В Крымских художественных галереях часто можно встретить картины или открытки, отсылающие нас в романтический мир Гринландии — страны, порождённой фантазией Александра Грина. Впрочем, гуляя по Крымским городам и посёлкам — Коктебелю, Феодосии, Балаклаве и, конечно же, Севастополю — убеждаешься, что эта страна ни капли не выдуманная. Вот же она! И даже карты её можно найти и в маленьких лавочках, и в большом современном Интернете. Правда, карты не сходятся, но это как раз и понятно: посетить Гринландию без приключений не удастся. Так что, можно выбрать любую, и если присмотреться повнимательнее, то городок Лисс везде в одном и том же месте. Хотя, всё не так просто…
Как-то, давним вечером, проводив уехавшего домой друга, мы просто пошли гулять куда ноги выведут. Вывели они нас на Корабельную сторону — аккурат к матросу Кошке. К памятнику, то есть. Рядом можно заглянуть в железнодорожный тоннель — последний перед вокзалом — с полчаса назад через него наш друг и уехал… А нам почему-то захотелось ещё раз побывать в Ушаковой балке, которую мы открыли для себя несколькими днями ранее, после посещения Малахова кургана. На самом деле, это удивительное место: во-первых, охраняемый (судя по табличке) парк, густо заросший редкими даже в Крыму кевовыми деревьями, глубокое урочище, целый лес, почти что в центре города. А во-вторых, это место просто пропитано историей. Оказывается, сад для гуляний появился здесь ещё при адмирале Фёдоре Фёдоровиче Ушакове, который, будучи командующим флотом, меж тем очень много сделал для благоустройства Севастополя. В 1854 г., к началу первой обороны, в балке уже была дубовая роща, уютные беседки, дорожки между деревьями. Рощу, правда, вырубили для устройства укреплений, а не её место устроили кладбище… Удивительно только, почему это место пребывает сейчас в таком плачевном состоянии — горы мусора, обезображенные руины. Почему-то именно тут стало особенно обидно за тех севастопольцев, что потихоньку забывают историю родного города…
Старое узкое шоссе сначала круто уходит вниз, а потом полого спускается к морю. Внизу полутёмный тоннель под железной дорогой, по дну которого сбегают ливневые воды. Именно с этой целью (для пропуска вод) он и был сооружен более ста лет назад.
Ещё раньше, в 1853 году, был достроен Лазаревский акведук, тридцатиметровый фрагмент из семи пролётов от которого сохранился сразу за тоннелем. К сожалению, несмотря на свой необычный и весьма исторический вид — замшелые камни, массивные опоры, изящные арки — ныне акведук используется в качестве банального общественного туалета. Рядом пляж, отдыхающие… Потребность понятна, но почему туалет надо было делать в остатках старого акведука — в голове не укладывается!
Тогда мы ещё не знали, что за Ушаковским пляжем на берегу Килен-балки прячется Гриновская Каперна. Да и про Лисс мы не знали — карты-то не было. К тому же, нелицеприятное вторжение современности в одно из старейших мест Севастополя нас столь удручило, что захотелось домой. А как? Подниматься обратно по Ушаковой балке? Лениво. Мимо же катера ходят — где-то они должны причаливать!
Расспросив местных, выяснили, что рядом есть-таки пирс, с которого можно уплыть к Графской пристани — но попасть на него можно только по тропинке, ведущей вдоль железнодорожных путей. В общем, вверх, небольшая пробежка в опасении поезда, и вправо… А там — сказка! Затерянный Лисс!
Так, в поисках Аполлонова причала, мы впервые оказались в Аполлоновке. Но пришёл катер, и мы уплыли домой. А потом долго хотели вернуться. Дома на стене поселилась памятная фотография — уж очень романтичный образ, пройдя сквозь объектив-монокль, сохранился на фотоплёнке. Позже в Интернете нам случайно попались фотографии Леонида Матвеева (к сожалению, сейчас он убрал из Сети почти все свои работы, зато регулярно продаёт их на Приморском бульваре). Его фантазия ещё больше преобразила Аполлоновку в Лисс, и мы с нетерпением ждали случая оказаться там.
