут рассказать намного больше и правдивей, чем вы прочтете на официальных сайтах в Интернете или в хрестоматиях.
Меня еще тогда удивило негативное отношение родни Некрасова к девушке. Ну, да, простолюдинка, да, большая разница в возрасте. Эти проблемы существовали и тогда, и сейчас. Но и тогда, и сейчас люди интеллигентные, образованные, творческие могли бы оправдать это любовью. Оказывается, все дело в том, что свою будущую жену поэт привел из… публичного дома. Нет, конечно, богачи частенько развлекались в злачных местах, заводили интрижки, но вот так, запросто приводить в приличную семью девушку легкого поведения?!
Экспозиция Главного дома
Меня эта информация шокировала. Как-то не вязался образ Некрасова, воспевающего русских женщин, читающего детишкам стихи на круглой поляне нижнего парка, с похотливым старикашкой. Но потом, долго думая над этой историей, я переосмыслила свое отношение, и эта трогательная любовь стала вызывать еще большее уважение.
Сразу скажу, мысли о Зиночке не покидали меня долгое время. Наверное, и рассказ я затеяла писать ради нее. И то, что по тексту сплошные протесты, призывы, манифесты, наверное, тоже не случайно. Не думаю, правда, что они кому-то интересны, вряд ли их прочтут нужные люди, нет шансов, что сделают выводы. Просто в очередной раз хочется привлечь внимание к Карабихе, сохранить ее, развивать дальше! Помните, главное – это дела. И, возвращаясь к Зиночке, можно с уверенностью сказать, что эта несчастная девушка выполнила свое предназначение, совершила главное дело своей жизни – дала счастье уходящему поэту. А делать людей счастливыми – не высшее ли умение?
Экспозиция Главного дома
Итак, Зиночка. Впрочем, при рождении ей было дано имя Фекла Анисимовна Викторова, простолюдинка, дочь умершего рядового солдата. Не удивительно, что жизнь привела ее в стены борделя, ну вспомните хотя бы Сонечку Мармеладову. Судя по единственной фотографии, девушка была очень хорошенькой, такой голубоглазый белокурый ангелок. Прибавьте к этому открытый и добрый характер, кроткий нрав, детскую непосредственность, общительность, веселость. И бедность. Вот такой-то ее и вытащил из лап богача-проходимца (упоминается некий купец) Николай Алексеевич. Ему тогда шло к 50-ти, ей было лишь 19. Почему поэт оказался в столь злачном месте? Ну, женщин-то он всегда любил, видимо, и посещал такие заведения. И таки нашел свою судьбу.
Вид на верхний парк
Казалось, девушка была для него как дочка. В ее судьбе он практически сыграл роль Нового Пигмалиона, дав ей новое имя и отчество. Фекла навеки осталась в борделе, в Карабиху Некрасов привез свою любимую, Зиночку. Он обучал ее всему, начиная с грамотности, она оказалась способной ученицей. Пела, музицировала, учила наизусть его стихи, сопровождала на охоту и в заграничные поездки. Он ее баловал и даже посвящал стихи. Она дарила ему свою любовь, тепло и заботу.
Вот только родные Некрасова никак не воспринимали Зину. Даже после странного венчания, совершенного в полевой палатке (потом проводивший его священник даже был лишен за это сана). Даже после того, как юная девушка 2 года подряд неотступно находилась у постели умирающего поэта, заменяя ему медсестру, сиделку, утешительницу, не смыкая ночами глаз. Когда охоты, театры и курорты были забыты, когда каждый день нес новые страдания. Ведь нет ничего больнее, чем видеть, как угасает твой любимый человек.
Мне не представить, чтобы сегодняшние гламурные куклы с приклеенными ногтями, ресницами и волосами, которые ничего, кроме бутиков и салонов не видели, цель жизни которых – богатый муж, машина, особняк, стали бы так самоотверженно заботиться о ком-то. Вот их место, пожалуй, именно в том заведении, из которого привел Некрасов свою Зиночку.
Рубленный домик на фоне верхнего парка
Поэт ушел. Казалось бы, отдавшая лучшие годы своей жизни, облегчившая страдания Николая Алексеевича Зина реабилитировалась в глазах родни. Ан нет. Она раздарила доставшееся ей по завещанию имущество родственникам поэта, а его брат в Карабихе ее даже на порог не пустил. В той самой Карабихе, где она была счастлива с Николаем, в его уютном флигеле. В имении Зину любили лишь простые люди: прислуга, конюхи. А баре не преминули указать на место. От Зины отвернулись даже те друзья Некрасова, которые положительно отзывались о ней. Ничто не портит человека так, как деньги или положение. В тот момент, когда человек начинает считать себя выше других, он падает в глубокую бездну.
Зина никогда не снимала траур. Еще очень молодая женщина больше не вышла замуж, у нее не было детей. Можно подумать, что она так никогда и не узнала настоящего женского счастья, которое якобы дают только замужество и материнство. Но нет. Она была счастлива, пусть и очень недолго. Ведь счастье – это, прежде всего, любовь.
Зина уехала в Петербург, потом в Одессу, в Киев, вернулась в свой родной Саратов. Где и провела оставшиеся годы в нищете. Лишь к концу жизни ей стали платить маленькую пенсию от Литфонда (от большей ее части Зина отказалась). Настольными книгами Зиночки были Библия и томик сочинений Некрасова с дарственной надписью «Милому и единственному моему другу Зине»…
Карабиха
… Мы тепло попрощались с музейными служащими. Мои девушки выпросили у них листочки каких-то цветов, на память о музее будут дома разводить свою оранжерею. Наверное, тетеньки еще не встречали таких забавных посетителей. Но, как ни странно, мы, видимо, скрасили их тихий рабочий день.
А на улице плыли, зацепившись за шпиль Главного дома, сиреневые февральские облака, после тепла мороз щипал щеки, качались верхушки деревьев в верхнем парке, очередные богачи проводили на территории усадьбы фотосессию с симпатичным хаски. Мои наивные девушки по простоте душевной сунулись было попросить «сделать один кадрик с собачкой», на что получили вежливый, но твердый ответ: «Нет, нельзя, у них время фотосессии проплачено.». На территорию усадьбы парами вошли шумные дошколята, их вели на горку. У ворот остановился автобус со школьниками, они тоже последовали к месту катания, а не в музей.
Мы смеемся, обмениваемся впечатлениями. И я вдруг осознаю, что мне хорошо и спокойно. Нет этой удушающей тоски, черной меланхолии. Хочется радоваться. Чему? Небу, снегу, деревьям, домам, близким людям. «Карабиха-сказка». И, правда, волшебное, душелечебное, целительное место. Это уже не совпадение, именно после посещения Карабихи депрессия моя ушла. Я точно знаю, что вернусь сюда. Как и точно знаю, что когда будет совсем жестко, поеду в Карабиху.
Иду и оглядываюсь на быстрые сумерки сиреневого февраля. А зима – может, и не такая она мертвая, если может дарить душевное тепло?..
Карабиха. Главный дом
Спасибо за внимание.
