- Вам лепёшку или простой хлеб? – обращается ко мне человек в камуфляже. Этой ночью нас высадили на повороте на Гарм и отвели на военный пост.
- Нон! – отвечаю, улыбнувшись. – Мы же не в России…
В долину, окутанную белесоватым туманом, едва начинают просачиваться лучи рассветного солнца. Постепенно в небе проступают контуры горных хребтов; свет ещё не успел полностью распластаться по округе, и теперь я как будто слежу за продолжением сна: высокие горы тянутся к светилу, на глазах увеличиваясь в размерах, и уже подобно челюстям готовы сомкнуться над ним в любой момент. Да, мы не в России…
- Если бы, - отвечает военный простодушно, - На самом деле, у нас тут тоже Россия.
Мы покидаем гостеприимный дастархан, где провели эту ночь с солдатами, и направляемся в сторону Хорога. Теперь нам понадобится совсем немного времени, чтобы понять, чем памирцы так отличаются от остальных людей – совершенно искренним гостеприимством.

Редкий водитель отважится проехать по такой дороге: кажется, что пьяный серпантин, вконец обезумев, старается достать до облаков. На безымянной высоте, где ветер не перестает петь свои песни, машины проезжают буквально по взорванной горной породе. Пешеходов здесь не встретишь, и только овцы и козы, безучастные ко всему, пощипывают скудную травку на склонах крыши мира; или расползаются по округе, покорные воле чабанов. Так начинается Памир.