- Аккхха-кххаа-кхха! – с энтузиазмом кашлял огненно-рыжий ирландец, сидевший по диагонали от Андрея.
- Кхы-кхы-кхы! – вторил ему почтенный египтянин через два ряда от нас.
- КХЕ-КХЕ-КХХХЕЕЕЕ! – мощным стаккато донеслось из первых рядов.
- Пчхи! – поддержала симфонию под названием «ОРЗ» азиатского вида малышка, сидевшая прямо за мной.

Более интернационального – и более простуженного – состава пассажиров мы не видели, кажется, еще никогда. Аэропорт Каира – громадный транзитный hub, и разношерстная публика, прибывающая туда, разлетается потом по всей Африке и Ближнему Востоку. Вот и мы тоже не останемся в Каире на этот раз, потому что после двух лет энергичного освоения Нижнего Египта мы, наконец, летим изучать Верхний – Луксор!

Нам так хотелось в Луксор, что даже всеобщий кашель не пугал нас: переглядываясь и посмеиваясь, мы возились на своих местах в попытках обрести комфорт в не самом комфортном самолете Egypt Air. В конце концов, в том году я вообще летела в Каир с температурой, и после первой же ночи в отеле все прошло. В Египте здоровый климат, о чем прекрасно знала британская аристократия, активно лечившая там в начале 20 века свои туберкулезы.

Через четыре с хвостиком часа полета мы заметались по громадному, чистому, очень современному аэропорту в поисках транзита. Запутавшись в очередях, вбежали в самолет Каир-Луксор в последний, как нам казалось, момент. А самолет, увы, с достоинством простоял на земле еще полтора часа, ожидая действительно опоздавшую в стыковочном рейсе стайку французских туристов.

Прилет в два часа утра по московскому времени – нелегкое испытание для семейства, накануне чересчур весело отпраздновавшего день рождения младшей дочери, однако Луксор, безусловно, заслуживает таких жертв. Наученные опытом стыковочных рейсов Алиталии, мы сильно волновались за свой багаж, однако Египет не Италия – и вот наши чемоданы, целые и невредимые, выезжают из недр аэропорта. И уже через двадцать минут мы входим в элегантнейшее лобби отеля Winter Palace.

Нам очень сюда хотелось, в этот отель: он был построен еще в 19 веке, и здесь останавливались увлеченные Древним Египтом британцы и французы. Такие, как лорд Карнарвон, финансировавший поиски гробницы Тутанхамона, или как Агата Кристи… В два часа ночи сложно оценить красоту предмета, однако общие очертания мы уловили. Завтра рассмотрим все со вкусом. А сегодня – спать! Мы нырнули по кроватям, даже не поинтересовавшись, что скрывается за тяжелыми красными гардинами.

Проспав до половины одиннадцатого, мы обнаружили две вещи: 1) за гардинами скрывался торжествующий, сияющий Нил; 2) завтрак в отеле до половины одиннадцатого. Теперь, когда организм наспался в свое удовольствие, во мне вновь проснулся беспокойный дух исследователя. Не давая своим мужчинам спокойно насладиться лаконичным (проспали, так что не обессудьте) завтраком на балконе, видами реки и снующих по ней фелук и корабликов, прогулкой по роскошному саду и купанием в бассейне, я тормошила их до тех пор, пока они не согласились, что first things first: сначала Карнакский храм, а потом уже вечер у бассейна.

Намаявшись в свое время в каирских пробках, мы никак не ожидали, что дорога до Карнакского храма займет у нас минут пять на такси. А по пути удалось еще полюбоваться со стороны очень гармоничным Луксорским храмом. Обзаведясь билетами, мы прошествовали по обширному открытому пространству с редкими пальмами – и с восторгом прошли сквозь первый, рамзесовский, пилон.

Отвлекаясь от линии повествования: сердца наши давно и безнадежно принадлежат загадочному Древнему Царству, чьи монументальные памятники – пирамиды – возвышаются в окрестностях Каира. К фиванскому (луксорскому) Новому Царству я отношусь спокойнее. Однако есть в Луксоре две вещи, чей масштаб и загадочность вполне сопоставим с масштабом Древнего Царства. Собственно, ряд ученых считает, что никакого отношения к фиванским династиям они и не имеют. Главной целью нашего вояжа (не считая Нила, фелук, садов, бассейна и солнца) было собственными глазами посмотреть на эти руины и составить собственное мнение об их временной принадлежности. И уж попутно осмотреть хиты фиванских династий: Карнакский и Луксорский храмы, Долину Царей, Храм Хатшепсут и храмы разнообразных Рамзесов. Поэтому от Карнакского храма мы ничего сверхъестественного не ждали. И напрасно, потому что нигде, наверное, нельзя было более эффективно погрузиться в атмосферу Древнего Египта, чем в Карнаке.

Карнакский храм не строил только ленивый. И не переделывал под свой вкус сооружения предшественников (ибо любили фараоны Нового Царства либо в такой форме выразить свое презрительное отношение к прошлым правителем, либо просто воспользоваться уже обработанным материалам для строительства собственных монументов). В результате в Карнаке можно найти как скромные (и куда более древние) развалины святилищ Среднего Царства, так и проследить развитие художественных тенденций Нового, а также Позднего (а потому совсем неинтересного) Царства.

