В японском традиционном отеле – рёкане – конечно, кормят тоже исключительно японской едой. Что, конечно, поставило передо мной несколько новых, до сих пор неизведанных, испытаний. Японская еда всегда такая, вроде уже все понимаешь, а вот принесут снова что-нибудь новенькое, специальное из этого района, и смотришь ты на это и не знаешь – это вообще едят и каким образом. В таких случаях моя тактика такова: смотрю, что с едой делают японцы, и повторяю за ними.
В этот раз я, наконец, решился и попробовал натто. Честно говоря, после того, как я съел салат из морских медуз, мне уже было нечего терять.
Натто – это ферментированные, или, говоря по-русски, тухлые бобы. Их выливают на рис и едят. Скажу сразу, по вкусу вполне съедобно, только по виду очень похоже на сопли, и потом еще эти бобовые сопли к палочкам липнут, от миски тянутся – в общем, неудобная еда.
Японцы ее тоже не все любят. У нас в Токио большинство японцев любят натто, а в районе Осаки – наоборот. Впрочем, они там в Осаке вообще какие-то ненормальные, у них даже диалект японского языка свой, непонятный, совсем не такой как токийский – «Осака-бен» называется.
Наш Сэнсэй (а он, как вы уже поняли, не просто так с большой буквы) сказал, что натто – это барометр. Если гайдзин уже ест натто – значит, он advanced гайдзин, почти японец уже, а если еще не ест – то еще просто иностранец.
Далее следует страшная история про то, почему лучше все-таки жить в Токио, а не в деревне.
Когда я пытаюсь вспомнить об этом, то слезы обиды застилают мои глаза. Это было просто ужасно, просто ужасно. Чтобы вы не подумали, что я что-то преувеличиваю, и чтобы самому собраться с мыслями, я лучше расскажу это так, как оно было. Точно, по порядку, и без прикрас. Итак - хроника.
18 Октября 2003 года. Токийское время 14:00.
Голодный и мокрый Карлсон медленно плетется под проливным дождем по деревушке Кавагутико в поисках еды. Сквозь дождь, льющийся по глазам, Карлсон щурится на проплывающие в дымке таблички – рамен, удон, соба… Но Карлсон не намерен сдаваться. После двух дней питания японской едой в отеле взять в рот он ее уже не может. «Варенье? Сгущенка? Сыр? Картошка или спагетти, наконец? Есть ли хоть что-то в этом Богом забытом месте?» - все медленнее шевелятся его замерзающие губы.
18 Октября 2003 года. Токийское время 16:00. Дождь немного стих, сквозь тучи и туман показалась гора Фудзи и вывеска ресторана – «Гайдзинская кухня». Мираж ли это?
18 Октября 2003 года. Токийское время 16:10.
Карлсон не может поверить этому меню. Все жутко дорого, но сейчас Карлсон готов пойти уже на все, видя названия блюд: «Сыры», «Французский луковый суп». Коня мне, коня!
18 Октября 2003 года. Токийское время 16:30.
Принесли «Сыры», которые почему-то оказались только на треть сырами, а на треть колбасой и еще на треть крекерами. Еще точнее – большая тарелка поражает своей пустотой; уныло жмутся по углам три тонких кусочка жуткого, дешевого, японского камамбера «Хоккайдо», продающегося на каждом углу, три кусочка какой-то японской колбасы, которая имеет еще меньше отношения к колбасе, чем японский камамбер к хоть какому-нибудь сорту сыра, и три соленых крекера. И это блюдо стоило 800 йен? Французский луковый суп оказывается еще чудеснее: чашка с мисо, в которую бросили несколько долек лука и сверху положили один сухарик. В этой коричневатой жидкости с плавающим сухарем есть что-то тюремное. Рядом поставили сыпалку с американским пармезаном… Все-таки, что-то тут было миражом.
18 Октября 2003 года. Токийское время 17:00.
Этот момент Карлсон не забудет никогда. Японский камамбер все-таки лучше, чем полное отсутствие какого-либо сыра. А от сыра, как известно, Карлсоны теряют волю. Карлсон уже съел все с тарелки, которая называлась «Сыры», даже идиотскую колбасу, и как голодный волк смотрит на последний оставшийся кусочек камамбера. Терпит, тренирует волю. В этот момент Карлсон еще думает, что съест камамбер в самом конце. Но тщетны наши планы перед ликом неумолимой судьбы! Японский официант решил, наверное, что Карлсон оставил последний кусочек потому, что ему не понравился этот сыр. Японский официант унес у голодного Карлсона его последний кусочек сыра вместе с этой дурацкой тарелкой прямо из-под носа. Небось, сам съел его потом втихаря. Это совершенно непростительно!
Октябрь 2003
