Постоянно фотографируя всяких "зверушек",

мы поднялись вдоль речки со странным названием Мадыяха,


местами всё ещё перекрытой снежниками,



к её верховью и после обеда перевалили по пологой ложбине



к речке, текущей уже на восток, к притокам Оби.



Она впадает в озеро Большое Щучье — самое крупное и самое глубокое на древнем
Уральском хребте (глубина 136 метров).



И здесь зайцев тьма. Местами идёшь, а ноги буквально скользят по сухим шарикам помёта, словно по льду.
Наконец-то я вошёл в рабочий режим и уже получаю от нагрузки удовольствие. Зашагал как в молодости: легко и быстро. Проходя мимо устья ключа, выбегавшего из распадка забитого снегом, увидели необыкновенное зрелище – несколько десятков черноспинных
хариусов сгрудились прямо под сливом. При нашем появлении они бросились
на глубину: вода в реках от долгого солнца потеплела, и они охлаждалась в ледяной воде.
Дойти до озера в тот день не удалось.
Настигнутые порывами ветра сдобренного холодными секущими каплями, мы вынуждены были встать прямо в горловине ущелья, в трёх километрах от Щучьего.


И напрасно – надо было пройти ещё хотя бы с километр. Дело в том, что в этом месте
ущелье всё равно, что гигантская аэродинамическая труба, в которой
любое движение воздуха превращается в неукротимую стихию. Ветер
довольно скоро достиг такой силы, что валил с ног. Соорудив из камней
ветрозащитные стенки, с большим трудом натянули палатки. И тут
ветер неожиданно стих. Мы обрадовались – пора было готовить ужин.
Все вылезли наружу, развели костёр. Но горные духи видимо решили
поиграть с нами — пригнали ветер на пару с густо хлещущим дождём.
Жаркий костер стал на глазах чахнуть. Мы разбежались по палаткам, а
дежурившие командор и Андрей Тихонюк склонились над чадящим
костром и мужественно пытаются раздуть угли. На них уже страшно
смотреть: мокрые лица в саже и пепле, глаза слезятся от дыма. Накрыв
костёр телами, они, наконец, добиваются того, что, несмотря на
разверзшиеся хляби, вода в котлах закипает. В том, что поменьше преет сборная солянка,

а в большом заваривается чай. Мы счастливы, что не остались без ужина и хвалим ребят за проявленное упорство. Прошёл час другой, а ураган не думает сбавлять напор. Дождь и
ветер, то стихая, то усиливаясь, хлестали, рвали наши матерчатые убежища в общей сложности двое суток. Ко всему прочему сильно похолодало — температура воздуха упала до двух градусов. Всё пропиталось сыростью. Даже в спальниках бьёт озноб, а согреться и
обсохнуть нет никакой возможности. Ветер, дождь, холод, сырость, угроза разрыва палатки сильно действовали на нервы. Нам уже казалось нереальным, что где-то нарядно одетые люди ходят в театры, в кино, что кто-то, уютно угнездившись в кресле, в это время склонился над книгой, и пьёт горячий чай со сливками.
Но мы не унываем – знаем, что рано или поздно буря стихнет и выглянет солнышко. Тогда согреемся, обсохнем и тоже будем пить чай, который для нас будет самым вкусным на свете — только испытав лишения можно в полной мере оценить всю прелесть не замечаемых в городе радостей.
Не так-ли? На этом прощаюсь, но не надолго.