Культ кальяна и не только
Как только я приехал в Исфахан, мой знакомый Бахман сразу организовал для меня тур по вечернему городу. Мы прогулялись по району Новая Джульфа и посмотрели на старую армянскую церковь, а затем зашли в лучшую чайхану в городе с названием «Тахт э Солейман» (Трон Сулейма́на, ул Хаким Незами)
Это было приятное место в традиционном стиле, мы забрались с ногами на низкий столик, застеленный коврами. За каждым таким «столиком» стояло по несколько кальянов (гхалью́н), так что одновременно десятки человек выдыхали пары белого дыма, однако в помещении не было душно и дышалось очень легко. Особенность этого заведения в том, что здесь не готовили еду — можно заказать только кальян, чай или газировку, и к тому же сюда не пускают женщин. Мы пили чай и курили кальян. Мягкий, не тревожащий горло мятный дым располагал к долгой неспешной беседе. Ребята напротив нас экспериментировали с кальянами разной высоты, добавляя в них молоко и сок, но мне больше всего понравился простой кальян на воде.
Курение кальяна в Иране является особой традицией — его курят и днем, и вечером, до работы и после работы, а также перед сном. Вам обязательно сделают кальян на обед и ужин, а если попросите, то еще и на завтрак. Кальян будет мягким или очень мягким, и, возможно, сразу Вам понравится. Однако нужно помнить, что при сеансе длительностью в 45 минут курильщик потребляет больше угарного газа и никотина, чем при выкуривании пачки сигарет. Об этом я предпочитал не вспоминать, пока не стало першить горло, как результат моего курения кальяна несколько раз в день на протяжении целой недели. Я решительно обещал себе остановиться и не курить кальян чаще, чем раз в пять дней, и позже придерживался этого правила.
Справка. В Иране кальян называется «гхалью́н». Название, очевидно, было заимствовано от арабского «гхла́» (кипеть, бурлить).
Когда мы вернулись домой, я приготовил для всех блюдо белорусской кухни — дра́ники (оладьи из картофеля, яиц и муки). Поскольку дра́ники с молоком и йогуртом им не понравились, они тут же изобрели иранский вариант — стали запивать оладьи сладкой газировкой, а для вкуса обильно поливать кетчупом и майонезом. В качестве десерта друзья Бахмана поставили на стол литровую бутылку водки «Абсолют» и теперь ходили вокруг неё в весьма радостном предвкушении, в то время как сам хозяин дома с довольным выражением лица закручивал папиросы, смешивая табак с гашишем, который, как он сам сказал, был очень хорошего качества. На деле оказалось, что достать любой запрещенный товар в Иране достаточно легко, единственная проблема в цене — бутылка водки стоит $40.
Примечание. Употребление спиртного в Иране, как и употребление наркотиков, является уголовным преступлением (наказание — вплоть до смертной казни). Все имена в рассказе вымышленные. Автор являлся сторонним наблюдателем и не нарушал закон.
Ужин в Асема́н
Я собирался погулять по центру города, и чтобы найти нужный автобус, мне пришлось спрашивать людей на остановке.
— Бэба́кхшид, коду́м утубу́с бэ Мэйда́н э Эма́м ми́р э» (извините, какой автобус едет на площадь Имама), — поинтересовался я у молодого парня.
Узнав во мне иностранца, иранец с энтузиазмом схватил меня за руку и повёл через дорогу на другую остановку, среди множества автобусов нашел нужный мне и затолкал в салон. Пока я соображал, куда я приеду, он уже заплатил за мой проезд и договорился с водителем, чтобы тот высадил меня на нужной остановке. Помахав рукой на прощание, он быстро исчез в толпе людей.
Спустя минуту я уже ехал в автобусе и изучал карту Исфахана. Сидевший рядом иранец тут же заговорил со мной. Его звали Моджтаба́, он работал официантом в ресторане при четырёх звёздочном отеле Асема́н (Небо) и приглашал зайти туда, чтобы покушать. Я спросил, сколько будет стоить ужин, а он ответил, что ничего не будет стоить, поскольку ему как сотруднику сделают большую скидку. Тогда я попросил, чтобы он сделал мне скидку, а я бы сам оплатил счёт. Моджтаба́ не согласился, сказав, что я гость, и добавил, что в любом случае будет рад меня видеть.
Через несколько дней я случайно оказался в том районе и зашёл в ресторан. Мочтаба́ сразу узнал меня и предложил выбрать любое понравившееся блюдо. За $10 можно было оплатить шведский стол, почти не имеющий в своем ассортименте мясных блюд, но изобилующий различными фруктами. Я решил заказать по меню и выбрал фирменное блюдо — шашлык с интригующим названием «ши́ш кеба́б», тарелку риса с шафраном, а также баночку безалкогольного пива «Бава́риа», которое на самом деле является лишь сладким солодовым напитком. Такой счет должен был обойтись мне около $18, со скидкой 30% для сотрудников получалось $12. Однако счет мне так и не принесли, поскольку Моджтаба́ настоял на том, что сам оплатит мой счёт. Мы договорились встретиться с ним после работы, но нам это так и не удалось, поэтому со страниц своей книги выражаю ему большое спасибо за гостеприимство.
