Ещё два дня в Хошимине (Сайгоне) я провёл, осматривая разные достопримечательности, в основном патриотического характера. Расскажу о них вкратце и уеду сегодня же со Вьетнама в Камбоджу.
Основные интересности, конечно, тут связаны с войной. Граждане, живущие в интернете, конечно, видят, что война идёт повсюду и сейчас, не на миг не прекращается. Афганистан, Ирак, Ливия, а до них – Чечня, Югославия, Нагорный Карабах, Таджикистан, Абхазия, Приднестровье, всё люди друг друга убивают, и это совсем не хорошо. Причём все воюют за свободу, за своё понимание демократии (народовластия), и те и другие вожди якобы «выражают интересы народа», а реально непонятно что выражают. Вот и здесь, вьетнамцы воевали за свободу и социализм, а им помогал СССР и некоторые другие страны. А против них воевали не одни же американцы – но и те же вьетнамцы, которым помогали США и другие страны. Сейчас же отношения с США нормализовались, и американцы в виде туристов уже приезжают на известные им по фильмам места, а в туристическом квартале почти все цены измеряются в долларах, не в донгах, и платить предлагают в них же, в деньгах «побеждённых и изгнанных оккупантов».
Музей войны во Вьетнаме содержит в основном фотографии, много чёрно-белых фото, в основном довольно жуткие. Эти снимки сделали сто журналистов, которых самих потом убили на этой войне. Всякие сожжённые, убитые и изувеченные люди там изображены. На других, цветных, фотографиях – дети и люди, родившиеся уродами после применения оккупантами ядовитых химических веществ (американцы распыляли над джунглями ядохимикат, чтобы растиительность погибла и повстанцам было негде скрыться под листвой). Вещества действуют не только в момент распыления, но и в течение нескольких поколений. Инвалидов и уродов на колясках можно видеть тут и на улицах, но попрошайничать тут не принято – они продают разные там лотерейные билетики, салфетки и т.п.. Музей зверств войны посещают сотни людей, в основном иностранцы – это самое популярное место. Дождёмся ли мы появления таких музеев в Ираке, Афганистане, Чечне – вопрос интересный.
В другом месте, километрах в тридцати от города, находится партизанская база – тоннели, выкопанные партизанами во время войны (там они скрывались). Тоннели и все окрестности тоже сделаны музеем, причём с большим вкусом, там стоят, сидят, трудятся пластмассовые фигуры повстанцев, похожие на живые. Причём некоторые фигуры двигаются, если гид нажимает скрытую кнопку: пара людей пилят пилой большую бомбу, другие тоже что-то молотками, лопатками работают, совершают движения, очень хитро сделано.
Ещё посетил (с экскурсией) храм секты Каодай в 100 км от Сайгона. Религия (секта) Каодай возникла тогда же, когда дядюшка (и «бог») Хо в поисках рецепта спасения вьетнамского народа прибыл в Москву. Там, на гробнице «махатмы Ленина», дедушка Хо получил практические советы, а во Вьетнаме в это же время (1920-е гг) некие духи («боги», или бесы, по-русски говоря) явились основателям секты Каодай и внушили секреты своей религии. Но я подробностей о ней не знаю, а внешний вид храма – кому интересно – на фотографиях у меня представлен. Вьетнам, по их понятиям, центр мира, пуп земли, священное место, а особо святая земля как раз эта, на которой построен храм.
Практические стороны Вьетнамской жизни меня тоже интересовали. Удивительно, но восьмимиллионный Сайгон не имеет скоростного транспорта никакого. Ни метро, ни электрички, ни даже скоростного автобуса. Я проверил железную дорогу – неужели электричек и пригородных поездов тут нет? На вокзале их не было. В поисках пригородного ж.д.сообщения я отправился на окраину города, на соседнюю ж.д.станцию – вдруг пригородные поезда ходят не с главного вокзала, а с другого. И прошёл ещё несколько км пешком вдоль рельсов. Нет в Южном Вьетнаме никаких пригородных поездов, электричек и даже рельсовых тележек (типа филиппинских) нет. Рельсы-шпалы в хорошем состоянии, ровные, но ездят только скорые поезда (и товарные, вероятно), а мне попался лишь один тепловоз, который мчался куда-то очень быстро по однопутке и гудел. А «пригородная» ж.д.станция вообще была закрыта, как будто никто на ней не садится и не выходит никогда. Так-то и живёт 8-миллионный город, около 4 миллионов мотоциклов, а метро, троллейбусов, трамваев, монорельсов, электричек или даже скоростного автобуса, как в Джакарте – нет! Обычно в городах такого размера, городские власти что-нибудь да придумывают.
Устройство города очень плотное, между домами нет щелей, нет дворов вообще. Все дома стоят к улице тонким узким торцом вплотную друг к другу, все кварталы плотно стоят, кошка не проскользнёт между домами. А длинной строной дома уходят вглубь квартала. На первом этаже здесь бизнес – всегда какая-нибудь лавочка, харчевня, мастерская, гостиница, что-то общественное. А на 2-4 этажах живут вьетнамцы всей семьёй, и кажется что очень плотно живут, большими семьями в трёх поколенях. И постепенно надстраивают дом, до шести этажей, и все дома очень узкие – улица в дефиците! Едешь десять километров на автобусе – всё застроено, а парков всего несколько штук.
