Часть VI. Вверх, за облака
Сегодня будет трудный день. Подъем к Дзонгри — далеко не прогулка, это не непальское кольцо Аннапурны, которое теперь можно чуть ли не проехать на автомобиле. До полудня поднимаемся в окружении буйных зеленых зарослей: здесь и навесные мосты, и щебет птиц, и водопады. Видели огромное гнездо диких пчел на скале и путевые знаки, заботливо сложенные из камней у горной речки.
Облака часто заплывают сюда, скрывая солнце, потом оно снова прожигает себе дорогу. Вот уже и Юксом исчез за горой. Красота гималайских предгорий завораживает, но нельзя идти слишком медленно — от скорости зависит место ночлега. В Непале на треках полно деревень и лоджей, а здесь людей почти нет, и рассчитывать на теплый прием путникам не приходится.
Путь к Дзонгри — постоянный подъем с редкими ровными участками. Горная болезнь пока молчит, но идти становится труднее. Прошли Бактим — небольшую хижину на ровной площадке, где разбивают лагерь те, для кого дальнейший путь слишком утомителен. Дальше вариантов не будет, пока не достигнем селения Цхока. Оно выше Юксома почти на полтора километра, а подъем к нему в десять раз длиннее. Скорость падает, но за час до темноты мы входим в спящее на горе облако. Здесь и таится тибетская деревушка в дюжину домов, разбросанных по склонам и невидимых в тумане.
В самом начале есть пара больших пустых домов, продуваемых всеми ветрами — здесь можно приготовить ужин и заночевать. Кто-то ставит палатки на соседнем пустыре.
Если вам доведется побывать в Цхоке, не поленитесь подняться повыше, к местному «кафе». Там, в маленьком закопченном домике, собираются портеры и весело дуются с аборигенами в какую-то азартную игру, потягивая тибетское пиво — чанг. Это аутентичное место — душа селения, и чай здесь неплохой. Можно сделать пару удачных снимков, но будьте вежливы с местными — все же это не литературный клуб.
Цхока — место, по-своему, красивое. Здесь, в тумане, очертания предметов изменчивы, а тишина погружает тебя в созерцательное состояние. Вон озеро виднеется в ложбине. Вон старые каменные чортены выплыли из безмолвного небытия...
Наш повар — он представился как «кук» — приготовил безумно вкусный ужин. До самого конца путешествия он будет удивлять нас первоклассными блюдами, невесть как полученными из скромного набора продуктов.
А ночью горные ветра и промозглый холод пробрались в дом, и согреться не удавалось даже в позе эмбриона. Особенно мерзли ноги — две пары трекерских носков и спальник не спасали, — лишь замотав ступни толстовкой, удалось уснуть. Утром гид дал ценный совет по этому поводу, и мы купили у местных тибетцев специальные низкие носки толстой вязки на флизе, за что благодарили потом не раз.
Чувствуется усталость, но проглянувшее солнце высветило вершины гор, а крепкий чай вернул тонус. Мы готовы идти дальше: нужно успеть дойти до Дзонгри засветло, а впереди еще полтора десятка километров постоянного подъема — конечная точка на высоте 4300.
Первые часы идем по деревянной тропе, построенной здесь пару лет назад. Слишком много камней и грязи попадалось на пути, но теперь здесь безопасно.
К полудню открывается большая поляна с прекрасным видом на Кабур: снежные вершины уже совсем рядом, нас отделяет лишь пропасть глубокого ущелья. Здесь есть даже деревянные лавки — можно немного отдохнуть, перекусить и дать отдых ногам.
Немного погодя начинаются первые симптомы горной болезни. В висках стучат молотки, пульс учащается, понемногу уходят силы. Приходится часто делать остановки: в разреженном воздухе под палящим солнцем рисковать нельзя, — до ближайшей больницы пара дней пути.
Ландшафты выглядят уже иначе: вместо деревьев — трава и кустарники, пространство не упирается в ближайший склон, раскидывается до самого горизонта. Облака парят далеко внизу, под нами орлы медленно кружат свои хороводы...
Уже в самом конце бесконечный подъем превращается в небольшой спуск, ноги сами несут нас по каменистой тропе. И вот поворот выводит к нескольким бунгало, стоящим в ложбине у ручья.
Это Дзонгри. Здесь даже живут люди — мать с дочерью, — можно купить у них чай или что-нибудь в дорогу из скудного ассортимента, но окрестный пейзаж мало напоминают о человеке. Космическое величие Гималаев предстает здесь во всей своей заоблачной красе — в сияющих снежных вершинах, тысячелетних ледниках, облаках, текущих под тобою вечной рекой...
До заката сюда приходят еще несколько человек — парочка китайцев, голландцы, пятерка индусов из Калькутты и пожилая немецкая чета. Дальше отправятся только немцы — остальные уже вовсю мучаются «горняшкой». Голландец не может есть, китаянке совсем плохо, у индусов проблемы с желудками и нездоровый вид, — утром все вернутся назад. Мы вроде держимся, но сердобольные германцы угощают аспирином. Отказываться грех.