Но, как уже говорилось, всё не так просто. Нельзя попасть в фантастическую страну без карты. Ну, или без проводника. Раз уже, спустя годы, мы пытались найти Лисс, но не смогли.
А в этом году нашлись проводники. Узнав о неудачной попытке, наши радушные севастопольские хозяева — Оля и Валера — согласились прогуляться с нами и провели нас по колоритной Корабельной (ну а по какой же ещё?!) улице к мощённой булыжником улице Розы Люксембург — крутому спуску к бухте. Настолько крутому, что тротуар здесь пришлось заменить лестницей.
В начале XX сюда от железнодорожного вокзала даже вела трамвая линия, так и называвшаяся — Корабельная. А вообще, Аполлоновка — один из старейших райончиков Севастополя. Ещё в конце XVIII в. здесь были построены продовольственный склад сухопутного ведомства, небольшая батарея № 5, склад боеприпасов и караульный дом. Кстати, всё это хозяйство было в подчинении полковника Аполлона Гальберга. Нижним чинам и жителям Корабельной слободки гораздо проще было запомнить не фамилию, а имя этого офицера. Так и родилось название балки и находящейся в её устье бухты.
В бухте сохранился последний в Севастополе полностью деревянный причал, принадлежащий сейчас обществу охотников и рыболовов. То, что здесь сейчас обитают рыбаки, понятно, в общем-то, и без вывесок — вокруг столько лодок разной степени ветхости, что двух мнений быть и не может.
Другое дело — Ушакова балка, которая совсем рядом, за мыском. Там, судя по пришвартованным к бетонным причалам яхтам, водится народ побогаче.
А на берегу Аполлоновой бухты ещё сохранились колоритные лачуги, маленькие покосившиеся домики старого Лисса, но потихоньку над ними растут современные безликие особняки. Жаль, ещё лет десять, и от «живописных трещин старых стен», всколыхнувших фантазию Александра Грина, может ничего не остаться…
Как стёрлась уже из памяти «самая смертоносная из всех морских катастроф, какие случались когда-либо в нашем Отечестве». Где-то здесь, у длинной серой стенки Госпитальной набережной, в какой-нибудь сотне метров от берега, в половине второго ночи 29 октября 1955 года на внутреннем рейде Севастополя под килем флагманского корабля Черноморского флота линкора «Новороссийск» рванул неимоверной силы взрыв, насквозь пробивший враз восемь палуб. «Огненный смерч прорвался через многоэтажье кубриков — в каждом в три яруса спали в подвесных койках матросы, — выхлестнул из стального кратера, разворотил верхнюю палубу от борта до борта и взлетел на высоту фок-мачты. Сквозь гигантскую пробоину в носу (потом подсчитают её площадь и ахнут — полтораста квадратных метров) в корпус линкора, бурля и клокоча, ринулась холодная осенняя вода, густевшая от ила и матросской крови». Двести пятьдесят матросов погибли сразу, от взрыва. Остальные пытались бороться за жизнь старого линкора. Но спустя три часа корабль неожиданно перевернулся вверх килем, отрезав морякам путь к спасенью. До десяти вечера он оставался на плаву, но спасти удалось немногих. Линкор ушёл ко дну с заживо замурованными людьми. «Новороссийск» унёс жизни более шестисот матросов и стал мрачной легендой флота, наградив Севастопольскою бухту славой филиала Бермудского треугольника. Ведь на том же самом месте взорвалась и погибла в 1916 году «Императрица Мария» — линкор имперского флота.
