Рассказ является вымыслом и к личной жизни автора не имеет никакого отношения.
Самое главное в празднике – это чтобы он был детский. Не детский праздник он вообще за полноценный праздник не считается. Да, забыл объяснить, детский праздник это когда ко мне приезжают все мои дети. Некоторым людям мои дети могут показаться староваты, но ведь это дело вкуса, мне они как раз. На Новый Год будет настоящий праздник. Будет снег, солнце приедут дети. Я специально напишу это рассказ еще до Нового Года, чтобы лишний раз порадоваться.

Раньше мир казался огромным и безграничным. Потом стало понятно что он маленький и довольно удобный. Дети, которые недавно игрались в машинки и солдатиков, освоили этот мир и отправились в далекое путешествие длиной в жизнь. Со мной остался только самый маленький, да и он на долго маленьким не останется.


Пару раз в году нам удается собраться вместе. Это может случится в любом месте на Земле, но чаще всего мы встречаемся на Новый Год, где нибудь высоко в горах. Маленький бережно хранит доски старших. Они у него не где нибудь в чулане, они висят на стене отточенные, отполированные и покрытые воском. Он всегда готов.
Несколько дней все будет «как раньше», только привыкать к этому нельзя. Всего несколько дней, но спасибо Богу за это, за этот детский праздник.
Дети сделали мне на компьютере карту на которой видно где они находятся. Сейчас карта темная они оба в самолетах, но они летят ко мне. Я и так знаю где они, безо всякой электронной карты. Через час приземлится уставший самолет из Гонконга, а через два Парижский борт. Дети включат телефоны, и экране зажгутся точки, уже совсем близко. Они встретятся, обнимутся, зайдут в Ночной Полет выпьют кофе и по рюмке Хенеси. Заберут из камеры хранения теплые вещи, которые мы им оставили. Возьмут на прокат машину. Я уже посчитал сколько это займет времени, осталось три часа.
Вот опять он: «... три часа...». Он все время приходит и рассказывает про какую то другую жизнь далеких и чужих мне людей. Я тысячу раз его спрашивал: «Зачем? Зачем честному американскому налогоплательщику знать все эти странные вещи про людей которые живут в совершенно другом мире?» Он никогда не отвечает. Оно и понятно, они вообще никогда не отвечают. Они только рассказывают, что то свое. Могут музыку какую нибудь сыграть, но теперь это уже редко...

«...Ехать оставалось три часа. Поезд тащился совсем медленно. От Москвы до Ухты он мчался, за Ухтой просто шел. Поезд пришел, поезд ушел. За Сейдой он пополз. Казалось четыре оставшиеся вагона раскорячились всеми колесами и не хотели, чтобы локомотив затащил их дальше на Север. Локомотиву было плевать на то что хотят вагоны, он медленно но настойчиво пер их все дальше и дальше туда к Полярному Морю, где все кончается.

Мальчик в который раз перекладывал содержимое своего огромного рюкзака. Ехать до Сибири оставалось совсем не много. Еще чуть-чуть и станция сто первый километр. Там на самой границе Сибири ждет вертолет, в вертолете папа. Границу Сибири перелететь нельзя.

Мальчик был Дедом Морозом, правда сам он этого не знал. Многие думают что Дед Мороз – старичок, который живет Далекооо на Севере. Не правильно, и мальчик знал это совершенно точно. Далекооо на Севере нет ничего. Они с папой доезжали до самого моря. Не может там быть никакого Деда Мороза. Поэтому и нужно мальчику ехать на Новый Год туда за Полярный Круг. Если он не приедет, то мужики на Ямальском Мезлотном Полигоне останутся вообще без Праздника.

С рюкзаком и подарками все было в порядке, мальчик и безо всяких проверок это знал. Просто захотелось еще раз потрогать каленные, очень острые крючки и посмотреть маленькие блестящие блесны. Сосед по купе помог затянуть рюкзак и с беспокойством посмотрел в окно. Погода была хреновая, на столько на сколько она может быть хреновой в декабре на этой широте, с каждым часом мело все сильнее.
— Парень, со сто первого люди уже с осени ушли, там площадку не чистят, как они сядут.
— Ну, не знаю, мне сказали на сто первом выходить.

Оба повернулись к окну, мело не на шутку. Мальчик и сам понимал, что все не очень здорово. В метель с вертолета землю не видно, летят по приборам, ну прилетят, а как его на борт поднять в темноте в пургу. В купе влетела проводница и тоном не терпящим сомнений сказала: «Хошь ори, хошь дерись я тебя на сто первом не выпущу. О уроды то, сами не живут и дитя мучают».

Поезд перевалил через верхнюю точку Полярного Урала на радостях дал гудок и побрел веселее сквозь полный мрак метельной Полярной ночи. Грохот и вихрь вертолета обрушился на поезд неожиданно. Вертолет зимой похож на Змея Горыныча. Такой же «конец всему», что там летит не видно, но по треску и ветру понятно, что сейчас всем мало не покажется.

Сосед облегченно вздохнул: «Висели где то рядом, прожектора на поезде увидели». Шум немного затих, летун отошел назад чтобы не мешать машинисту и четко засечь задний фонарь на остановке. Потом когда начнет снижаться уже ничего не будет видно из за поднятого винтами снега.

Сосед поправил куртку на мальчике, взял его за руку, другой рукой с трудом поднял рюкзак. «Полярником будешь...» — сказал он каким то странным не своим голосом, а потом не удержался поцеловал мальчика в щеку и быстро отвернулся.

Метель мела во всю. Мальчик закрепил фонарь-маяк на шнуровке рюкзака, опрокинул рюкзак на себя и спрятался как можно глубже, чтобы не посекло снегом когда вертолет снизится. Потихоньку двинулся поезд, над ним отсчитывая вагоны с ревом прошел вертолет. Несколько секунд ада, зато потом сильные руки вытаскивают из сугроба и запихивают под шубу, теперь нужно просто крепко держаться. Он все сделал хорошо. Он в надежном месте...»

Ушел, не поймешь с ними.

Ну да, все правильно, пора накрывать на стол. Праздник начинается. Будет целая неделя рассказов о том что там твориться в Большом Мире из которого я убежал в свой техасский скит. Будут веселые и грустные воспоминания. Будет катание с детьми, а это вам не катание без детей.

Пройдет неделя, мы сядем в самолеты и полетим в свою обычную жизнь. Нет, в наша обычная жизнь ничем не плоха, но каждый унесет с собой кусочек светлого детского праздника и иногда будет потихонечку вытаскивать его из коробочки и подолгу на него смотреть.