Я снова удивляюсь великолепию сверкающей голубизны, бирюзы, синевы и лазури, зеленым запахам островов, или «Когда я снова вижу море, видит ли море меня?»
Там у третьего причала
Сизый парус, парус белый,
Делят небо от начала
До рассвета рваной раной,
Море омывает шрамы,
Посыпает крупной солью
Струпья цвета бычьей крови,
Словно память древней боли.
«Мельница»
А вокруг нас раскинулась широкими пальмовыми листьями Папуа, обхватил в объятия своими зелеными сопками Раджа Ампат, засверкала зелеными отливами побережий островная Индонезия, отражаясь в воде то показывался, то снова скрывался мир отражений.
Море являло собой всю палитру голубого, синего и зеленого, задержавшись на бирюзе становилось свинцовым.
Почти каждый вечер, за редкими дождливыми исключениями, можно наблюдать, как закат рассыпался яркими бриллиантовыми бликами по поверхности воды моря Хальмахера , превратив близлежащие к Папуа острова лишь в общие тени с изредка торчащими верхушками деревьев то по бокам, то макушек холмов, нарушающими общую гладкую картину. Созерцать как горизонт окрасился в желтый, потом в оранжевый и на прощанье сверкнул багрянцем за холмами.
Благословенные красивейшие берега вдали от обжитых мест, девственно чистые, не тронутые пошлостью бытового мусора и гнусностью человеческого быта. Пахнущие тропическим лесом, почти приторно какими-то сладкими цветами, плодами и зелеными запахами тропического леса временами с запахами плодородной, мокрой вулканической почвы.
Здесь почти не чувствуется четкого соленого, как в северных морях, запаха моря, а в воздухе висит лишь намек на его присутствие. Но зато хорошо ощущаются все преимущества морского отдыха, почти нет комаров и полуденный зной на судне переносится совсем по другому. Высадившись на берег это особенно хорошо понимаешь, здесь все время что-то кусается, душно, влажность такая, что пройдясь пятнадцать минут на палящем солнце одежду нужно просто выжимать, чтобы она стала суше.
Кто вообще придумал, что люди должны жить на земле? Совсем другое дело на море, а еще лучше в море, кем-то придуманная легенда о морских жителях захватывающе прекрасна и придумать ее мог лишь тот, кто сам мечтает жить под водой. Я в этом абсолютно уверенна. И опять этот вопрос: «Когда я снова вижу море, видит ли море меня?»
Каждая такая поездка словно смывает всю прошлую жизнь, все любови и дружбы, поглощает и очищает от наносного. Каждый рассвет и закат запоминаешь через ошалелый восторг, каждая мысль о краткосрочности пребывания в подобных местах превращается в слезный спазм, и каждый раз перед таким сафари дрожь перед чем-то непроизносимо-великим, что обрушается на тебя и в какой-то миг разрывного счастья пребывания на яхте начинаешь размышлять о том, когда последний раз ты была так довольна и припоминаешь, что на предыдущем сафари и это как болезнь, такая форма зависимости от отдыха на море, совмещенного с дайвингом и с мгновенным ощущением себя причастным к удивительному подводному миру.
Бородатая акула, манты, пигми сихорсы, голожаберные моллюски, осьминоги, каракатицы, совершенно прозрачные креветки и прочее, прочее, прочее…
В огромном коралле, размером с небольшую чашу фонтана, какие обычно строили в итальянских средневековых городах, лежала, изогнувшись по форме временного приюта и раскинув узорчатую бороду, Wobbegong shark или ковровая бородатая акула. Челюсть у нее находится на кончике плоской морды спереди, что типично для плоской рыбы, но не типично для общеизвестного образа акул, у которых челюсть находится снизу вытянутого торпедой мощного тела. Сама акула плоская, плавники у нее округлые, что придает ей мягкий уютный вид и название такое домашнее – «ковровая», трогательное, но потенциально опасное существо, хоть по расцветке и похожа на персидский ковер.
А на ночном случилось увидеть небольшую акулу, которая перемещалась по рифу на плавниках. А на утро был дайвинг с мантами, на котором случилось встретить этих крупных созданий лишь после тридцати минут с начала дайва, а еще через тридцать зачарованного созерцания, подняться практически на пустом баллоне со странной смесью восторга с сладкой душевной тоской, потому что надо всплывать, а под водой парят огромные манты.
Это сафари было богато на Pigmy Seahorse, были розовые, беременные, желтые, белые. И каждый раз удивляешься, как эти маленькие в четверть ноготочка морские конечки, удерживаясь хвостиком за коралл, мирно покачиваются из стороны в сторону, а начнешь фотографировать еще и извиваются, отводя голову в сторону от света вспышки и объектива фотокамеры. Начнешь кадры рассматривать и увидишь, что это мизерное существо просто чудо тонкая ювелирная работа с крошечными деталями – глазками, плавниками, хохолком, извилистым хвостиком своим зацепившееся за жизнь, чтобы не оторваться и не сгинуть в океане.
Но не только конечки радовали разнообразием цветов, изящно-тоненькую Риномурену, или носатую мурену, посчастливилось увидеть в трех цветах – желтом, черном и голубом, на которой можно было четко разглядеть на кончике носа маленький конический вырост, а на ноздрях широкие листовидные лопасти и даже заметить на нижней челюсти три крошечных мягких щупика.
А каких только цветов Frogfih, прозванных жабами, мы только не увидели, была даже зеленая и ярко-оранжевая. И все возможные варианты Ghost Pipefish, и красные, и зеленые, и украшенные трубкорылы, люблю это название.
У острова West Gam в мангровых зарослях удалось увидеть, как охотится на насекомых Banded Archerfish — Брызгун полосатый, или рыба-стрелок, рыба-снайпер. Прямо у поверхности рыба высматривает добычу и сбивает ее брызгами воды. Чтобы поймать момент охоты пришлось долго ждать у поверхности и смотреть то под воду, то над водой, как ни старалась, а четкая фотография так и не получилась, две среды — водная и воздушная — в одном кадре так и не подружились.
А еще были Голубокольчатый осьминог (Hapalochlaena maculosa) или голубая смерть, мимический осьминог (Thaumoctopus mimicus) или Mimic Octopus, совершенно прозрачные креветки, все возможные вариации голожаберных моллюсков, в том числе редкие «ушастые» кролики, необычно красивые slipper лобстеры, кальмары и каракатицы, акулы няньки и бамбуковые, стаи барракуд, живые шары крупной стайной рыбы и прочее, прочее, прочее.
