В субботу утром, 19-го, я попрошался с Лукой и другими учителями и пошёл пешком по дороге на восток. Навстречу мне ехали разные машины и грузовики с народом. Все устремлялись на границу на субботний базар.
На выезде из деревни меня остановил военный пост. Я тут уже был – ходил мыться в реке, и меня записали в большую книгу. На этот раз мне пришлось опять показать паспорт и записаться в книгу ещё раз, причём на следующей же строчке. Моё гражданство идентифицировали как USSR.
Солдаты, или полицейские, сидели и проверяли всех проезжающих, включая папуасов, едущих на базар на границу. У одного солдата был топор, у другого – автомат, у третьего – очень толстый живот (начальник?) Сфотографировать – нельзя.
Когда я достиг следующей деревни, навстречу проезжал военный патруль, остановился. Оттуда вылез брито- или лысо-головый мужик и потребовал документы. Я сказал, что покажу документ под крышей, потому что накрапывал дождь. Не вопрос! – Одним словом бритоголовый выгнал всех из-под навеса – под которым стояли около пяти тёток, торгуя овощами, -- и загнал меня под навес, где сперва он со своим помощником тщательно листал мой паспорт. Визу ПНГ он так и не нашёл, как и его коллеги на посту, а может и не искал. Теперь он потребовал содержимое моего рюкзака, причём всё! Я стал всё доставать, под навесом деревенского базара, а два дурака ковырялись в вешах. Я думал, что им надоест быстро, но что-то эти были особо вредными – не торопились – они проверили всё, кроме мелких карманчиков и пакетиков. Тем также ум свой не подтвердили: искали бы реально, так в мелких пакетиках всё и можно спрятать. Длилось это порядка двадцати минут. Нашли газеты со мной и тщательно пролистали тоже. Нетбук открыли, но включать не стали, не знали наверное что это возможно. Спросили, что на дисках – я сказал «фотографии». Вроде ничего не украли. Потом мне пришлось всё засовывать обратно. Паспорт мне отдали, и я продолжил путь. А торговые тётки (мокрые) вернулись на своё базарное место.
«Вот, блин, типичная страна четвёртого мира!» -- думал я. «Электричества центрального нет ни в одной деревне до Ванимо, а вот проверяльщики, менты и солдаты стерегут неведомо что!» -- Поплевался, и прошёл не более километра, как тормозит ещё одна машина – опять патруль! Едет с границы. Используя служебное положенье, военные патрули или полицейские – но уже в другой форме, не зелёные, а синие, а машина с мигалкой, кто их разберёт – опять потребовали документы!
«Чтоб вам всем пусто было!» -- отвечал я по-русски, но по-английски ответил немного по-другому: «давайте мол, вы меня подвезёте в другую деревню, а там я вам покажу документы». Те согласились. В салоне машины ехали мешки с индонезийским рисом и коробки со сладостями, купленные на приграничном базаре. Полицейские зарабатывают, а бензин-то казёный.
В следующей деревне я согласился показать паспорт. Они тщательно его рассмотрели, спросили, не террорист ли я, и отпустили. Я спросил, много ли иностранных террористов приезжает в Папуа-Новую-Гвинею, и, интересно, зачем? Те отвечали примерно так, что иностранных террористов они сами пока не видели, но бдительность – их важная задача. Визу ПНГ и въездной штамп опять не увидели. Дураки!
Впрочем, остальные встреченные мной в этот день люди идиотами не были. Отличные были люди. На другом деревенском базаре я купил бананов на 2 кины. Это просто навесы, под которыми тётки и ребята торгуют бетелем, бататом и бананами для проезжающих машин во вторник, четверг и субботу. Все более серьёзные товары продаются в деревне, в каждой есть 1-2 торговые точки. Там торговля не очень кипит, но всё же можно приобрести консервы, рис, и бензин -- по 5 кина (58 рублей) за литр, четыре индонезийские цены. Не удивительно, что есть некие контрабандисты, которые везут по морю топливо из Джайпуры в Ванимо в обход погранпостов. Цены обычно написаны.
Женщины, торгующие бананами, оказались прикольными, а некоторые – и англоговорящими. На мои бытовые вопросы вполне способны отвечать, не хуже русских деревенских женщин. Народ приятный, не вороватый, так что сперва в одном месте я решил искупаться (видя, что никто не собирается похищать моё имущество), а потом и в другом месте. И никто в этих деревнях не собирался толпою разглядывать меня, что было весьма приятно, потому что быть «обезьяной в зоопарке» почётно, но утомительно во многих местах. А из негативных явлений – тут есть пьянство, и стеклянные бутылки с пивом – самый ходовой товар. Выпившие складируют бутылки, как и в России, где попало, так что есть шансы наступить у тех, кто ходит босиком – а таких граждан в ПНГ довольно много. (Позднее, в воскресенье, вечером, во тьме, я слышал рядом громкие крики, ссоры и разборки, похожие на российские, но самих склочников-скандалистов не видел, электричества-то у них не было.)
Днём в субботу я остановился в одной из деревень между Вутунгом и Ванимо. Деревня назвалась Яко (Yakko). Многие машины сами предлагали мне извоз, я соглашался, но только на самое небольшое расстояние в 1-2 км, чтобы просто проверить самостоп. Электричества не было видно ни в одной деревне. Комары особо не докучали. Итак, я пришёл в деревню Яко и скинул рюкзак в деревенской католической церкви. Церквей тут несколько штук в каждом селище – есть и католики, и протестанты, и адвентисты седьмого дня, и все они смешаны в одной деревне, и в другой также. Итак, я пришёл в большую церковь и скинул там рюкзкак.
