Манила вечером, после наступления темноты – не райское местечко. Сильно отличается, например, от Каира, где мы ходили по улицам в любое время суток, с большим удовольствием и с приятными ощущениями. Отличается и от Коломбо, в котором тоже можно бродить по городу ночью, но уже без никаких ощущений – тот город полностью вымирает к ночи, и почти всё закрывается. Манила же вечером становится не очень уютной. Она и так-то не очень. А тут, уже в сорока метрах от главной площади, от статуи Лапу-Лапу и от парка Ризаля лежат на асфальте и спят бомжи; другие люди спят по месту своего труда. Велорикша спит в своей тележке. На прилавке, на котором днём лежат, вероятно, фрукты-овощи, -- ночью лежит что-то большое, волосатое и тёмное и даже двое – ба! Да это же задница продавца, лежащего в объятиях с другим продавцом или продавщией, не-разбери-поймёшь, рубашка серая, а попа чёрная. Стайки грязноватых детей на обочинах дорог делят дневную выручку, играют в монетки, бросаются вдогонку за мной, белым мистером из другого мира. В придорожных харчевнях уснули их владельцы и сотрудники. Другие бездомные, взяв в пакеты все свои пожитки, перебирались куда-то, видимо с пункта заработка в пункт ночлега – у некоторых эти места, вероятно, различались.
Но в туристическом районе Эрмита всё ещё кипит жизнь: продавцы предлагают наркотики, красотки сомнительного вида предлагают себя, нерадостные велорикши предлагают извоз, белые мистеры прохаживаются осторожно из дверей отелей в бары переходя, но немного этих мистеров, а калеки демонстрируют им свои увечья, надеясь на подаяние. Бр-р-р!
Я отправился, сразу с пристани, в некоторый гэстхаус, в котором мы должны были встретиться на следующий день с Юстасом и его литовскими друзьями-путегественниками. Пока нашёл этот гэстхаус, прошло определённое время, мне уже разонравился этот процесс поиска – никто ничего не знает, как в Москве, даже название улицы, на которой стоит какое-нибудь учреждение, порой неведомо сотрудникам этого учреждения. Когда наконец нашёл этот гестхаус, оказалось, что все места в нём заняты (а Юстас только назавтра там должен был появиться). Ну хорошо, сэкономим 325 песо (250 рублей, -- именно столько стоит удовольствие заночевать в центре Манилы) и пополним милионную армию бомжей.
Так к множеству манильских бездомных присоединился ещё один, российского происхождения. Но если манильские бездомные ночевали прямо там, где их заставало желание спать, днём ли, ночью ли, на мостовой ли, на прилавке ли, -- то мне такой способ ночлега не был интересен, ибо проснувшись, можно обнаружить себя лишённым всего имущества, да и загрязнённым.
На карте города было три мечети, но в них я не пошёл. Две находились очень далеко, на окраинах города, а одна – в центральном нищ-квартале, в часе ходьбы отсюда, но не было гарантии, что она до сих пор открыта. Наиболее близким местом был храм сикхов на ул.ООН, куда я и направился, памятуя слова сикхов о том, что храм работает 24 часа в сутки. Так и оказалось, просто вместо передних ворот была открыта боковая дверца, и охранник внутри сидел – тот же, что и раньше, или другой, не пойму.
Формальности были минимальные. Я сказал охраннику, что уже был тут, и опять желаю переночевать. Он открыл гроссбух, куда я вписал своё имя (паспорт в этот раз не понадобился). Достав ключ, он прошёл в зал и отпер комнату, в которой я уже спал раньше, с надписью «Ladies». В обеденном зале ещё оставалась еда и один индус, по имени Себастьян. Мы поужинали, и Себастьян, отлично владеющий английским языком, рассказал мне о трудностях пролетариата в Маниле.
По его словам, все нищие люди из деревень и провинций устремляются в столицу, уверовав в сладкую там жизнь и прослышав, что правительство установило огромный МРОТ – 400 песо (270 рублей) в день. Но этот МРОТ касается только государственных служащих, которых в городе меньшинство. Частные компании платят своим работникам 300, или даже 200 песо в день (5000 или 3300 рублей в месяц), на которые прожить можно, но жить-то им где? А снимать комнату стоит почти сто долларов в месяц, небольшую комнату в 10 кв.м., а квартирка обойдётся вдвое больше, а чуть побольше квартирка, чтобы жить с семейством – в 10.000 песо (6500 рублей в месяц). Вот и выходит, что если человек живёт один, он никак на жильё заработать не может. Да и вдвоём работать, тоже не сладко получится. Выход, правда, есть – самому построить жилище. (Такие самострои мне встречались вдоль реки и вдоль ж.д.) Но самострой, по словам Себастьяна, дело неустойчивое: то ветер, ураган, то дождь, то официальные застройщики могут уничтожить ветхие постройки, тогда всем обитателям приходится переезжать и собирать свои трущобы заново. И каждый бедняк старается увеличить число своих детей, чтобы хоть кто-то вышел в люди, и вот уже сто миллионов человек на Филиппинских островах не знают, куда им деться. Так сообщил мне индус, который сам впрочем бомжем не был, он занимался бизнесом в Маниле, а дети его жили в Индии, в штате Керала.
Также Себастьян сказал мне, чтобы я не мыл за собой посуду в храме, так как служители храма моют посуду тщательно в пяти водах с моющим веществом, а гости могут случайно нарушить процедуру и снизить стандарты чистоты, принятые в храме; а также, чтобы я не ходил за добавкой с грязным подносом, а оставлял поднос на месте и в него уже приносил добавку – всё для того, чтобы кухня и раздаточное оконце не были загрязнены. Я принял к сведению эту информацию.
