Слово "ужаснейший" по отношению к лиссабонским проституткам совершенно не является гиперболой; конечно, если среди читателей имеются ярко выраженные геронтофилы, то им самое время облизнуться и приблизить глаза к экрану, потому как речь пойдет о предмете их страсти. Представьте себе увенчанное дредами черное пугало лет сорока (стаж на избранном поприще, а не возраст!), без половины зубов и поперек себя шире. Напяльте на получившийся образ потертый джинсовый костюм в обтяжку, удачно подчеркивающий все наличные жировые складки, и портрет португальской (а, скорее, мозамбикско-ангольской) путаны готов. Под стать своим подопечным выглядели здоровенные негритосы, пританцовывающие неподалеку. Единственным относительно приличным существом во всем квартале была тоненькая тростиночка-наркоманочка лет пятнадцати, с отсутствующим видом подпиравшая стену. Эта хоть, в отличие от компаньонок, не пыталась заигрывать со мной, тогда как те приставали с предложениями услуг напропалую, несмотря на присутствие моей спутницы, недвусмысленно вцепившейся в рукав моей куртки. Оторвать ее (хорошо, что не куртку) удалось десятком поворотов далее, уже на набережной. Разжимая скрюченные пальчики, я даже поинтересовался, не испугалась ли бедная девушка за свою репутацию, или, может, удерживала меня в строю, опасаясь, что я уединюсь с одной из страхолюдин? В ответ, не желая открывать подоплеку своих переживаний, моя половина с хитрой улыбочкой заявила: "Никогда не знаешь, что этим мужчинам в голову взбредет..." Я чуть не прибил ее...
Важным делом, запланированным на первый день пребывания в Лиссабоне была покупка "Lisboa card", дающей путешественнику множество различных привилегий, в том числе бесплатный проезд в общественном транспорте, свободный вход во многие достопримечательности и различные скидки. Полную информацию о карточке можно найти в туристическом офисе. Стоила она 23 евро, и мы отдали денежки без вопросов, предвкушая двое суток знакомства с культурой и историей португальской столицы и ее окрестностей.
Веселый день плавно клонился к закату, но наши приключения еще не закончились. По возвращении в отель мы обнаружили, что делим его с целым табуном немецких тинейджеров, носившихся по коридорам, бухавших всю ночь напролет, и всячески отравлявших жизнь окружающим. Облик их был просто классикой жанра — встрепанные сальные пряди, куча футболок, надетых друг на друга, словно владелец гардероба, спасаясь от пожара, напяливал впопыхах все попавшееся под руку, и штаны, спущенные так, чтобы можно было изучать рисунок трусов. Будь рядом со мной брат, мы, конечно, преподали бы урок поведения недоноскам, но имея в качестве напарника хрупкую девушку, я не решился лезть в драку с легионом подвыпившей гопоты. Пришлось оставить без последствий проделки этих "кляйне швайне"...
Вдобавок к периодическому топоту в коридоре и воплям под окнами нашему душевному равновесию здорово мешали продавленные и жутко скрипучие кровати. Каждое движение на их поверхности отзывалось гаммой разных звуков, так что поначалу нам было не по себе, но потом мы втянулись в процесс, продавили и раскачали ложа еще сильнее, а если кто слышал скрипы, вопли и прочее — так и наплевать; пусть малахольные европейцы завидуют!
Несмотря на промозглую сырость в комнате, спали мы достаточно крепко. Я лично проснулся лишь дважды, первый раз в тот момент, когда в два часа ночи немчура грузилась в такси, и в районе пяти, когда "гитлерюгенд" вернулся из рейда.
Окончательный диагноз отелю поставил завтрак, состоявший из овсяных хлопьев, двух булочек в руки по выдаче, и по одному куску джема и масла на нос. "Горе мне, горе! Где вы, славные сосиски, которые так утомили меня в Испании?!" — готов был завыть я. В дальнейшем пришлось перейти на продукты общепита.