Через несколько минут появился церковный староста, приятный мужик средних лет. Я изъяснился. Он сказал, что в церкви сегодня ночью будет важное богослужение, поэтому в самой церкви ставить палатку не нужно, но он поселит меня напротив – в недостроенный дом. Так и сделал.
Чтобы я был в безопасности, староста пристроил за мной следить парня 14-ти лет по имени Космос. Дабы Космос не шлялся без дела, его назначили смотрителем за мной, а в помощь ему выделили ещё и дядьку более зрелых лет. Мои новые знакомые помогали мне купаться (следили, чтоб я не ушёл на женский пляж, и не распугал детей), помогали ходить по деревне и фотографировать, а также изготовляли, по моей просьбе, кипяток. Жизнь продолжается, и я надеюсь, что встречи с проверяльщиками и шмонателями окажутся лишь редким, нетипичным, папуасским явлением.
Недостроенный дом был уже с крышей, и идеально подходил для моего ночлега. Здесь я и остановился, достал невиданное в деревне изделие – нетбук – и составил первый текст про ПНГ. Мои смотрители тоже старательно смотрели в нетбук, мысленно помогая мне в творчестве, но вскоре, от усиленной работы мозга, утомились и уснули.
Девушки-папуаски увидели, что в доме поселился иностранец, и безо всякой просьбы с моей стороны принесли мне рис с сосисками. Рис я съел, а что сделать с сосисками? Я человек не очень сосисочный. Раздал их детям, и те с удовольствием слопали. Девушка потом была очень довольна, что тарелка была очищена полностью. Заходила знакомиться. Предъявила даже своё свидетельство о рождении, оказалась 1997 г.р.. Я оставил свой адрес в РФ, не знаю, воспользуется или нет.
( * * * * )
Вечером оказалось, что церковный староста является не единственным деятелем Католической церкви в этом посёлке. Вечером, когда уже стемнело, в деревенской полутьме (освещаемой луной) появилась белая фигура и ударила в баллон. Старый баллон из-под газа использовался как церковный колокол в этой местности, а баллону было лет тридцать. Наверное морем принесло с какого-то судна. Рядом лежал ещё один баллон, уже до дыр проржавленный – тому уж было за полста лет. А в школе в соседнем кишлаке в качестве школьного звонка использовался корпус от бомбы (торпеды) времён Второй Мировой войны. Бомбе было лет под семьдесят, но она, ржавая, исправно исполняла свой долг – звонила, призывая детей на учёбу.
Итак, белая фигура позвонила в баллон и скрылась в церкви. И тут произошло чудо. Церковь осветилась электрическим светом. Видимо, Бог сказал «да будет свет!», или в церкви был припрятан аккумулятор. Тарахтения генератора не было слышно, но аккумулятора хватало на две длинные лампочки, что было великим чудом. А фигура оказалась местным священником. Святой отец был родом из Аргентины. Окончил обучение на священника, и тут его заслали к папуасам. То святые отцы, как в армии, семьи нет у них, они люди подневольные – скажут «езжай!» -- и поедешь хоть в ПНГ. Уже пять лет работал он в этой глухомани, и был главным церковником по всем деревням побережья, от Вутунга почти до Ванимо. И был тоже умным, на вид, и хорошим человеком.
Священник устроился в углу церкви, и начал – как я понял – исповедовать граждан. Я же вернулся в «свой» домик. Вообще очень, очень приятное место. Домики тут все на ножках. В двух метрах море шумит. А комаров почти нет. Может быть, от церкви их как-то распугали, а может ветром сдуло в море. Есть неподалёку ещё пара церквей – адвентисты и ещё кто-то. Школа тоже есть. Туалетов в этой деревне нет – все 700 человек ходят в море. И я тоже.
Вообще в первые дни я пока не выявил источники дохода папуасов. Ведь у них есть одежда, вещи, деньги на пиво (не у всех, но у некоторых) и жилища. Дома стоят по 20-30 лет, их надо строить заново, в строительстве используют гвозди и, в некоторых случаях, и металлический шифер. Откуда берут эти ингредиенты? Я уже знаю, что Австралия подкидывает до 20% бюджета в ПНГ, но не развозят же австралийцы гвозди, железные кровли и кастрюли непосредственно. В центральной части Новой Гвинеи (Индонезийская половина), в Энатроталийском районе, всё было понятно: нет ни гвоздей, ни кастрюль, спят на земле, готовят на огне батат, в углях, потому что кастрюлю купить не на что и негде. Тут же и еда различная, и одежда, и кастрюли, и стройматериал, а в некоторых деревнях живёт человек с машиной-пикапом. Да, некоторые папуасы ПНГ ходят в майках с портретами индонезийских вождей -- наверное, это самые дешёвые майки, что продаются на границе Индонезии, и не важно, кто нарисован на них. – В общем, в ближайшие дни я изучу источник дохода папуасов. Некоторые говорят, что то от продажи рыбы и фруктов, за которыми приезжают скупщики на пароходе и на грузовике. Интересно, как живут там, где нет скупщиков.
Конечно, этот отрезок первый пути – от границы до Ванимо – не показательный для страны. Ведь тут основная часть дохода поступает от приграничной торговли – привёз-отвёз, десяток кин заработал. Многие папуасихи стоят по субботам, вторникам и четвергам – продают бетель, бананы и овощ по обочинам дорог, тем, кто едет мимо – ведь сотни людей проезжают на границу и обратно. Но вот что делают остальные, кому что продают? Как живут в глухих деревнях в горах, где нет ни рыбы, ни моря, ни границы – вот это мне интересно посмотреть, и попасть в такие места, где нет и автомобильного сообщения – сравнить с подобными же местами на Индонезийской половине острова.
