Ее можно сравнить с Петраркой. Она была другом Микеланджело. При ней Арагонский замок достиг пика славы, пережил блестящий расцвет науки и искусства. А она была женщиной, которая горе от потерь сумела выразить в поэтической форме и стала одной из самых значительных женских фигур Ренессанса.
Речь пойдет о Виктории Колонна, аристократке и поэтессе эпохи Возрождения. Ее современник писал, что она родилась между победами («nata fra le vittorie»). Предки Виктории по отцовской линии вышли победителями в борьбе с Борджиа за близость к Ватикану, материнская родня из рода герцогов Урбино славилась полководцами.
Родители ее сговорились о браке с Франческо Ферранте д'Авалос, маркизом Пескары и вице-королем Милана, когда невесте было четыре года, а жениху — шесть лет. Девочкой Виктория переехала в родовое гнездо родителей будущего мужа — Арагонский замок на Искье. Здесь, окруженная поэтами, артистами, просвещенными людьми своего времени, она стала приобщаться к искусству.
Говорят, ее детство и брак были счастливыми. Свадьба двух потомков знаменитых семей была роскошной: хроника того времени отмечала высоких гостей, среди которых была почти вся неаполитанская знать; великолепный наряд невесты и богатые подарки ее отца и мужа. Однако безоблачная семейная жизнь Колонны продолжалась недолго. Спустя два года Франческо отправился воевать против Франции под испанскими знаменами, провел несколько месяцев в плену, после освобождения снова участвовал в военных кампаниях Карла V. На протяжении 15 лет Виктория видела своего мужа лишь изредка, но вела с ним трогательную переписку, часто в стихах. Когда муж скончался от ран, полученных в сражении, Колонна готова была уйти в монастырь— она даже приехала в одну из римских обителей. Горе усугубила и смерть ее воспитанника, Колонна много лет растила усыновленного родственника. Вдова, богатая и бездетная, Виктория сопротивлялась попыткам родни выдать ее замуж второй раз. А ведь руки поэтессы просили многие выдающиеся люди того времени...
Портрет писал современник Колонны, Себастьяно дель Пьомбо.
Тоска по умершему мужу проявилась сначала в так называемых «любовных» и элегических стихах формата Петрарки, а позднее в духовных сонетах. Как и Маргарита Наваррская, с которой она переписывалась, Виктория обнаружила глубокий интерес к религии. Одно время она даже была лидером религиозного кружка, ратовавшего за реформу церкви и примирение с протестантами.
В один из приездов в Рим Виктория Колонна познакомилась с Микеланджело. Ей было в ту пору 47 лет, а художнику — 61. Микеланджело мучительно искал формы для воплощения своих замыслов — сюжета «Страшного суда» и надгробия папы Юлия II. Интеллектуальный диалог художника и поэтессы во многом оказал влияние на результаты его исканий.
Этот рисунок Виктории сделал Микеланджело.
Микеланджело, благочестивый поклонник Виктории, посвятил ей несколько сонетов и рисунков. Их глубокая дружба продолжалась до последнего дня Колонны. Безутешный от горя потери, Микеланджело написал: «Смерть отняла у меня большого друга».
Честно говоря, о Виктории Колонна я узнала, только побывав на острове Искья. А ведь ее фигура привлекала внимание многих художников и поэтов. Наверняка предыдущие поколения образованных людей были знакомы с историей ее жизни и дружбы с Микеланджело. Вот как писал об этом Бальмонт.
Виттория Колонна и влюбленный
В нее Буонарроти. Эти два
Сияния, чья огненность жива
Через столетья, в дали отдаленной.
Любить неразделенно, лишь мечтой.
Любить без поцелуя и объятья.
В благословенье чувствовать заклятье.
И пускай литературоведы считают, что Виктория не обладала гениальным поэтическим даром. У нее был, несомненно, более важный талант — талант любить и дарить дружбу.
