Предыдущая глава — Каникулы с бедуинами (иорданская осень 2008) Так вот ты какая, пустыня Из Петры отправляюсь в пустыню Wadi Rum. Мой проводник – бедуин Рабхи, владелец «Palm camp»- палаточного кемпинга в пустыне и менеджер иорданского Интернет-проекта «Rum Album» — «самого огромного фотоальбома в мире».

Пока едем по Королевской дороге, почти каждый встречный водитель нам приветственно сигналит. «Ты — местная знаменитость?» — спрашиваю Рабхи. Он довольно улыбается: «Да! Меня трижды показывали по телевизору». Кроме проекта «Rum Album», известность бедуину принесло и пятое место в ралли на джипах по пустыне.

В какой-то момент мы просто съезжаем с Королевского шоссе и едем по песку. Через несколько минут я замираю от увиденного. Так вот ты какая, пустыня…
Наивные представления, что пустыня – это сплошной желтый песок, одинокий колючий кустарник, караван бредущих верблюдов и невозможная 50-градусная жара – рассыпаются на мелкие кусочки. Передо мной — фантастический пейзаж со всеми оттенками желтого, коричневого и где-то даже белого и красного, где хватает места и поющим пескам, и высоким горам, и разнообразным растениям.

Рабхи показывает бедуинскую карту: огромный камень с выбитыми в нем точками и кружочками. По этим знакам кочевники определяют, где находятся колодцы. Быть может, когда-то такая карта помогла и Лоуренсу Аравийскому – английскому писателю и разведчику, ставшему своим для арабских племен и поднявшему их на борьбу против турок. Подъезжаем к одному колодцу. Глубокий, выложенный внутри камнем. Очередной раз удивляюсь человеческим возможностям.

«А это – бедуинский аэропорт», — мой проводник показывает рукой в сторону. Но я вижу лишь песок и невысокие дюны. Оказывается, это и есть «аэропорт». Забредет сюда какой-нибудь бедуин, попьет арак, покурит чего-нибудь и лежит – на звезды смотрит, думает, что взлетает…

Немного яда в теплом молоке Рабхи родился в пустыне. Его родители до сих пор здесь живут. Лет с десяти стал помогать дяде, у которого был бизнес в Саудовской Аравии. В 18 начал свое дело. Сейчас он, судя по реакции окружающих, достаточно известный предприниматель. Я видела лишь его магазин со всяким арабским скарбом и кемпинг в пустыне. Но думаю, что это лишь малая часть его бизнеса. Об увлечениях бедуина говорят многочисленные фотографии, развешенные в кемпинге. Он – и парашютист, и альпинист, и гонщик.
У Рабхи двое сыновей, которые ходят в частную школу. Из иностранных языков учат английский и немецкий. «Это очень нужно, — считает отец, — ведь в стране развивается туризм». Живут дети с его сестрой — со своей единственной женой (по закону их может быть и четыре) бедуин развелся.

Рабхи проводит мне мастер-класс по макияжу кочевниц. Поднимает небольшие красные камни, трет один о другой, протягивает порошок — бедуинские румяна готовы. Для подводки глаз предлагает воспользоваться угольками из костра.

Во время всего путешествия мне совсем не хотелось встречаться со змеями. Какое-то было против них предубеждение. Рабхи на это лишь снисходительно улыбается — бедуины не боятся укусов ни змей, ни скорпионов. Первые три месяца перед кормлением младенца бедуинская мать смазывает соски зельем, приготовленным из змеиного яда. Так с молоком матери дитя впитывает противоядие. «Пустыня – доктор, — утверждает Рабхи, — здесь найдешь любое лекарство от любой болезни».

Знакомлюсь с Хусейном, водителем «скорой помощи», живущим в пустыне. Молодой бедуин когда-то пытался работать в городе. Не понравилось — вернулся.
С Хусейном отправляемся слушать певучие пески. Но в тот день пески Wadi Rum были «не в голосе». Они молчали.
После гонок на джипе по пересеченной местности, обнаружения потайных каменных карт в расщелинах скал и урока арабской письменности на остывающем песке, мы забираемся на невысокую гору, расстилаем коврик и погружаемся в закат… «Теперь ты понимаешь, почему мы не можем без пустыни? – спрашивает Хусейн, но тут же сам отвечает, — нет, ты еще не понимаешь. Ты не ночевала под звездами, среди песков и тишины…»

Я повезу тебя к сестре, — сказал мне бедуин Но я ночевала в палаточном лагере, где, кроме меня, были лишь грозный с виду бедуин Рабхи да его четыре помощника-египтянина. Группа, прибывшая накануне, объяснили они мне, отправилась с проводниками вглубь пустыни.

Просыпаюсь рано, чтобы встретить рассвет. Выхожу из палатки (палатки — "гостиничного" типа: внутри две кровати и тумбочка, душевые и туалет — в отдельно стоящем чистом помещении)). Хозяин и его помощники спят просто под небом. Тихонько покидаю лагерь и поднимаюсь на невысокий песчаный холм, который накануне мне показал Рабхи – именно отсюда лучше всего видно, как начинается новый день в пустыне.

Мне очень хотелось увидеть, как живут бедуины. «Те, кто ведет кочевую жизнь, ушли подальше от туристических троп, — объясняет Рабхи, — не всем бедуинам нравилось, когда туристы с фотоаппаратами лезли в их частную жизнь». Те, кто остались жить в своих шатрах в зоне турмаршрутов, по словам моего проводника, занимаются, скорее, рекламной пропагандой.

И он везет меня в гости к своей сестре – в деревню неподалеку. Небольшой домик оседлых бедуинов чем-то похож на небогатую украинскую сельскую хатку. Квадратная прихожая, где помещается пару кресел и комод, две или три комнаты, смежные с прихожей. Скромная мебель, ковры, телевизор. Долго не задерживаюсь – его беременная сестра только что вернулась из хаджа и выглядит очень устало. Но, несмотря на усталость, женщина выносит ящичек со скарбом в стиле hand-made. Все относительно недорого — даже торговаться не хотела. Покидаю бедуинский дом с рюкзачком, сделанным хозяйкой (ношу до сих пор — в Одессе один такой!) и с куклой-бедуинкой (а такой так точно ни у кого нет)

Рабхи вывозит меня из пустыни и довозит до Акабы – курорта на Красном море. Так как этот город – свободная экономическая зона, при въезде все водители проходят необходимые формальности. Пограничник их о чем-то спрашивает, они ему что-то отвечают, и машина едет дальше.

Перебросившись с Рабхи парочкой арабских слов, страж порядка приглашает его выйти из машины. Я остаюсь одна в джипе, в котором лежит охотничье ружье и полный патронташ. Время тянется медленно, и кажется, что моего спутника нет минут 15. День перестает быть томным…

Наконец он возвращается. «Что случилось?», — спрашиваю, слегка волнуясь. Оказывается, в те дни король должен был посетить эти края. А у Рабхи не было при себе разрешения на оружие, хотя он и собирался с друзьями на охоту. Инцидент исчерпывается мирно.
Продолжение — Каникулы с бедуинами (иорданская осень-2008)