Больше тридцати лет информация о трагедии «Новороссийска» замалчивалась, а причина её до сих пор неизвестна. Да и сейчас о бывшем итальянском корабле «Giulio Cesare» вспоминают не часто, правда, совсем недавно показали многосерийный фильм «Севастопольские рассказы», одна из серий которого целиком посвящена гибели старого линкора. Кроме того, сохранились воспоминания выживших моряков, записанные, например, в повести Николая Черкашина «Реквием по линкору». И теперь, глядя на «морской трамвайчик», ползущий на Инкерман мимо безмятежной аполлоновской флотилии, волей-неволей задумаешься, что маршрут-то его проходит прямо над подводной братской могилой...
Но жизнь продолжается — с большого пирса, куда пристают некоторые катера «Центр – Инкерман», хорошо виден акведук, густо обросший хозяйственными пристройками, как старый корабль ракушками. Здешний акведук сохранился получше Ушаковского — уцелело девять из десяти пятиметровых пролётов, но все они, кроме двух центральных, заложены и используются как сараи. А кроме пристроек, совсем не украшающих исторический объект, между железнодорожной насыпью и акведуком вытянулся узкой полосой целый квартальчик разномастных построек. На берегу, у самой воды, приютились маленькие домики — метра на два-три выше уровня моря. Это улица Причальная.
Между железной дорогой и акведуком есть ещё одна улочка — Пляжная, остальные же проходы трудно назвать улицами. «Дома рассажены как попало, среди неясных намёков на улицы, но улиц, в прямом смысле слова, не могло быть... уже потому, что город возник на обрывах скал и холмов, соединённых лестницами, мостами и винтообразными узенькими тропинками... Жёлтый камень, синяя тень, живописные трещины старых стен; где-нибудь на бугрообразном дворе — огромная лодка, чинимая босоногим, трубку покуривающим нелюдимом; пение вдали и его эхо в овраге…» Это из рассказа «Корабли в Лиссе».
На топографическом плане Севастополя масштаба 1:18750, подготовленном Военно-топографической службой и изданном в 1920 году, на мысу, разделяющем Аполлонову и Ушакову балки, севернее Корабельной слободы обозначен посёлок Аполлоновка, названный, очевидно, по одноименной балке. Так что, это не просто народное название прибрежного участка Аполлоновой балки, а вполне географическое название.
В скромном домике на одной из этих живописных улиц в 1894 г. родился и прожил до 1915 г. И. Д. Папанин. В его честь названа улица на Корабельной стороне — чуть повыше Ушаковой балки.
Некоторые называют Аполлоновку кварталом Неаполя или Ливорно, случайно затесавшимся в карту Севастополя. Так вот, один наш друг, бывавший в Италии, жаловался, что не встретил там ни одной кошки, а найденный нами Лисс совсем не такой — коты, кошки и котята, почему-то преимущественно рыжей масти, будут наблюдать за вами с каждого забора…
Внизу другой мир — в бухточке Ушаковой балки качают мачтами у причала яхт-клуба посудины, посолиднее аполлоновских рыбацких лодок.
Тайными, но хорошо натоптанными тропами наши проводники выводят нас в уже знакомую Ушакову балку.
Здесь людно — пляж пользуется популярностью. Купаемся и мы в лучах опускающегося солнца. Красиво… И как-то лениво взбираться вверх по балке в кажущийся теперь таким шумным и суетным город.
Недолго думая, мы решили всей компанией растянуть приятный вечер и отправились в «Трактир». Очень не хотелось расходиться, хотелось обсудить дальнейшие планы, поделиться уже накопленными впечатлениями. Коих набралось достаточно, чтобы радостно узнавать в художественных лавках живописные аполлоновские улочки на картинах и фотографиях самых разных художников.
Владимир Адеев "Аполлоновка летом"
Раз увидев этот сюжет, обязательно захочется к нему вернуться. Даже случайная встреча в Сети, как, например, встретившаяся недавно, совершенно случайно, живопись Владимира Адеева, станет будить воспоминания и опять будоражить фантазию. И так хочется, чтобы этот кусочек солнечной и безмятежной Гринландии сохранился как можно дольше…
Владимир Адеев "Рыбацкий дворик"
Фотографии: А.Илюхин, Е.Свиридова, 2005,2011 гг.
