На четвёртый день на острове по планам мы должны доехать до ущелья Танге-Чаку, проехав через соляной купол Намакдон и, обогнув горный массив, оказаться на другой стороне. Остров к северо-западу сужается и ширина его невелика, всего километров пятнадцать по дороге через Гури (Goori-Dastaku). Но нас ждали удивительные открытия в дороге.
Первое открытие случилось когда мы ещё не успели даже свернуть наш лагерь на прибрежной песчаной дюне, на которой мы его ставили уже в сумерках. Маленький ленивый ручей в русле из толщи ила с песком, устье которого находилось недалеко от нас, скрывал в себе интереснейший мир.
На самом деле, этот ручей с солёной водой, местами с озерцами стоячей воды, окружённый фантастическим пейзажем из изрезанных выветриванием скал, мы увидели, конечно, ещё вчера. Но, из-за того что встали лагерем уже в сумерках, изучить его внимательно не было возможности. Именно здесь, мы обнаружили илистых прыгунов. Это так же поразительно, как если бы мы нашли здесь, ну, скажем, слонов. Ведь мы пребывали в полной уверенности что эти рыбы, похожие на больших и грустных головастиков, живут исключительно в южном полушарии.
Эти рыбы интересны тем, что они не только перемещаются по суше, но и даже роют в прибрежном иле норы с воздушным куполом. Молодые рыбы сидят на мелководье и только учатся ходить, а взрослые особи вполне себе бодро бегают на плавниках помогая себе сильным хвостом, с его помощью могут даже довольно далеко прыгать, на несколько длин своего тела. Внешне они очень похожи на земноводных, но это именно рыбы с жаберным дыханием.
Растительность есть только в пятидесятиметровой полосе прибрежных барханов. И тут, кстати, весна – сухие кусты расцветают зелёными побегами и цветут, молодые побеги пробиваются прямо из под песка. Прибрежная полоса вообще полна жизни, много насекомых, крабов, птиц и млекопитающих. На мелководье нам удалось увидеть даже дельфинов, или, вернее сказать, их носы высовывающиеся над водой, а попытки подплыть поближе не увенчались успехом, дельфины держали дистанцию. А вообще этой стороне острова, обращённой к морю, живут ещё и морские черепахи, которых, впрочем, нам увидеть не удалось.
Дорога ведущая нас на другой конец острова не имеет покрытия, это просто утрамбованная колёсами и просушенная горячим солнцем до состояния камня глина. Окружающий безжизненный пейзаж похож на застывший прибой, вся местность представляет из себя мощные синклинали. Разрушающиеся грани окружающих возвышенностей наклонены к горизонту, нередко нависая барашками более прочных песчанников над выветриваемыми слоями более мягкими породами.
Как мы догадались, что доехали до соляного купола? Разумеется, увидев соль на поверхности. Не просто налёт на почве, подобный изморози, а мощные пласты соли, хрустящей под ногами, покрывающий горы вокруг. И вообще, весь мир вокруг здесь искрится под слепящим переотражённым от поверхности солнцем.
Пещера имеет несколько входов и разветвлена, но мы не стали мудрить, а пошли в самый большой вход. После яркого дневного солнца, в первые несколько минут свет фонариков почти не помогает ориентироваться, и нужно посидеть в темноте, чтобы привыкли глаза.
Воздух в пещере кажется сухим, видимо соль абсорбирует влагу. Тем не менее местами скапливается вода, вернее перенасыщенный соляной раствор, который сразу кристаллизуется на коже соляным налётом, если опустить в него руки. Местами всё усыпано крупными кристаллами соли, отличающейся оттенками от нежно-розового или голубого до тёмно-коричневого в зависимости от состава. В глубине пещеры абсолютная тишина, здесь нет никакой жизни, не живут насекомые, птицы или летучие мыши. Своды горизонтальной пещеры полосаты из-за наклонных геологических слоёв, некоторые слои пугающе прозрачны, луч света фонаря проникает в толщу породы.
Некоторые вертикальные стены имеют удивительную структуру напоминающую по виду каменную кладку, так равномерно и однородно растрескиваются в толще просоленные песчанники. Интересно что вызывает такой эффект, частые в этом регионе землетрясения, воздействие больших перепадов температур или кристаллизующаяся соль заставляет так формироваться структуру породы?
Обогнув купол и доехав до поворота к Гури, мы обнаруживаем здесь асфальтированную дорогу и направляемся через геопарк на другую сторону острова, где нас поджидает редкое явление – дождь.
Итак, на четвёртый день мы проехали остров Кешм по стороне обращённой к морю, обогнули соляной купол Намакдон и через геопарк повернули на другую сторону острова.
Геопарком эта местность называется потому что здесь кроме песчаных скал с удивительными эрозионными формами нет ничего. Вообще ничего, кроме мёртвых осадочных пород, формирующими ландшафт вокруг. Но, надо сказать, ландшафт очень живописный, несмотря на однотонность и безжизненность.
В этой местности живут дикие ослы, и, видимо, неплохо себя чувствуют здесь.
Первое что мы увидели при подъезде к Гури (Goori), населённому пункту уже на другой стороне острова, – это футбольная площадка. Вообще, надо сказать что в Иране футбол – самая популярная и горячо любимая игра. Много раз иранцы, узнав при знакомстве о нашей национальности и пытаясь вспомнить какие-нибудь слова на русском, восторженно выпаливают: «Аршавин!». Здесь же, в Гури, футбол любят несколько больше чем в среднем по стране, так как проехав посёлок, мы встретили ещё одно поле, уже более благоустроенное. Здесь как раз происходил матч, очень серьёзный и ответственный, судя по напряжённому вниманию зрителей, исключительно мужского пола. Тут уж всё по-взрослому: у команд есть форма в виде маек определённого цвета, а поле размечено мелом с вспомогательными площадками для запасных игроков и лавочки в роли судейской трибуны.