Дарья приболела. Кое-какие лекарства у нас есть, но на такой высоте вылечиться почти невозможно.
С наступлением сумерек с вершин спускается ветер. От него открываются окна и двери, бунгало гудит, как самолет на взлете, немецкую палатку с продовольствием и кухней уносит по склону. Под завывания ветра мы кутаемся в спальники на полу и стараемся уснуть. Спим здесь мало — часа по четыре, — но этого хватает. Решили затемно идти дальше, на соседнюю вершину, откуда видна панорама Канченджанги. Встречать рассвет будем там.
За час до зари берем фонарики и отправляемся в путь.
Над головой, среди мириадов звезд, Млечный путь призрачно сияет молочным светом, падающие метеоры высекают искры на небосводе. Вскоре предрассветная мгла сгущается, небо начинает светлеть у краев, а снежная Канченджанга все четче проявляется впереди, готовая пробудиться от ночного сна.
И вот вершина, словно свеча, вспыхивает оранжевым огнем, и тут же пламя рассвета устремляется вниз по склонам, окрашивая Гималаи в яркие утренние цвета. Природа пробуждается, и ночной белесый иней оттаивает под лучами солнца, наполняя все вокруг запахами проснувшихся трав.
После мы еще долго бродили по окрестностям среди брошенных каменных построек, сидели на холме, омываемом приливом из набегающих облаков. Невдалеке вздымалась вверх темная вершина Кабура — священной горы, которая никогда не знала снега. Слева синел ледник, а справа, на соседней гряде, виднелись четыре буддистских чортена, но не было уже сил дойти туда...
Все вокруг было подчинено незримому ритму вечности, и даже мы, люди городов, начинали чувствовать его дыхание...
Спуск вниз не менее труден, чем подъем, особенно опасна потеря концентрации. Вывихнуть или даже сломать ногу на крутой каменистой тропе — пара пустяков. Мы идем осторожно и стараемся не перегружать ноги непривычной нагрузкой. Даже не верится, что столько поднимались. И все равно, уже на подходе к Юксому, мышцы начали понемногу отказывать, но ковылять оставалось уже недолго...
На обратном пути, в Цхоке, мы были удивлены неожиданному подарку. Вечером гид объявил, что команда решила устроить праздник в нашу честь, и портеры будут петь и танцевать для русских путешественников. Это было чертовски приятно — все веселились и ели испеченный по этому случаю торт (!).
Закончив спуск и переночевав в гостинице Юксома (душ и постель — это настоящий рай), мы совершили еще один вояж. На одной из окрестных гор стоит самый старый монастырь Сиккима. Путь туда неблизок, но после подъема к Дзонгри это не пугает. Полчаса подъема по каменистой тропе отделяют древнюю столицу от этого чудесного места. Мы попали туда в разгар службы, когда молодые ламы криками и пением раковин отгоняли злых духов, утверждая над горами учение Будды.
Уехать из Юксома оказалось непростым делом: рейсовые джипы в Гангток не ходят, а местные жители просят заоблачные суммы, объясняя, что дешевле не бывает. Но гид выручил нас, пристроив в машину к возвращающимся из трека портерам. Ехали в тесноте, но заплатили по тарифу «для своих», что раз в десять ниже, чем тот, по которому возят белых туристов.
Гангток встретил закрытыми дверями магазинов: по непонятной для нас причине торговля словно вымерла. Зато открыт центр тибетского творчества, где на старинных станках ткут прекрасные шерстяные ковры ручной работы. После недолгих раздумий мы купили один по смешной для России цене.
В тот же день случилась еще одна чудесная встреча. На холме в северной части Гангтока есть монастырь Энчи — один из крупнейших в Сиккиме, с большой детской школой. Мы приехали сюда по наитию, просто захотелось посетить это место, хотя погода в этот день была не очень. Ходили по площади, фотографировали, а в это время за нами наблюдал пожилой монах. И вдруг, в окружении молодых послушников, он подошел к нам и поведал, что давным-давно был в России, в Ленинграде, а вообще, — это очень здорово, что мы здесь. Более того, он сейчас поедет с монахами в город и нас тоже возьмет с собой, чтобы не ждать такси. И улыбается, как далай-лама, словно благословение дает. Откуда узнал, что мы русские, почему подошел? Загадка. А позже мы узнали, что это был сам настоятель Энчи...
Мы покинем Сикким утром следующего дня. Позади сверкающие вершины Канченджанги — Пять сокровищ великих снегов. Позади джунгли Юксома и древние монастыри. Позади Калимпонг и чудесный Крукети. Впереди — бурлящее и живое сердце Индии, Дели.
Руслан Громов
Продолжение следует...