В тот вечер я вернулся домой весьма необычным способом. Гуляя по вечернему городу, я случайно остановился у площадки, где ребята играли в бейсбол. Было очень необычно наблюдать в Иране классическую американскую игру. После матча я подошел к одному из игроков, и тот рассказал мне, что учился в США и теперь организует бейсбольный матчи в Иране. Упаковывая свой инвентарь на мотоцикл, иранец предложил отвезти меня домой, чему я был очень рад.
Чемпион по бодибилдингу
Я ходил по главной площади и фотографировал памятники, как вдруг у меня зазвонил телефон. Звонили родители из Беларуси, они отмечали день рождение соседа. Неудивительно, что меня сразу попросили привезти «коньячка или винца» из далекой страны. Поскольку в Иране действует сухой закон, то это не представлялось возможным, и я просто пожелал здоровья имениннику. Меня кто-то позвал: «Хеллоу, Мистер!». Рядом на газоне сидели два парня, услышав незнакомую речь, они теперь очень хотели познакомиться. Это были Ахмад и его друг.
Ахмад рассказал, что является студентом и профессионально занимается спортом, в этом году он выиграл золотую медаль на конкурсе по бодибилдингу в Исфахане и бронзовую медаль по Ирану. Хотя на вид он не выглядел очень накачанным, позже я удостоверился в его словах, когда увидел его кубки и медали и сходил с ним на тренировку. Он часто любил хвастаться, что у него есть девушка, и у них был секс. Вообще, в Иране мужчины очень гордятся, если они еще неженаты, и у них хотя бы раз «было». Хорошо, если «было» с женщинами, я неоднократно слышал, что из-за их отсутствия многие мужчины в Иране начинают свою сексуальную жизнь с мужчин. Поэтому в моменты, когда он хвастался, я обычно передразнивал: «Секс? Шома?» (секс, вы) – показывая на него и его друга. «Ноу, ноу, дустам! (нет, это мой друг), — отнекивался Ахмад, при этом они с другом начинали смущенно краснеть. Не было сомнений в их нормальной ориентации, однако то, как они реагировали, забавляло меня. Чуть позже я узнал, что гомосексуализм в Иране наказывается смертной казнью, и лучше не шутить на эту тему.
Мы пошли смотреть на Мечеть Имама. Во время молитвы она была закрыта для посетителей и туристов, туда проходили только верующие для совершения намаза. Пришлось ждать около пятнадцати минут. К Ахмаду, который выглядел как европеец, привязался торговец и стал приглашать его посмотреть ковры и купить открытки, меня же он принял за местного жителя. Мы сбежали от назойливого торговца в мечеть, но когда вернулись, он всё ещё дожидался нас. Каково же было его удивление, когда Ахмад объяснил, что он не турист и родился в Исфахане. Я попрощался со своими новыми друзьями и договорился встретиться на следующий день.
Купив исфаханские сладости, я сразу же отправился искать кусты или укромное место, где можно было бы перекусить. В месяц Рамазан днем на улице запрещено пить воду и кушать, поэтому нужно было найти место, где бы меня никто не видел. Проблема была лишь в том, что как только я замечал какую-нибудь скрытую деревьями лужайку и приходил туда, оказывалось, что это место уже давно занято людьми, которые там обедают.
Тем временем началась сильная песчаная буря, и я, укрываясь от пыли у входа в музей, познакомился с девушками, которые приехали в Исфахан в гости на выходные. Несмотря на то, что они почти не говорили по-английски, общаться было очень весело. Мы хотели сесть в карету и прокатиться по главной площади, но в итоге решили пойти в национальный ресторан, чтобы попить чай и переждать непогоду. Было любопытно наблюдать, как девушки обрадовались возможности пригласить меня, я подумал, что вряд ли бы они пошли со мной, будь я иранским мужчиной. Со своей стороны я купил всем по мороженому, и вечер закончился ночной фотосессией у Моста тридцати трёх арок (Си-о-Се Поль).
В гостях у Ахмада
В тот день я собирался уехать в Шираз, но сад с окаменелыми деревьями и дворец с загадочным названием «Чехе́ль Соту́н» (40 колонн), в который я не успел попасть, настолько заинтриговали меня, что я решил остаться.
Почти весь день я провел с иранцем, с которым случайно познакомился на улице. Он помогал мне учить слова на фарси и правильно их произносить, а потом мы вместе гуляли по музеям. Вечером, уже уставший, я снова вернулся на площадь Имама, которая к этому времени была заполнена людьми гораздо больше, чем днем. Помимо того, что вечером шла самая оживленная торговля на базаре, многие пришли сюда, чтобы вместе поужинать. Сидя на траве рядом с большими кастрюлями с едой, взрослые ожидали захода солнца, а дети играли возле прудов и фонтанов. После вечерней молитвы все как по команде достали тарелки и ложки, загремели кастрюлями и стали ужинать.