Рассчитывая доехать в этот же день до знаменитого ущелья Танге-Чаку (или, иначе, Танг-е-Чаху – ущелье Чаку) и заночевать там, мы ошиблись с расстоянием. Потому, лагерь мы разбиваем по пути на побережье обращенном к материку. Эта сторона острова сильно отличается и рельефом и растительностью. Здесь начинаются мангровые заросли. Тишина на берегу такая, что слышно как бегают любопытные лисы и хлюпают моллюски, фильтрующие солёную воду на рифах. Не сразу мы поняли отчего так, только в темноте уже догадались, когда зажурчала прибывающая в прилив вода – здесь нет прибоя, так как пролив узкий, даже видно огни на побережье материка.
Ночью начался дождь, которым нас пугали последние три дня. Дождь не был сильным, с перерывами шёл часов пять, но этого оказалось достаточно, чтобы глинистая поверхность превратилась в топкую жижу. Нам с трудом удалось выбраться на дорогу.
Дорога здесь узка, загружена и разбита. Это не мешает местным жителям рассекать по ней на мотобайках в белой одежде.
К середине дня мы доехали наконец до ущелья. Ехать тут затруднительно, потому бросаем велосипеды на дороге и идём пешком. Местами и лазить-то непросто, порода, слагающая этот рельеф непрочная, впитав воду, она крошится под пальцами и рассыпается. Сразу же пришлось порядком измазаться глиной, потому что приходиться местами проходить враспорку или подниматься по осыпающимся и скользким склонам плашмя.
У ущелья переменная ширина, иногда оно превращается в узкую щель, оставляя лишь узкую полоску неба над головой, или, скорее, пунктирную линию, прерываемую застрявшими между стенами валунами. Возникает впечатление что передвигаться приходится то внутри трещины в исполинской костной структуре из-за множества пустот и каверн покрывающих стены, то через руины древнего храма из-за сходства вертикальных образований с колоннадой и барельефами, а слоёной структуры породы – с разрушенными лестницами и «этажностью».
Ключевая достопримечательность ущелья Танге-Чаку – длинная, метров двести, узкая щель, прорезанная водотоком на дне. Щель настолько прямая, что не отпускают сомнения в её естественном происхождении. Быть может это трещина в более прочном вулканическом монолите, скрытым сотнями метров осадочных и обнажившихся только здесь в глубине ущелья.
Другая достопримечательность – колодцы. Некоторые – благоустроенные, то есть обложенные камнями, и, судя по всему, используемые по назначению, а некоторые – просто глубокие дыры на дне и без того довольно глубокой расщелины, достигающие водоносного слоя.
Строго говоря, ущелье не одно, а целая сеть, конца которой, если забраться повыше, не видно. А Танге-Чаку (Tang e Chahkuh) – это только местность вблизи населённого пункта Чаку.
Сторона острова, обращённая к материку, не столь интересна, потому мы, чтобы не терять время, забросились на машине в город Кешм. И правильно сделали, потому что дождь продолжился и следующим вечером, но в благоустроенном парке на него уже можно не обращать внимания.
В парке города Кешм (как и в других иранских городах) есть всё для кемпинга. Есть не только питьевая вода, туалеты, места под палатки, но и даже пункт зарядки гаджетов, всё бесплатно. Должен ли я принять мусульманство, чтобы моё государство так обо мне заботилось?
Интересно, что в городе есть и «плохой» парк (вблизи порта), в который мы вначале и приехали, но нас честно предупредили, что оставаться здесь на ночь – плохая идея. Впрочем, мы и сами вполне уже оценили обстановку к тому моменту: много развязных и наглых то ли беженцев, то ли цыган, бомжеватого вида странные типажи, подозрительные люди с цепким недобрым взглядом, а в глубине парка ещё более подозрительная кальянная без опознавательных знаков и вывески. Купив на вынос кебабы с рисом и овощами, мы устроились тут на лавочке на ужин и услышали много интересных историй от подтянувшихся пообщаться людей. К примеру, один из бомжей нам рассказал, что он из приличной и небедной семьи, но из-за конфликта с текущей государственной системой объявлен политическим преступником и был лишён всего и стал нищим. Сомнений в его истории нет, его вполне уверенный английский язык подтверждает его слова. Да и много раз мы слышали о безжалостной государственной карательной машине в Иране, способной в короткие сроки перемолоть тысячи инакомыслящих, путём заключений и конфискацией, лишающей человека всего и отправляющей на обочину жизни. Если под подозрение в противостоянии системе попадает один человек, то гонениям подвергается вся его семья. «If you take a public stand opposite the government, you will delete here», – объяснил наш знакомый.
Переправляемся в Бендер-Аббас тем же способом что и прибыли – на пароме, лавируя между танкерами и сухогрузами. Кешм, пока.
У нас уже есть билеты до Тегерана на внутренние авиалинии. Примерно пятьдесят долларов на человека – совсем неплохо, с учётом негабаритных велосипедов и перевеса, который считается совсем недорого (20 рублей за килограмм). Аэропорт так мал, что к самолёту от терминала идём пешком.
