Совершить бросок на славный город Тверь мы с дочерью задумали уже достаточно давно. Указатель на ярославской окружной дороге «Тверь. Триста с чем-то километров» манил вполне реальной доступностью старинного русского города. «Около 500 километров от нас получается: 200 до Ярославля, потом 100 до Углича и оттуда уже чуть больше 200 до Твери», — считали мы с дочерью автомобильные версты. Знакомые опытные водители сбивали с толку, настаивая на маршруте через Устюжну, Весьегонск, Бежецк. Сразу скажу, что мы проверили оба варианта, и путь через Углич нам показался более удачным и более коротким.(Как мы посчитали – более, чем на 100 километров. Но особо не верьте! С математикой я не в ладу.)
Самый духовно близкий водитель, он же автовладелец, он же мой муж и дочкин отец, вообще считал затею ехать зимой в незнакомый город бестолковой. «Дороги плохо чистят, столько аварий, нет, нет и нет». Но в один прекрасный февральский день все сошлось, хотя погода оставалась стабильно холодной. Видно, наша тяга к путешествиям достигла апогея, а мужу мы так надоели своими постными лицами, что он дал нам «добро» на поездку, или перефразируя известную поговорку, «открыл дверь жене на Тверь».
Так 10 февраля 2010 года мы в 8 утра стартовали из центра города Вологды в невиданную доселе нами Тверь. До Ярославля долетели за 2 часа. Федеральная трасса М-8 нами изучена на этом участке досконально, ведь все пути на юг ведут через Ярославль. Вот и искомый указатель, тут же рядом заправка. «Кормим» машину и начинаем новый этап пути – на Углич. Впрочем, в Угличе мы были когда-то на экскурсии. Дорога идет, в основном, вне населенных пунктов... Для себя отметили два села. Первое — Никульское недалеко от Ярославля. Это родина Валентины Терешковой. Указатель «Музей «Космос» манил повернуть направо, но мы удержались от искушения. Приедем сюда специально в другой раз. И Село Большое оказалось, действительно, большим. О нем я как раз недавно с интересом прочитала очерк «ярославны» Эны. Детальное изучение Большого тоже отложили на «потом». Хотя дни прибавились, но они еще не такие уж длинные. Хотелось в Тверь попасть засветло.
Милый старинный Углич проезжаем через центр, успеваем бросить взгляд на главную площадь. Считаем, сколько лет прошло с нашего визита сюда. Боже мой! Уже 7, дочка тогда еще училась в школе! Как летят годы! Но ностальгировать некогда, машина бежит бодро, а впереди нас ждут Калязин, Кашин – совершенно новые места, тем и интересные. Но, к нашему разочарованию, эти города остаются справа. Мы их так и не увидели. Зато в изобилии лесные пейзажи. Февраль – месяц на краски скудный. Да и зима в этом году избаловала нас роскошными картинами бело-серебряно-голубых нарядов деревьев. Поэтому не столь богато, как в январе, одетые в снег елки, сосны и березы восторга не вызывают. «По дороге зимней, скучной тройка борзая бежит» — как о нас сказано! Изредка встречаются печальные заброшенные церкви, небольшие села. Дорога от Углича до Твери показалась очень извилистой, но зато на ней нет особых выбоин и ям, вполне нормальное покрытие.
В Тверь мы вкатили в полтретьего в сопровождении колючей хлесткой метели.
Учитывая, что молодой водитель совершил самый длинный в своей жизни автопробег, мы посчитали время в пути рекордно коротким. Слегка поплутав по городу, мы с помощью подсказок отзывчивых жителей благополучно добрались до Волжского моста и въехали в самый центр города.
Гостиницу заранее я не бронировала, надеясь, что в феврале наплыва туристов не будет, а просто выписала несколько адресов отелей в центре. Под №1 значилась гостиница «Селигер»( ул. Советская, д. 38). Начитавшись в интернете отзывов о Твери(отдельное спасибо Natalii), мы уже знали, что улица Советская – это самый-разсамый центр города, поэтому и устремились туда. Список пришлось закрыть, так как в «Селигер» мы вселились быстро и легко. Цена двухместного стандартного номера оказалась тоже вполне стандартная – 2700 р.
