Куда пойти сразу по приезду в Ялту? Дурацкий вопрос — Первым делом, конечно, на море! Море в Ялте, кстати, не очень чистое. В Мирном и в Евпатории — чище. Да и народищу здесь — тьма тьмущая. Лежим мы на пляже, ни о чем не горюем. Жарит солнце, плещет море — казалось бы, что еще надо для счастья? Мы в тот момент тоже думали, что ничего. Даже были в этом почти уверены. Нашу уверенность разбила бабулька, торгующая вином собственного изготовления. Бабушка в тот момент еще не подозревала, что она через некоторое время заставит нас забыть на время нашу любимую фразу «не парься — будь счастлив». Впрочем, она об этом не узнала и позже. Точнее говоря, вообще никогда. А произошло следующее: она просто подошла к нам и предложила бутылку вина собственного приготовления. Выяснилось, что за ноль-пять вина она просит пять гривен. Конечно не дорого, но покупать мы не спешили. Какая-то бабка, в нашем понимании, вряд ли могла составить конкуренцию массандровскому винзаводу.
— Купите, ребятишки, не пожалеете, — стояла над душой назойливая бабуля, — да и мне поможете. Пенсия маленькая.
Мы, чтобы помочь бабушке, все-таки вытащили из кармана жалкие пять гривен и отдали бабуле. Да и хотелось, честно говоря, чтоб она от нас побыстрее отвязалась.
— Что только одну? — удивилась бабуля, ¾ Берите две или три. Мало будет. Вино очень вкусное.
— Да, ладно, бабка, давай, все, что у тебя есть. Все берем. За пятерку! — засмеялись мы.
— Зря, ребятишки, ¾ обиделась бабуля, — потом еще захотите, а у меня уже ничего не будет.
— Ну и ладно, В магазине купим.
— Да вы что! Разве мое вино можно сравнить с магазинным!
— Конечно нельзя, — мы по-своему интерпретировали ее фразу, — и поэтому больше не надо!
Бабка ушла торговать дальше. Кто ж мог тогда предположить, что ее слова окажутся пророческими.
В общем, купили одну. Не выливать же добро — стали пить. Разлили по стаканам, чокнулись, даже тост то ли «за знакомство», то ли «за автостоп» произнесли и начали пить. И тут мы поняли, что все, что мы пили до этого, было не вино, а лабуда. Да, да, да! Я не сошел с ума. Я пишу это, находясь в здравом уме и в твердом рассудке. Это было просто умопомрачительное вино. Вкусней никогда и ничего я в своей жизни не пробовал! Не надо говорить, что бутылка эта была нами тут же выпита. А потом солнце, море, горы — ничего стало не в радость. Я побежал искать бабку. Нашел я прорицательницу не скоро — мне пришлось обегать несколько пляжей. А когда нашел, выяснилось, что бабка и в самом деле все продала. Насвистывая и подсчитывая в уме прибыль, она налегке двигалась в сторону родного дома бравым армейским аллюром.
— Бабуля! — закричал я, — бутылка или жизнь!
— Ой, — вздрогнула она, — испугал, ирод окаянный! Какая бутылка. Нема.
— Как, нема? А ты поищи, может быть одна маленькая бутылочка завалялась на дне.
— На каком дне? — бабуля показала пустую кошелку. И добавила удовлетворенно: — Все продала. Все. Подчистую.
— А завтра придешь на пляж? — с надеждой спросил я.
— А-а, — бабка хитровато улыбалась, ¾ говорила ж вам, берите больше! Потом бегать будете. А на пляж приду завтре. Куда ж я денусь. Пенсия-то….
— Да знаю-знаю, — перебил я ее, — маленькая. Бабуля, не томи, говори, во сколько придешь.
— А я почем знаю?
— По пять гривен! А кто ж за тебя знать будет?
— Ну, часиков в девять — в десять, но уж точно не позже одиннадцати. В общем, сынок, к двенадцати — буду, как штык.
С этими словами бабка удалилась восвояси. Я же, несолоно хлебавши, понуро поплелся обратно, дабы сообщить моим соратникам по дороге, что наше предприятие на сегодня потерпело фиаско. Вот так обычная ялтинская аборигенка преклонных лет украла наше счастье и покой.
