Заходя в заброшенные дома, всегда отдаешься ощущениям и теряешься в догадках – кто тут жил, почему покинул жильё, что происходило в это доме, как тут жили. Воображение рисует картины из прошлого местных обитателей, а ты как пришелец, попавший на заброшенную планету, с пробужденным инстинктом искателя-археолога с задором и осторожностью осматриваешь и перебираешь оставленные вещи. Почему не взяли классическую литературу, почему на грязном столе лежит повесть Астфьева, почему не прибрали к рукам медные кабели, почему одиноко стоит пустая и добротная миска. А когда-то в ней был наваристый борщ…

В бухте Преображенская острова Медный архипелага Командорских островов стоит несколько деревянных домиков – всё, что осталось от села и пограничной заставы.

Подходя ночью к Преображенской, спускаясь с сопок, скользя по обледеневшей поверхности снежников, мы думали увидеть полтора дома, в одном из которых можно жить. А на берегу в уютной бухте нас ждало небольшое селение с десятком строений, по большей части уже не пригодных даже для ночёвки.

На ночь мы разместились в единственном доме с печью. Выходить ночью было жутковато. И хотя мы понимали, что кроме нас в бухте нет ни одного человека – пустые дома играли роль декораций к триллеру. Казалось, что вот сейчас вместе с холодным ветерком со спины подкрадется Нечто. Но во время включенный мозг давил все инстинкты. На острове Медный в южной его части находится еще восемь человек – ученые-исследователи. И здесь, в бывшем посёлке нас только шестеро. И мы все друг другу доверяем. Около дома напротив была нами найдена кирка. А в нашем доме не было даже топора, чтобы нарубить дров.

С утра мы отправились исследовать окрестности. Медный – нынче остров необитаемый. Последние жители были вывезены в начале 70-х годов прошлого века. А до этого там было одно поселение – Преображенское. В царское время там стояли двухэтажные каменные дома – настоящие коттеджи. Жили в селе алеуты. Занимались рыболовным и котиковым промыслами. Жили и русские на острове – но в меньшинстве. Остров лежит в Тихом океане. Связи с Большой землей никакой нет. Добраться туда можно с острова Беринга на моторке, яхте или байдаре. Можно и вертолётом, конечно, да где ж его взять.

Новейшая история Преображенского связана с военными. Они оставили после себя огромные цистерны с непонятно чем, километры проводов, лампы, неработающий дизель, спутниковую тарелку и много других вещей, назначение которых гражданским лицам неведомы.

В столе мы нашли письмо одного служивого за 2004 год. Пишет, что служить здесь хорошо. Зарплата тоже хорошая – 10 000 р. Интересно, откуда был этот солдат?

В деревянных домах было всё необходимое для достойного проживания и служения на границе России – баня, отдельный туалет для солдат, туалет в офицерском доме, украшенный плакатом с изображением пышнотелой красотки в ярком купальнике, спортзал, библиотека, учебные помещения, столовая и кухня, наблюдательный пункт. За посёлком – полоса препятствий – тренируйся не хочу. А главное – тишина, спокойствие и общение с природой.

И вот подумаешь, чем не лучшее место для службы? Враг сюда не заглянет – что ему делать на пустынном острове. Природа великолепная. Множество птиц, морских обитателей.

Живописные скалы, убаюкивающие волны океана. Романтика, одним словом. Ну это для нас, жителей Большой земли. Солдатам же, там явно спокойно не жилось. Иначе, почему один из них застрелил офицера? С ума сошел от этой красоты?

В 2001 году здесь случилась трагедия. Сплавляли лес в плотах вдоль острова. Но унесло плоты в океан вместе с солдатами. Их так и не нашли семерых. В память около наблюдательного пункта — камень с именами. Мои ровесники. Хоть их никогда не видела. Не была знакома – всё равно скорбь на душе. Погибнуть по чьей-то глупости в мирное время, да еще в таком замечательном месте.
24 августа 2001 года около острова Медный закончили свой земной путь:

Старший прапорщик Горлов Олег Владимирович, 13.09. 1972
Сержант Богданов Виталий Анатольевич, 15.06.1980
Сержант Ершов Дмитрий Евгеньевич, 13.09.1980
Сержант Фоломин Александр Александрович, 29.05.1980
Ефрейтор Герасимов Роман Сергеевич, 10.12.1981
Ефрейтор Терещук Тимофей Владимирович, 01.06.1982
Ефрейтор к/с Трабо Виктор Степанович, 09.03.1981

Но вернёмся к нынешнему состоянию заставы. В наблюдательном пункте обваливается крыша, На учебных столах лежит «Военная топография». А вокруг пункта — остатки колючей проволоки. Не для того, чтобы границу обозначить – а чтобы солдатики не попадали с обрыва, засмотревшись на красоту скал. И падали, вероятно, самые романтичные или не очень.
Отсюда далеко видно. Службу нести, должно было быть большое удовольствие, если только не одолеет скука, да вредный начальник. Хотя, приезжему всегда кажется, что здесь удивительно красиво. Не удивлюсь, если служивые этого мнения не разделяли.