Мне нравятся такие солидные советские гостиницы с новым несоветским уже ремонтом. Чисто, уютно, тихо. В номере есть все, что полагается, кроме холодильника, но нам он и не был нужен. Окна выходили прямо на Советскую, что тоже приятно. Эта улица хоть и центральная, но не шумная, так как троллейбусы и трамваи по ней не ходят. А вечером елки у фасада гостиницы, украшенные сетью лампочек, приветливо и празднично светили нам сквозь занавеску. В общем, мы остались довольны номером.
Прежде чем поставить машину на стоянку, а платная стоянка расположена прямо за гостиницей (цена за сутки 200р), мы решили проехаться немного по городу.
Очень поэтично звучат строки Пастернака «Мело, мело по всей земле во все пределы», но гулять в метель не очень комфортно, особенно по набережным.
Поэтому к таким обязательным для туристов-первопосещенцев местам, как памятник Афанасию Никитину и Речной вокзал, мы добирались на машине.
Речной вокзал был построен в 30-е годы на месте уничтоженного Отроч монастыря. Конечно, тогда было совершено кощунство. Но сам-то вокзал в этом не виноват. Виноваты люди. А сейчас, кажется, снова происходит кощунство – издали нарядное, помпезное здание вокзала потихоньку рушится и представляет собой грустное зрелище. Логично, что там находится музей весьма странной тематики, а именно «Музей ужасов». Ужасаться специально и за деньги мы не стали. Осмотр Речного вокзала, некогда явно украшавшего собой берег, и так дал материал для печальных размышлений.
Рядом с вокзалом находится действующий Успенский собор. Хорошо, что восстанавливаются церкви, но дико несправедливо, что рядом с храмом погибает другое интересное здание. Что-то в этом есть неправильное.
Памятник Афанасию Никитину находится в противоположной стороне от вокзала, но на этом же берегу. Помню, как-то по телевизору смотрела передачу, в которой известный поэт Андрей Дементьев, уроженец Твери, рассказывал о своем городе, стоя рядом с этим памятником. Красивое место выбрано для Афанасия Никитина! С высокой площадки открывается чудесный вид на Волгу, на мосты, на набережную Ст. Разина, красно-белый кинотеатр «Звезд а» и колесо обозрения в городском саду. Правда, мы видели эту панораму сквозь метельную сетку. Прямо над рекой нависает символический нос старинной ладьи, и кажется, что мы вместе с великим путешественником сейчас понесемся по волнам и гладям. В историю жизненного подвига Афанасия Никитина углубляться не буду, напомню только ключевые слова: «Индия, «Хождение за три моря», русский Колумб. Никитин смотрит на реку, а за спиной у него — отделенная дорогой белоснежная церковь Трех исповедников, тоже действующая.
Хлесткий ветер быстро прогнал нас в машину. Перебравшись на другой берег, мы немного прокатились по набережной Степана Разина, затем переехали через речку Тьмаку и увидели обелиск Победы – высокую колонну с чашей для факела наверху. Тверь недолго находилась во власти фашистов, но успела сильно пострадать от нашествия оккупантов. Интересно, что назавтра утром мы в гостинице включили телевизор и увидели в фильме «Сашка» по повести В. Кондратьева хронику военных лет, посвященную освобождению Калинина. Развернувшись у Тверского суворовского училища – его легко узнать по двум пушкам у входа, — мы вернулись к гостинице, чтобы оставить машину и все-таки пройтись по Твери своими ногами.
Уже из окна машины мы заметили, какими прекрасными, стройными зданиями застроен центр города. Мне показалось, что в «екатеринских застройках» Твери нет холодной величественности столиц, русский классицизм в Твери представлен очень гармоничными образцами. Как известно, грандиозный пожар в середине 18 века уничтожил почти всю Тверь, и императрица Екатерина Вторая приняла быстрые и эффективные меры по возрождению города.