Наутро я выселился из сикхского храма и направился, сперва, на Главпочтамт. Ну и почта здесь, прямо храм почтовых услуг, необычно огромное здание. Но во всём здании было почти пусто, работало всего несколько окошек, не продавалось ни открыток, ни марок (вместо марок почтовые отправления компостировала специальная машина). Тут я наконец и отправил все оставшиеся открытки (в Себу хотели надуть – за марку просили 40, а здесь оказалось, что официальная цена – 13 песо за открытку в любую точку мира. Так что все, кому я обещал открытки, получат их когда-то.
После почтамта я пошёл искать опять этот гэстхаус, где должен был образоваться Юстас. На этот раз, при свете дня, гэст был быстро найден. Я вообще далёк от буржуазной и «бакпакерской» жизни, предпочитаю съединяться с народом. Но на этот раз, для разнообразия, соединился с евротуристами. Friendly’s Guesthouse – такое интересное место (а таких много по миру в туристических странах и городах, не в Бутуане, конечно), где обитает, постоянно сменяясь, 20-30 человек, в возрасте 20-30 лет, путешествующих по миру. В хостеле есть веранда на пятом этаже, с видом на небоскрёбный центр Манилы – крики бомжей и нищих, и вонь от мочи с улиц здесь не достигает. И здесь, отложившись от народа, смотря телевизор, употребляя пиво и кофе (пиво платное, кофе и чай бесплатные), обложившись нотбуками разного размера (работает Wi-fi), куря и производя беседы на англицком языке, так и обитают эти люди. Уютно и чисто, и если что кого интересует – каждый расскажет. Только шумно (да и везде в Маниле шумно), ложатся спать за полночь. Из-за некоторого хаоса я по приезду не заплатил за прожитьё, и только через сутки сознался и оплатил сразу за две ночи, чтоб поддержать заведение и пребыть дальше в европейском обществе.
Общество во многом (на 10%) было литовским. Литовский путешественник Юстас путешествует уже десять лет, почти не возвращаясь в родную Клайпеду, и был в 75 странах. Зарабатывает он подкидыванием шариков (жонглированием) и другими способами. Мы с ним познакомились в 2006 году, когда он прожил долгое время в Доме АВП в Иркутске, и после того он жил в Домах АВП в Оше, Каире, Владивостоке, Душанбе, по паре месяцев в каждом, и только в Архангельске не жил, ибо там холодно. А так он был в пяти Домах АВП и надеемся, поедет в следующие. А на Филиппинах у него произошло вот что: воры украли у него паспорт и кредитки и деньги (на фестивале, посвященном св.кукле), а на Филиппинах нет посольства Литвы, и новый паспорт получить невозможно. Вот он и залип в Маниле, пока ему (через австрийское посольство) сделают справку на возвращение, и с ней ему теперь не в Австралию, куда он собирался, а только назад в Европу улетать и делать новый паспорт.
Кроме Юстаса, тут обитал ещё и Ливиюс, другой литовский прогрессивный путешественник, ему почти 40 лет, он застал самые интересные события (развал СССР и отделение Литвы) в активном уже возрасте, и был много где. Но Ливиюс был не очень разговорчив, и что про Чечню, что про Гренландию и другие страны рассказывал мало, и цифры никакие не запоминал (или скрывал). И кроме Ливиюса, тут ещё и Даниус, известный мне ещё с Ливы другой выдающийся литовский путешественник, который уже два года с небольшим перерывом провёл на Филиппинах и называет эту страну «страной счастья». Так что три литовца тут рядом, за одним прямо столом, за которым я и пишу сейчас эти строки. И ещё двадцать литовцев скрывалось неподалёку – Даниус притянул из Ливы целую группу литовских журналистов, которым стал гидом, но спрятал их в другой гостинице.
Мы пообщались, прогулялись по городу и рынкам, затем проверили супермаркет, из которого притащили множество фруктов, газировок и продуктов, чтобы проверить их цену, вес, размер и вкус. Столько было этих продуктов, что целые сутки их разъедали. Но цены тут на фрукты высокие, да. И вообще Филиппины дорогая страна, это вам не Шри-Ланка. Кто на Шри-Ланке был, цены умножаем вдвое. На транспорт и на фрукты больше чем вдвое, где-то и втрое, европейская цена, что в супермаркете, что на развалах Манилы. Манго два доллара килограмм! Дуриан вовсе четыре доллара за кило! Молока почти нет, а что есть – стоит два доллара! Местные же пролетарии не едят ни фруктов с манильских развалов, ни молока не пьют, а едят рис с рыбой с уличных столов, поесть стоит меньше доллара – рис с добавками какими-нибудь и бутылкой газировки. Это недорого тут, да.
Пока в интернете всем писали, пока ели – манильский вечер, и когда на пятом этаже на веранде сидишь, совсем от народа отрываешься. Так и общались до часу ночи, и я залип в этом гэстхауасе. Но на следующий день нужно было куда-то выбраться – проехать на поезде, на филиппинском поезде, и найти его самую конечную станцию, и посмотреть – что находится там, за конечной станцией последнего поезда Филиппин. Так как 96% ФЖД не имеет пассажирского сообщения, ехать нужно было всего на сорок километров, и в воскресенье Филипинская железная дорога открыла нам свои секретнейшие секреты.
Продолжение следует!
