Итак, мы на белорусско-польской границе, на переходе, близ польского местечка Тересполь. Бойкое место, ибо проскользнуть вместе с нами на Запад желает изрядное количество не западных граждан. Правда, россиян здесь — явно не большинство, поскольку новогодние каникулы у нас ещё не наступили. Преобладают братья-белорусы, ну и немало небратьев-поляков, которые солидарно, нетрудно догадаться, осуществляют здесь не вполне законный контрабандный промысел.

Достаточно сказать, что бензин в Беларуси почти в два раза дешевле, чем в Польше и , что самое удивительное, дешевле, чем в России. В связи с этим, могу поделиться бесплатно коммерческой идеей с предприимчивыми людьми: организовать реэкспорт углеводородов из Беларуси в Россию. Наверное, будет прибыльный бизнес.

На границе мы оказались в шестёрке лидеров среди туравтобусов (они проходят пограничный контроль отдельно от других), так что появилась надежда относительно быстро пройти процедуру.

Я — особенно заинтересованное лицо, поскольку мой необъятный сосед, водрузившись на своё кресло, занял половину и моего жизненного пространства. Ожидание очереди на границе вскоре, видимо, утомило его, и он мирно задремал, найдя в моём лице (точнее плече) надёжную опору, а своему правому полузадию — пристанище на моём, соответственно, левом.

Сон соседа, очевидно, был приятным, судя по его похрюкиванию и периодическому всхрапыванию, от которого я невольно вздрагивал, а другие присутствующие: кто ехидно подхихикивал, а кто — сочувственно качал головой.

Мне откровенно было не до юмора и, тем более, не до сна. Оптимизм мой таял, прямо пропорционально силе давления на мои члены и ушные раковины. Я вспомнил дом, родственников, промёрзший от 35-градусного мороза родной город. И это воспоминание грело меня больше, чем предчувствие солнечной Ниццы или Канн.

Границу, к счастью, мы прошли относительно быстро, за два с небольшим часа. Польские таможенники безответственно проигнорировали проверку багажа моих соотечественников, тем самым подвергнув опасности засилья российской продукцией западного продовольственного рынка. Я и сам пожалел, что не прихватил блок сигарет, чтобы безвозмездно вручить его какому-нибудь небогатому польскому пану в знак национального примирения. Но, перефразируя известную поговорку на общепонятный язык, хорошая мысль приходит не всегда своевременно.

Гид торжественно объявила новость, что мы успешно преодолели границу. Несмотря на свою банальность, новость вызвала шквал аплодисментов россиян. Я присоединиться к этим рукоплесканиям не мог по уважительной причине: зажатия левой руки со стороны соседа. Но, чтобы не оказаться в стороне от всеобщего ликования, похлопал пока ещё свободными ресницами, ровно в такт аплодисментам соотечественников.

Было объявлено, что через полчаса нам предстоит техническая остановка, где нам предоставится возможность обменять свои деньги на польскую валюту, а тем, кто не решился провезти контрабандный провиант с родины, — возможность приобрести относительно дешёвую польскую продукцию, одновременно, тем самым, поддержав местного производителя.

На остановке (её хорошо знают автобусотуристы под названием "Паджеро") проигнорировав последнюю идею гида, народ ринулся атаковать бесплатный туалет, который, видимо, по причине бесплатности и засилья восточных гостей, приятным заведением не назовёшь. Да и в целом, "Паджеро" — место крайне неустроенное, очень напоминающее оставшуюся скучать по тебе, где-то восточнее, родину.

По всей видимости, по мнению поляков, для транзитных русских туристов товары магазинчика, что на фотографии ниже, являются предметом первой необходимости.

Обмен валюты на "Паджеро" — прямо -таки грабительский, во всяком случае, если менять российские рубли на злотые. Так, при примерном официальном соотношении польской валюты к рублю: один к десяти, — за вашу тысячу рублей здесь предложат всего 70 злотых. Отсюда вывод: практичнее менять на "Паджеро" евро на злотые. Да и прикупить в дорогу упаковку воды и прочий провиант здесь, пожалуй, выгодней всего.

Для меня же главный смысл остановки, с этим странным японообразным названием, был в том, чтобы, выправив своё скрюченное тело в человекоподобное состояние, слёзно просить гида о исправлении создавшейся неудобной ситуации с соседом.

Гид, поначалу великодушно выслушав мои причитания, вооружённая, очевидно, смутными воспоминаниями о содержании Европейской конвенции по правам человека (в её интерпретации), которые она почерпнула на втором курсе пединститута, заявила мне безапелляционным тоном, что человек заплатил деньги за своё место и, стало быть, имеет право на нём восседать, в том числе, придавливая меня своей массой, независимо от моего к этому факту отношения.

Пришлось, изменив тон беседы, доказывать пробельность её познаний в области прав и свобод человека. После чего, гид вынуждено отыскала для меня альтернативу, поскольку двое из пассажиров в нашем автобусе сидели в одиночестве, которое мне предстояло нарушить.