Команда лучших архитекторов была «брошена» на Тверь. В результате город получил лучшие свои здания, соперничающие по красоте с постройками Петербурга. И многие из них находятся на улице Советской (бывшей Миллионной). Понимаете, как нам повезло с гостиницей!
Неудивительно, что свою пешую прогулку мы начали от «Селигера». Параллельно Советской идет Новоторжская улица, тоже застроенная старыми особняками. Минуя ее, мы попали на Трехсвятскую – пешеходную зону города, местный «Арбат». Наверное, из-за неласковой погоды она была немноголюдна. Продавцы уже сворачивали свои палатки, но мы успели купить у них непременные магнитики, а в магазине «Книги» — путеводители по Твери. Один из магнитов предназначался знакомому водителю, поклоннику творчества Михаила Круга. Благодаря этому товарищу и я знаю много песен Круга, а не только «Владимирский централ». Дело в том, что мы несколько раз ездили вместе в Москву и обратно, и только под песни любимого исполнителя водителя не клонило ко сну. Естественно, на магните было изображение памятника тверскому шансонье. Мы непременно решили увидеть его воочию. Это оказалось легко сделать.
Трехсвятскую пересекает бульвар Радищева, на котором и установлен памятник этому герою новой тверской истории. Певец и поэт сидит на скамейке, рядом с ним его гитара. Мне показалось, что памятник не очень похож на оригинал. Но не смею утверждать, права ли я.
На этом же бульваре мы увидели еще несколько современных скульптур, самой милой из которых оказалась круглая улыбающаяся лягушка или жаба. Беременная тетенька и пара обнимающихся существ как-то особо не впечатлили. Памятник Кругу на их фоне выглядит вызывающе реалистичным.
Пообедали мы непритязательно в «Ростиксе» тут же на Трехсвятской. Обед оставлю без комментариев, все, как обычно.
Да, когда-то по Трехсвятской ходили трамваи, и в память об этом оставлен один вагончик. На одном из домов мы увидели знакомый портрет «дедушки Калинина». Его имя носит молодежный бар. А в путеводителе прочитали, что И.Сталин называл «Всесоюзного старосту» «нашим тверским козлом». Может, из-за бородки? Вообще о том, что Тверь многие годы была Калининым уже как-то не помнится....
Уже вечерело, когда мы направили свои стопы к самому центру, чтобы увидеть Путевой дворец Екатерины Великой (ныне здесь находится Тверская картинная галерея) – главную архитектурную достопримечательность Твери. Пройдя по шумному Тверскому проспекту, мы снова свернули на Советскую, и свидание с творением М. Казакова и К. Росси отложилось на некоторое время. Дело в том, что нас просто заворожило здание Тверского академического драматического театра – одного из старейших в России, между прочим. Огромная колоннада, высоченные бело-розовые стены, украшенные лепниной, тяжелые старинные двери – все это не могло не заманить нас, театралок по призванию, вовнутрь. Удача сопутствовала нам на пути к искусству: через полчаса на малой сцене начинался спектакль «Дядя Ваня» А. Чехова, и очереди в кассу не наблюдалось. Кстати цена билета очень «бюджетная» — 150 рублей. У нас в Вологде встреча с драматическим искусством стоит дороже. С билетами на руках мы еще раз вышли на улицу, оглядели восхищенным взглядом зажигающиеся фонари, примыкающее вплотную к театру здание филармонии, подошли к бюсту А.С. Пушкина и... вновь оттянули тяжелую дверь, за которой нас ждали доктор Астров, дядя Ваня, Соня и прочие знакомые лица. Оценивать спектакль не буду. Антона Павловича все интерпретируют в меру своего вкуса, таланта и испорченности. Как я правильно догадалась, тверской «Дядя Ваня» представляет собой выпускной спектакль молодых артистов, взятый позже в репертуар. И дядя Ваня, и Астров и даже профессор Серебряков показались нам весьма обаятельными молодыми людьми, так что их жалобы на неудавшуюся жизнь выглядели не очень обоснованно. Немного смутила Соня, которая выглядела ничуть не младше своего сварливого папашки. Но опять же – сколько людей, столько и мнений....