К этому времени я уже отрастил себе небольшие усы и бороду, с одной стороны, это было хорошо – меня принимали за местного, но с другой стороны – никто уже не обращал на меня внимания. Так как мой знакомый уехал из города, то ночевать было негде, оставалось лишь пойти в дешевую гостиницу. Мне посоветовали Ами́р Каби́р Хо́стел, в котором можно было переночевать за $15. Как только я подумал про гостиницу, молодые ребята, ужинавшие на газоне, позвали меня к себе и предложили поужинать вместе. Перекусив арбузом и виноградом, я получил в подарок клетчатый шарф, которому очень обрадовался, однако позже его пришлось спрятать и никому не показывать. Прощаясь, один из них спросил: «Ка́рт э поста́ль дари́?» (у тебя есть открытка). Я не сразу понял, поэтому он взял у меня разговорник и нашел перевод этого слова – «ка́рт э поста́ль» значит открытка. У меня с собой было много красивых открыток из Беларуси, поэтому я с радостью подписал одну из них и подарил.
По пути в гостиницу мне позвонил Ахмад и пригласил поехать в какой-то парк на горе, а переночевать можно было у него дома. Меня встретили на машине, и я понял, что вечер еще только начинался. По пути мы подкрепились в кафе иранской пиццей — толстым пирогом с мясно-колбасной начинкой, обильно приправленным майонезом и кетчупом, итальянцы бы заплакали, если бы им пришлось назвать это пиццей. Другая особенность иранского «фаст фуда» заключалась в том, чтобы еду запивали газировкой (нушабэ́) наподобие фанты или кока-колы, так что мои знакомые даже удивились, когда я попросил бутылку воды (ботри́ э а́б). Компанией в шесть человек мы собрались в парке и, выкурив отличный кальян, стали петь песни. Иранские парни в этом плане очень изобретательные, с ними весело проводить время — они прекрасно танцуют, с удовольствием поют хором и в одиночку, беззаботно дурачатся и шутят.
Тем же вечером семья Ахмада расквартировала меня в комнате с огромным ЖК телевизором и приставкой «Экс Бокс». Когда языковой барьер не позволяет выразить свои мысли, приходят на помощь высокие компьютерные технологии.
— Морта́л Ко́мбат? – предложил Ахмад, доставая с полки компьютерную игру.
Мы играли до пяти утра, и в итоге победил сон. Когда мы проснулись, было около одиннадцати дня, отец принес нам чай с лепешкой и сказал, что готовится обед. Мы зашли на кухню, мама Ахмада, готовила курицу, поливая ее шафрановой настойкой. За интерес к кулинарии я получил от неё в подарок шафан и пучок странной сушеной зелени для приготовления кха́гинэ (khagineh) – омлета с приправами и мясом. Больше она не участвовала в нашем разговоре, а лишь сидела на соседнем диване, одета она была в черную чадру и прикрывала лицо рукой. Единственное, что я мог увидеть, это несколько очень массивных золотых браслетов на каждой руке.
После вкусного обеда мы стали прощаться. Отец постоянно прикладывал руку к сердцу и делал поклоны, провожая меня. Этот жест, как и их гостеприимство, я хорошо помню до сих пор. Я встал из-за стола и так же поклонился. Ахмаду было поручено отвезти меня на машине в терминал, а я объяснял, что мне нужно к выезду из города (кха́рэджэ ша́хр), откуда я бесплатно собирался уехать на попутной машине. Отец сказал, что никто не повезет меня бесплатно и нужно ехать на автобусе. Я настоял, и в итоге он пожал плечами и пожелал счастливого пути, а потом еще долго жал мою руку.
Брат Ахмада принес мне медальон с надписями из Корана на арабском языке. На мою просьбу прочитать, что там было написано, они принесли Коран на фарси (по правилам его пишут красными чернилами) и нашли перевод. Надпись на медальоне повторяла знаменитую Суру 112: «Бог — единый, Бог — вечный, Он не родил и не был рожден, и нет никого, равного Ему". Ахмад обмотал медальон прозрачным скотчем, потому что до него нельзя дотрагиваться руками, и сказал: «Он защитит тебя в пути, здесь написана самая красивая и важная часть Корана».
— Я согласен с тем, что твоя религия говорит про Бога, — сказал я, и одел медальон.
На машине Ахмад привез меня к выезду из города и еще раз поинтересовался, не хочу ли я поехать на автобусе. Однако я отказался и пошел ловить попутные машины. Было около двух часов дня, до Шираза оставалось около 500 км.
Слушаем бодрую песню Saeed Shayesteh — Tannaz: sanyok-belarus.narod.ru А затем смотрим видео танцев в машине под эту песню: video.yandex.ru/users/sanyok-…
Автор: Козловский Александр.
Книга: "Незабываемый Иран". 159 дней автостопом.
