Название заметки, надеюсь, будет понятно чуть позже.
А в начале, — два слова о непростом для меня выборе маршрута очередного путешествия между Испанией и Грецией. Грецией и Испанией. До подбрасывания монетки, впрочем, дело не дошло. Еду в Барселону.
Чаша весов склонилась в пользу Испании только по той банальной причине, что добираться до Греции пришлось бы нынешней зимой воздушным путём. Учитывая же моё "неоднозначное" отношение к авиаперелётам, выбор оказался вполне предсказуем.
Обычные дела с выбором конкретного маршрута, туркомпании, с оформлением визы — и вот ваш покорный слуга готов к очередному дальнему странствию.
Вокзал. Поезд №67: Абакан-Москва. Вагон №13, место (нетрудно догадаться) №13. Нормально. Ведь не пятница же! Суббота. Едем.
Казалось бы, что может быть малоинтереснее трёхсуточного переезда в плацкартном вагоне, построенном лет тридцать назад в государстве, которого сейчас нет?!
Однообразные пейзажи, трудно различимые через помытые ещё прошлым летом окна вагона, полузаброшенные деревни, депрессивные небольшие города, суетливые мегаполисы, чья убогость скрывается белоснежным саваном зимы.
Я, кстати, хорошо понимаю А. Солженицына, который в своё время возвращался на родину поездом Москва-Владивосток, проехав через всю страну. Понять Россию, пребывая только в её столице, невозможно. Москва — это совсем не Россия. Вернее, Россия, но совсем другая.
Вывод классика по той поездке: не обустроенная страна! Он знал, как её обустроить, писал об этом. Нынешние правители, вроде, тоже знают, только вот страна всё как-то не обустраивается.
В моём вагоне мало, кто едет до конечной станции. Публика постоянно меняется. Именно она
как-раз и может представлять интерес для слегка скучающего путника, вроде меня, преодолевающего неблизкое, более чем четырёх тысячекилометровое расстояние. Помните, в старой песне А.Макаревича: "И сидишь, словно в ложе, и очень похоже, что сейчас будет третий звонок".
Вот девятилетний мальчиш старательно вырисовывает контур моей фигуры, заставляя меня сидеть в определённой позе минут десять. Затем демонстрирует результат. Сходство — сомнительное, но приходится, учитывая возраст живописца, согласиться, что оригинал и его портрет — одно лицо.
Вот товарищ с востока, дремлет жестоко, оглушая окружающее пространство громоподобным храпом.
А в соседнем купе и вовсе уроженец Суринама, нашедший спутницу жизни в России, осевший здесь и уже успевший поправить неважную демографическую ситуацию в стране.
Давно подмечено, что именно в поездах людям свойственно делиться с совершенно незнакомыми людьми информацией, которой они порой не делятся даже с близкими.
Соседка, дама солидного возраста, рассказывает о своей не вполне удавшейся карьере певицы. Севший в Новосибирске сорокалетний мужичок, показывая свои подмороженные пальцы в результате сильных морозов, повествует о своей работе, за которую он получает 15 тысяч целковых. При этом ему приходится добираться до дома, преодолевая каждый раз 300-километровый путь, поскольку в его селе работы почти нет, а если кому и удаётся устроиться, то больше пяти тысяч заработать невозможно.
Работяга предлагает составить ему компанию в злоупотреблении беленькой, а когда не находит единомышленников, успешно справляется с бутылкой самостоятельно, галантно заметив нашей 45-летней спутнице, что в молодости она, должно быть, была красива.
Та, видимо, не до конца поняв комплимент и степень великодушия его автора, скорчила ужасную гримасу. Кавалер, не особенно обращая на эту подробность внимание, взобрался на вторую полку, выронив из штанины сначала паспорт, а потом и деньги. Эх, Россея! Не случайно, известный поэт говорил, что слово "россияне" звучит как рассеянные.
А вот ненадолго к нам подсаживается курсант-выпускник военного вуза. Получает 20-тысячную стипендию, находится на полном гособеспечении. Кажется, доволен жизнью. Ну и слава Богу!
Ну а я с очередными спутниками неотвратимо приближаюсь к столице. Новые лица, другие истории. В общем, — настоящий театр! Жду очередной третий звонок. И вот открывается занавес и...