Повидавшись с чеховскими персонажами (каюсь, нам хватило одного действия), мы отправились на следующую встречу – с Путевым дворцом. С одной стороны, жалко, что мы его увидели уже в вечернем свете. С другой, может, это и хорошо. Не так была заметна не лучшая сохранность этого замечательного здания. Вообще это беда всех провинциальных старинных городов. Предки оставили нам в наследство богатство, которое мы, увы, не в силах сохранить. Люди едут в Кострому, Тверь, Вологду, чтобы увидеть русскую старину (как правило, творения современных архитекторов никого не интересуют), а содержать эти сокровища в порядке у провинциальных городов денег нет... Грустный парадокс: чем кормимся, то не бережем... Хотя в богатой и процветающей Москве, нежно мною любимой, отношение к историческому наследию, кажется, еще более жесткое : разваливаешься — снесем!
На стене дворца мы увидели памятную доску, сообщающую, что здесь бывал великий историк и автор «Бедной Лизы» Н.М. Карамзин и читал здесь главы из своего монументального труда «История Государства Российского». Дворец принимал многих незаурядных личностей – и русских императоров, и литераторов, и зодчих... Мы же полюбовались им только снаружи и очень недолго, потому что метель достигла апогея. Ветер засыпал улицу, дома и нас серебряной снежной крошкой, людей к 8 часам стало совсем мало, от этого все вокруг приобрело романтический и одновременно полуфантастический облик.
Лично мне показалась какой-то слишком длинной рука у непременного В.И. Ленина на постаменте на главной площади города, которая, конечно, так и называется – площадь Ленина. Да, как же я ничего не сказала до сих пор о площади Ленина! С обеих сторон ее обрамляют прекрасные исторические здания, ныне приспособленные под такие важные учреждения, как мэрия города, Дума, банк и театр для детей и молодежи. Кажется, впервые вижу город, где ТЮЗу отведено такое почетное место – на главной площади! И это правильно: все лучшее — детям! Кстати в этом доме некогда служил наш великий баснописец И.А. Крылов , не в театре, конечно, а в каком-то губернском ведомстве. А уже позднее по этой же площади по служебным делам ходил не менее великий сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин, около двух лет прослуживший тверским вице-губернатором.
(...Дочь прочитала написанное и напомнила еще об одном прекрасном здании – Доме офицеров, бывшем здании Дворянского собрания. Для меня, одно время очень увлекавшейся творчеством С. Есенина, этот дом — еще одна метка на карте есенинских мест в России. Поэт приезжал в Тверь в 1924 году на вечер, посвященный памяти своего рано усопшего друга Александра Ширяевца и выступал именно в этом здании, тогда бывшем кинотеатром «Гигант». Спустя 3 года, здесь же жители города слушали В. Маяковского. )
Злобным «Карлой» смотрелся Карл Маркс, обрамленный белоснежной «наполеоновской» шапкой. Под суровой головой мы прочитали не менее суровые слова: «Пусть господствующие классы содрогаются перед мировой революцией...»
Зато кованые ворота в городской сад навеяли воспоминания о самой нежной песне Круга «В городском саду падал снег. Я по снегу к тебе иду...» Недалеко от входа в сад находится здание областной библиотеки имени М. Горького – яркий образец сталинского «классицизма» с колоннами и лепниной. Сад манил нас уютным светом фонарей, но мы уже так замерзли, что скорым шагом понеслись в гастроном рядом с гостиницей – купить продукты на ужин — и в свой теплый номер. Правда, сначала он не показался мне теплым, но это было последствие нашей прогулки под февральской метелью. Уже ночью я сбросила с себя покрывало, которое натянула поверх одеяла и поняла, что мне даже жарко.