Наибольшее впечатление произвел на нас гипостильный (колонный) зал. В египетских храмах гипостильные залы – это что-то вроде приемных в домах аристократов. Они во всех храмах выглядят очень живописно, но в Карнакском гипостиль огромен и величествен. Собственно, это самый большой гипостильный зал из всех. Громадные колонны отбрасывали странные тени, а их капители в форме лотоса причудливо прочерчивали небо. Вообще капители египетских колонн мне ужасно нравятся: египтяне мыслили конкретными художественными категориями, а потому их колонны напоминают либо связки папируса, либо бутоны лотоса, либо раскрытые цветы. Ну а потолки окрашены в темно-синий цвет, с бесчисленными белыми звездочками. А какие рельефы на стенах гипостильного зала!

Не утомляя вас подробностями увиденного, скажу только, что мы провели в храме около трех часов, причем немалая часть этого времени ушла у меня на беготню вокруг Священного озера. В нем обнаружились роскошные белые цапли, но каждый раз, когда я пыталась поднять объектив, они с противным криком взмывали в воздух и отчаливали на противоположный берег. Я не сдавалась, цапли тоже, а поскольку периметр озера довольно внушительный, то бегала я вокруг него долго. Мои мужчины в это время расслабленно сидели в тенечке, мало интересуясь моими забегами.

Достойное начало египетским исследованиям было положено, а потому мы с чистой совестью после Карнака отправились прямиком в бассейн, к нескрываемому восторгу Мишки. Ребята исчезли в просторах бассейна, а мне было лень купаться. Для самооправдания я открыла книжку по египетской религии, но смотрела не туда, а на кроны роскошных финиковых пальм, заросли хибискуса и цитрусовый сад, поблескивавший оранжевыми боками плодов (когда мы с Мишуком исследовали их, то обнаружили, что это не декоративные апельсины, как обычно, а съедобные – и весьма вкусные – мандарины).

Одно плохо в Луксоре в ноябре: солнце садится около пяти, а потому уже в половине пятого у бассейна делать нечего. Поэтому нам пришлось быстро ретироваться, сделав соответствующие выводы о том, как строить программу, чтобы успеть и в храмы, и в бассейн.

До вечера еще оставалось достаточно времени, поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, мы решили в первый же день покататься на фелуке. В Каире у нас ни разу не хватило времени на это мероприятие. Выйти из отели и перейти через дорогу на набережную – вот и весь труд. Первый же владелец фелуки под гордым названием «Шалтай-Болтай» (Humpty Dumpty) нам приглянулся, и мы загрузились в оказавшуюся неожиданно большой лодку. Прогулка на фелуке – действительно, удовольствие: ты скользишь по Нилу под здоровым косым парусом, периодически уворачиваясь от деревянной балки, к которой он крепится. Опытные местные моряки творят чудеса со своими судами, поэтому время от времени другие фелуки оказываются в паре метров от твоей, и ты получаешь возможность позировать в объективны туристов и радостно махать им приветствия. Берега Нила необыкновенно живописны. Здесь можно увидеть все: от роскошных фасадов отелей, утопающих в садах, до хлипких лачуг из кирпича-сырца, прячущихся в финиковых рощах. Закат с воды выглядит фантастически. Однако вместе с закатом пришла прохлада – и остаток пути мы провели, тесно прижавшись друг к другу.

А на вечер у нас был запланирован торжественный ужин. Именно торжественный, потому что дресс-код ресторана «1886» (год основания отеля, судя по всему) требовал от мужчин пиджаков и галстуков. Мы вычитали это на сайте, и Андрей из любопытства к ресторану не поленился привезти с собой и то, и другое. Обед мы пропустили и теперь, очень нарядные и очень голодные, с первых же минут открытия гордо прошествовали за свой столик. Аристократическое заведение было почти пустым, если не считать милейшей пары за столиком в углу. Джентельмену на вид было лет девяносто, а его даме – лет сто.
- Наверняка сын лорда Карнарвона, - пошутила я.

Пока мы силились продраться сквозь дебри изысканного меню и решить, чем кормить Мишку, который есть только пиццу и спагетти (в меню не нашлось), в ресторан постепенно вплывали новые посетители. Если они и были моложе первой пары, то ненамного. Сыновья и дочери Карнарвона, Говарда Картера и Флиндерса Питри степенно шествовали к своим столикам.
- Что это за геронтрократическое заведение? – изумлялся Андрей. Да уж… Название ресторана можно было смело менять на «Memento mori».

Вскоре выяснилось, что, помимо галстука с пиджаком, у заведения есть и другие требования к посетителям: нельзя разговаривать по мобильным телефонам и вообще, кажется, стараться не разговаривать, только перешептываться. Первым сдался Мишук и, отказавшись от десерта, улизнул в номер играть. А потом и мы с Андреем с неподобающей в таких случаях поспешностью, без десерта и кофе, расплатились и перекочевали в соседний бар, тихий и почти пустой. Однако по сравнению с «1886» он казался латиноамериканской дискотекой. Дорогие лорды, развлекайтесь сами в своем 1886, а мы туда больше не пойдем!