Счастливицей оказалась приятная дама элитного, как говорят на Западе, возраста, из Москвы. И хотя моя диспозиция по отношению к окну оказалась менее удобной, чем раньше, о новом месте я в течение всей поездки ни разу не пожалел. А то, что мою спутницу звали так же, как и мою жену, создало дополнительное удобство, потому как я обычно катастрофически не запоминаю имена людей.

Ну а мы тем временем движемся неспешно дорогами Польши. Гид, проговорив уже набившую оскомину информацию о стране, сообщает, что те, кто хотя пару лет не был в Польше, не узнают её дороги. (Я, как раз, два, требуемых для сравнения, года и не был в этой стране). За это время здесь построена сеть автобанов, в основном за счёт средств Евросоюза, в преддверии Евро-2012. Протяжённость европейского уровня дорог в Польше составляет сегодня около двух тысяч километров.

Правда, проверить качество польских магистралей удалось, в основном, лишь на обратном пути. Сейчас же, наша дорога в сторону Варшавы, а затем — на юг, по направлению к Ченстоховы,- привычная двухполоска, неплохого качества, но весьма медленная.

Лишившиеся снежного одеяла поля, местами зеленеющие, местами темнеющие корявыми стволами яблонь, с правильной повторяемостью жилых и хозяйственных построек, являют собой довольно резкий контраст российско-белорусским просторам, где даже снег неубедительно маскирует общее запустение и разруху. Еду, глазея по сторонам. Блаженство!

Крупных населённых пунктов по дороге нет. В основном, перед окном проплывает вереница небольших городков и посёлков с аккуратно разместившимися домами, непременными костёлами и крестами у дороги с фигуркой распятия или Богородицы, у которых светится лампадка.

По словам гида, эти кресты выполняют роль своего рода алтаря. Уже вечером, ближе к границе с Чехией, я наблюдал фантастическое зрелище, когда слева по курсу движения автобуса засветились огоньки тысяч лампад. Это было польское кладбище. Очень трогательно!

Общеизвестно, что население Польши весьма религиозно, а Иоанн Павел 2 — настоящий символ нации. Хотя, говорят, в последние годы количество верующих-католиков стало не превышать половины всего населения страны, а глубоко верующими называют себя лишь 13% нации.

Для меня, и, думаю, для большинства россиян, Польша — в основном транзитная страна (бывал я здесь лишь в Варшаве, Кракове, да в соляных копях Велички). И воспринимается она по-разному, в зависимости от направления движения: как Европа — по пути на Запад, и как "не совсем Европа" — по пути на Восток. Всё познаётся, как говорится, в сравнении.
Разумеется, страна представляет определённый интерес для туриста, об этом свидетельствуют увлекательные рассказы Елены (Norisfox) и др. Но меня всегда не покидает в Польше ощущения какой-то её полуевропейскости.

Те же поля — не так тучны, дома — не столь ухожены. Даже проезжая по вышеупомянутым автобанам, меня не покидало чувство, что чего-то в них не хватает. Затем понял — простора, 3-й и 4-й полосы, которые характерны для магистралей другой Европы.

Польская столица — город с каким-то неудавшимся стремлением "отречься от старого мира". И даже жемчужина Польши — Краков с его "преданьем старины глубокой" не производит впечатления чего-то оригинального, отличного от того, что видел в десятках других европейских городов.

Что в Польше обязательно оценишь, так это гуманный, по сравнению с остальной Европой уровень цен. Загляните в придорожную корчму, закажите суп "Журек", форель с овощами, бокал польского пива. Это для вас обойдётся в 30 с небольшим злотых.

Кстати, "Журек"- это традиционный польский суп на мучной закваске, который мне очень нравится. По поводу этого супа есть даже легенда. Это легенда повествует о скупом пекаре, владельце корчмы, который регулярно обманывал своих посетителей. Недовольные жители округи договорились и наняли человека, который пришел в корчму с мешком, полным денег. Он сказал её владельцу, что готов съесть самый плохой суп, который тот ему приготовит, и если никаких проблем с желудком у него не возникнет, то заберет рецепт этого супа и саму корчму. Если же суп плохо скажется на здоровье незнакомца, то владелец корчмы получит мешок денег. Скупой пекарь решил приготовить самое невкусное варево на свете, используя остатки закваски для ржаного хлеба, которые залил кипятком. В полученную смесь он порезал овощи, старые грибы, кусок несвежего бекона, а чтобы забить неприятный вкус и запах, добавил чеснока и, довольный собой, подал незнакомцу получившееся блюдо. Восхищенный гость моментально съел полную тарелку супа, выиграв тем самым пари, а слава журека (именно его выдумал скупой пекарь) передавалась из уст в уста еще долгие годы.

Что касается польского пива (в моём случае это был "Lech), то восхищения оно не вызвало, впрочем, к знатокам и даже любителям пива я себя не отношу.

Возвращаясь к разговору о польских корчмах, выскажу мнение, что эти разновидности придорожных кафе выполнены в Польше очень оригинально, довольно удобны для туристов и недороги. В большинстве из них персонал сносно владеет русским языком.

А мы, тем временем, покидаем территорию Польши, чтобы также транзитом пересечь крохотную Чехию, где остановимся для ночлега во втором по величине городе страны — Брно.