Около 9 утра мы позавтракали в небольшом уютном ресторанчике гостиницы. Яичница, блинчики с джемом, горячий чай – все вкусно! Спасибо, наш недолгий приют за тепло и гостеприимство! А нас ждал занесенный снегом «железный конь».
Напоследок мы проехали по ажурному Старому Волжскому мосту – еще одна достопримечательность Твери. Конечно, многое осталось «за кадром», слишком коротким оказался наш наскок. Но то, что увидели, нам понравилось. Если сложится, приедем еще! А домой мы решили двинуться по другому маршруту. Помните, Бежецк, Весьегонск, Устюжна? Лично мне понравилось название «Бежецк». Какие-то смутные ассоциации всплыли в памяти... «Бежецк, Бежецк... О! Что-то было там связанное с Ахматовой.., — осенило меня. – Кажется, даже стихотворение у нее есть, которое так и называется «Бежецк».
— А что могла делать Ахматова в такой глуши? – резонно заметила дочь, и я опять засомневалась. Действительно, что делать в тверской глуши утонченной петербургской поэтессе?
Выехали мы из Твери в 9 утра, сопровождаемые метелью, и так эту метель и притащили с собой в Вологду. Ну, это так, к слову. Дорога до Бежецка была хорошо очищенной, практически без снега. По бокам то и дело возникали большие и малые деревни, и мы решили, что сделали правильно, что не свернули на Углич. А уж когда в Бежецке мы увидели какой-то многофигурный памятник, расположенный между двухэтажными старыми домами, то дружно решили, что нам необходимо вернуться и его рассмотреть.
Да, поверхностная, но цепкая память меня не подвела. Подойдя к памятнику, мы увидели стройную фигурку молодой Ахматовой, сидящей на стуле, чуть сзади на колонне бюст Николая Гумилева и справа от Ахматовой крупного пожилого человека в костюме – Льва Гумилева.
Нам этот «тройной» памятник очень понравился. Уже дома я, конечно, разобралась, в чем тут дело, почему в Бежецке появилась эта несчастливая и такая талантливая семья. И стихотворение Ахматовой нашла:
Там белые церкви и звонкий, светящийся лед
Там милого сына цветут васильковые очи.
Над городом древним алмазные русские ночи
И серп поднебесный желтее, чем липовый мед.
Там строгая память, такая скупая теперь,
Свои терема мне открыла с глубоким поклоном:
Но я не вошла, я захлопнула страшную дверь...
И город был полон веселым рождественским звоном.
Бежецк стал городом детства и юности для Льва Гумилева. В доме бабушки, матери отца, он прожил до 16 лет, отсюда уехал в свою самостоятельную, такую трудную жизнь. Николай Гумилев чаще бывал в Слепневе – деревне неподалеку от Бежецка – в доме матери Анны Ивановны. Позже мать поэта переехала в город. Н. Гумилев в последний раз навестил ее в 1921 году, за несколько месяцев до гибели.
Отношения А. Ахматовой с первым мужем, и со свекровью, и с сыном не были простыми. Но она неоднократно приезжала в Слепнево и в Бежецк, постепенно проникаясь красотой этих скромных русских мест. Еще в 1914 году в Слепнево она написала трагические провидческие строки:
Сроки страшные близятся. Скоро
Станет тесно свежих могил.
Ждите глада, и труса, и мора,
И затменья небесных светил...
Да, в жизни Ахматовой были и могилы близких людей, и «глад», и мор... Жизнь далеко увела ее от этого тверского уголка. А жизнь Николая Гумилева оказалась совсем короткой. В 1921 году поэт был расстрелян как участник белогвардейского заговора.
Фигура Льва Гумилева очень символично оторвана от родителей. Трудная, полная тяжелых моментов жизнь унесла его далеко от матери. И не нам судить, кто тут прав, кто виноват.
Кроме памятника, обращает на себя внимание двухэтажный бело-желтый угловой дом с атлантами (!), который хорошо рассматривается с дороги – наверняка это тоже достопримечательность города.