В парках, однако, чисто-хорошо, много спортивных снарядов, есть и турники, и брусья, вьетнамцы утром и вечером многие занимаются спортом, бегают, прыгают, играют в мяч, подтягиваются и т.д.. Размером все они меньше нашего, российского человека. Компактные.
Туристическая резервация в центре города создана для обеспечения туристов всем необходимым и для сдирания с них денег. И блюда с едой, и булки, и географические карты тут дороже в 2-2,5 раза, чем в других местах города, и цены часто долларизованы. Но интуристы, конечно, не будут искать дешёвые места, они готовы всё купить тут же по двойной цене. Множество белых людей тут околачиваются, и к ним – предлагатели услуг, продавцы, на каждом углу кто-то тебя окликает, мистер! купи какие-нибудь ненужности, солнечные очки например. Что тут дёшево – это туры с показом всяких достопримечательностей, за шесть долларов тебя целый день (10 часов) возят туда-сюда на автобусе, километров больше 200 накручивают, гид рассказывает что-то, а в чём выгода фирмы — неясно. Некоторые белые мистеры, преклонных лет, нашли себе уже маленьких вьетнамских подруг и ходят с ними под ручку, но это пока не так популярно, как в Тайланде.
Вьетнам – страна дурианов, и видя так много этих магических плодов, я понимаю, почему янки (а до них – французы) никак не хотели покидать Вьетнам. Сей вкусный фрукт тут продаётся везде, в каждом почти квартале, и даже пахнет не так сильно, как в соседних странах (или я принюхался). Целые горы, россыпи дурианов есть и в городе, и на окраине его, и в селе по дорогам. В туристическом гетто, конечно, дуриан недёшев, а в обычных местах в городе он стоит всего $1-2 за килограмм. Конечно, есть разный вид и разный сорт, и нужно в них как-то разбираться, — но факт фактом остаётся: много дурианов, больше чем в соседних странах. Вот и я, признаться, позволил себе «подсесть» на дурианы. А также есть здесь и другие, не виданные мной фрукты – уж сколько я перевидал и переел тропических фруктов, как тут опять свои особые виды, не сказать что очень вкусные, но большие и прикольные. Так всё ходил я и ел, самому уже страшно, сколько может съесть человек.
Любовь к кондиционерам проявляется почти во всех экваториальных странах. И в городских автобусах тут кондиционеры, и во всех магазинах, учреждениях – только в партизанских тоннелях их нет, пора бы и там установить. Считается, с кондиционером – круто. Но может быть они ещё и как-то очищают воздух. Потому что воздух в Сайгоне очень сильно загрязнён. Многие мотоциклисты ездят в масках, но это им не очень-то помогает: что это, кусок тряпки на нос и рот? Пока идёшь по улце километр или два, весь пропитываешься выхлопными газами, и ещё и мокреешь от пота, пот течёт ручьями, одежда гниёт постепенно от пота, нужно регулярно стирать и выбрасывать её. И тут заходишь в здание с кондиционером и мёрзнешь, а потом опять наружу.
А вот о чём думают вьетнамцы – это непонятно, и язык у них совсем непонятный, чтобы разобраться – нужно прожить тут некоторое время. Горожане, понятное дело, не спешат сами идти на контакт – тут кто хотел поконтачить с кем-то из иностранцев, тот уже давно поконтачил, иностранец тут не редкость, пишут что до трёх миллионов интуристов в год принимает Сайгон. В деревнях, наверняка, народ с большим интересом отнесётся к появлению гостя, но я сейчас в провинцию не поехал – так, заглянул мельком в один только город, дурианов поел, музеи посмотрел.
Ещё про войну подумаю немного. Ведь сколько людей убилось от войны, от той же вьетнамской войны, или корейской, или любой другой. А ведь если бы, например, победили американцы, или не победили бы, а разделилась бы страна надвое – как Корея, или бы весь Вьетнам стал бы капиталистическим. Изменился бы Сайгон? Так же, наверное, ездили бы на мотоциклах, принимали туристов, считали бы деньги в долларах в туристическом квартале, и дурианы бы продавались повсюду, вряд ли американцы искоренили бы их. Не видно внешне большой разницы между азиатским социализмом и азиатским капитализмом. Вот в Индонезии, наоборот, коммунистов истребили, но жизнь от этого особо не изменилась, тоже на мотоциклах ездят, и местные деньги измеряют в миллионах. Лаос, Вьетнам, Китай – социализм, Индонезия, Тайланд и Малайзия – капитализм, а разница только в вывесках – внутри нет какой-то важной разницы между этими строями, только цвет знамён и плакатов, разные лица вождей. В Тайланде король, во Вьетнаме Хошимин. И стоило воевать-то?
Так постепенно я завершаю своё разложение в Сайгоне, буду перебираться в соседнюю Камбоджу и далее в Тайланд. Ещё скажу вам, товарищи: тут весьма жарко! В юго-восточных странах тоже есть своё лето, только вот чем отличается оно: с сезона ежедневных дождей мы перешли уже в относительно сухой сезон. И если дожди и льют, то они кратковременные и не такие мокрые, как мочили меня несколько месяцев назад. Всё подсыхает. На этом я и буду завершать свои сайгонские заметки, посмотрим, что дальше меня ждёт на этом континенте.