Жить на самом краю России, вдали от цивилизации – вокруг только песцы бегают, да чайки с тупиками и бакланами летают. Деревянные дома надо отапливать дровами, в теплицах выращивать нехитрые овощи – обеспечивать свою жизнь. Родина – она такая. О себе не позаботишься – она тебе только камень поставит.

На берегу стоит большой крест и камень с памятной надписью. Единая Россия установила. И сюда добралась. А толку-то? Камнем сыт не будешь.

В брошенных домах сырость и грусть. Одинокие и несчастные, съедаемые плесенью стоят на полках в библиотеке книги. На полу валяются киноленты. В спортзале разруха. Даже выехать с заставы – не оставив разрухи и хаоса не могли. Впрочем, хаос и «разруха в головах», как говорил профессор Преображенский, в пересмотренном на яхте Собачьем сердце. Такое ощущение, что застава не просто выезжала – а солдатики, озверевшие от одиночества крушили и ломали и разбрасывали вещи, с которыми жили они и их предшественники, словно вымещали зло. Да и время все же делает свое дело. Дома рушатся, промерзают. Чтобы растопить печь в единственном тёплом доме мы разбирали порушенные дома на сухие доски. Пройдет еще пару десятков лет и от Преображенского останется только точка на карте «Преображенское (нежил.)», словно тут действительно никто никогда не жил.

От гражданского жилья ничего не осталось – так каменные остовы некоторых зданий. И даже не помыслить, что здесь когда-то жили и промышляли десятки человек.

В домах впору делать фотосессию-треш: угольщик, забрасывает уголь в потухшую печь; девушка в красном платье одиноко сидит на панцирной сетке кровати и смотрит в окно, спортсмен в разрушенном спортзале стоит на руках на старом «коне», солдатик в заброшенном учебном классе с обваливающимся потолком читает Военную топографию. Сюжетов можно придумать много и далеко не из фильмов ужасов — из нашей обычной жизни.

Впервые здесь я готовила суп и блины на каменной печи. Мне, выросшей в 600-тысячном городе и живущей в Северной столице не доводилось никогда гостить у бабушки-дедушки в деревне, спать на русской печке и заправлять её дровами. Пришлось учиться и приспосабливаться. Огонь горел, блины пеклись, чай закипал. И всё было гармонично, за исключением одного – наша экспедиционная одежда Didriksons1913 как-то не походила на фуфайки и тем более шкуры, которые носили давным-давно жители этих мест. Удобная, непромокаемая, ветроустойчивая, прочная шведская одежда представляла собой, пожалуй, единственное удобство цивилизации. Знали бы шведы 100 лет назад, что когда-то их одежда будет помогать русской экспедиции на самом краю света.

Бродя по заросшему травой-бурьяном поселку, представляла как раньше здесь жили люди, чем занимались, как вели хозяйство. А хозяйство у них было – кур держали, коров. Грибами-ягодами в тундре промышляли, зверя ловили и рыбу. Жили нормально. Не богато – но в достатке, в согласии с природой.

Даже мысль постоянно пробиралась в голову – а не пожить ли здесь, не приехать ли на пару годков, не завести ли свое хозяйство. Тиха и спокойна бухта Преображенская. Песцы здесь не болеют разными болезнями нехорошими. Бегут маленькие речки в океан – пресной воды вдосталь.

Ребята мои шутили – найдешь себе такого же как ты, заведешь с ним семью, хозяйство, будете жить на берегу океана. И вроде бы хорошая идея такая, но как же обойтись без журналистики. Как отправлять статьи на Турбину.ру, как радовать читателей своего ЖЖ новыми репортажами, как рассказывать соотечественникам о разных уголках земли? Или тогда все это будет не нужно? Жить только для себя?

А пока Преображенское так и остается нежилым, встречая редких-редких гостей, кто отважится и сумеет добраться до него своим ходом. С другой стороны – хорошо, что есть места, куда далеко не каждый может попасть. От того, посещая их чувствуешь, что ты немного особенный. Смог сюда попасть. И стал одним из тех десятков человек, кто тоже там были. На Эверест восходит больше людей, чем добираются до Преображенского. Вот уж действительно уникальное место. И читатели Турбины.ру в каком-то смысле могут считать себя особенными, от того, что узнали об этом месте, побывали в нем – пусть и виртуально.