Когда мы выехали из Бежецка, то увидели указатель «Дом Поэтов», но что там находится, узнали, увы, только постфактум, а то бы непременно свернули туда. А там, оказывается, в бывшем доме А.И. Гумилевой находится сельская библиотека и музейная экспозиция, посвященная А. А. Ахматовой. Деревня Слепнево ныне не сохранилась, а легендарный дом бережно перенесли на новое место.
Кроме Бежецка, нас ждало еще одно удивление – небольшой городок Красный Холм. О нем я никогда не слышала. Но вид большого разрушенного монастыря нас так поразил, что мы остановились его сфотографировать. Цветной стенд у дороги сообщил, что это руины древнего Антониева монастыря. Судя по яркому рисунку, монастырь был достаточно богатым. А вообще гениальное решение – если нет денег на восстановление, просто рисовать то, что должно находиться на этом месте. Очень экономно и актуально в условиях кризиса.
Городок Красный Холм совсем маленький, но в нем много старинной застройки. Есть торговые ряды, впечатление произвел стоящий у дороги деревянный многооконный дом – такой образец деревянного модерна. Развалины соседнего с ним здания неплохо бы было тоже прикрыть картинкой. Судя по толщине стен, здесь стояло нечто основательное. ...Грустно все это. Понятно, что звери-фашисты сжигали и рушили наши города и села... А там, где не было оккупантов, почему разруха? Уже банально стало напоминать слова булгаковского профессора Преображенского о разрухе в головах, но «умри, Денис, лучше не напишешь!»
Чем ближе мы подъезжали к городку с труднопроизносимым названием Весьегонск, тем более заснеженными становились леса, а дорога все менее чищеной. Судя по карте, мы отъехали от Твери уже на 253 километра. Сам Весьегонск никакого впечатления не произвел. Город вырос на месте рабочего поселка, а старая часть его была затоплена при строительстве Рыбинского водохранилища. А вот участок дороги от Весьегонска до Вологодской области оказался самым плохим за весь наш путь. Тряслись мы по белой пустынной дороге на маленькой скорости довольно долго. Границу между Тверской и Вологодской областями миновали легко: она скромно «лежит» посреди большого села. Интересно, чем руководствовались власти, когда делили этот населенный пункт на 2 области? Может, просто бросили палку, где легла, там и граница? Но как бы там ни было, дорога стала лучше. Говорю это не из чувства патриотизма. Просто, если еще кто поедет по этому пути, то знайте: самый плохой участок здесь — от Весьегонска до границы с Вологодской областью.
В Устюжну – старинный районный городок – мы въехали практически, как домой. До Вологды отсюда 250 километров. В Устюжне в разное время мы бывали раньше, поэтому проезжая по центру города, кивали знакомым местам. Устюжна хоть и маленький город, но со своими легендами. По одному из преданий, именно в Устюжне произошла история, описанная Н.В. Гоголем в «Ревизоре». Но не только этим фактом она вошла в отечественную литературу. В Устюжне бывал А.И. Куприн и даже играл в любительском спектакле. Кроме того, в Даниловском , имении Батюшковых в 15 километрах от города, часто гостил в детстве и юности К.Н. Батюшков – поэт, герой войны 1812 года, которого А.С. Пушкин считал своим учителем...(А.И. Куприн тоже останавливался именно в Даниловском у своего друга Ф. Батюшкова).
Много в Устюжне старинных храмов, в одном из них, который стоит у самой дороги, находится краеведческий музей. В общем, пока мы вспоминали достопримечательности города, он уже остался далеко позади. Ну, а дальше ... Снежная дорога становилась все более укатанной и темной, пока, наконец, мы не выехали на широкое шоссе, соединяющее Вологду и Петербург.
Тут уже мы покатили как по маслу, тем более дорога от Череповца до Вологды нами изъезжена неоднократно. В половине пятого вечера мы вкатили в родной город, замкнув таким образом наше «тверское кольцо».
