Едем дальше.
На электричку мы опаздывали, поэтому мчались из последних сил. Олег тащил меня за ручку, как собачонку. Лешка безропотно нес мой рюкзак. Запыхавшиеся, мы вбежали в вагон, и поезд тронулся. Я быстро уснула. Пробудилась от холода. За окном хлестал дождь. Погода испортилась. Надела на себя всю теплую одежду, но дрожь продолжала колотить меня. Олег заботливо протянул одеяло, стало лучше. Я забыла про дождь и вновь задремала.
Перед нашей станцией мальчишки разбудили меня. Мы вышли под дождь. Станция называлась Бологое. Все, что запомнила от нее, это старинный разрушенный вокзал. Вместо потолка небо, серое, дождливое, в цвет стен.
Дальше вновь были электрички. Контролеры. Он и она, муж и жена привлекли мое внимание. Он – молодой, интеллигентной внешности. Она – старая кошелка, пропахшая табаком, с золотой цепью на жирной шее. С ними такса. Я нашла поразительное сходство собаки с ее хозяевами. Такая же коротконогая, как Она, и ушастая, как Он.
К обеду погода разыгралась, выглянуло солнце, и жить стало радостнее. Мы были в Чудове. Старинный городок, недалеко от Новгорода Великого. Правда, мы мало рассматривали архитектуру, потому что искали трассу. На трассе вновь разделились на команды. Так добираться удобнее. Я пошла с Олегом. Мы заняли позицию и через несколько минут остановили «шестерку». Парни согласились подвезти нас до Новгорода. Они оказались белорусами. За рулем сидел красавец Бандерос или наш русский Машков. Только в отличие от его двойников глаза у него были улыбчивые. Друг Машкова - Бандероса не напоминал киноартиста, но очень походил на моего знакомого Пашку. Олег все время пока я рассматривала ребят без умолку болтал. Он рассказывал, как гид – экскурсовод Саранска, про ликероводочный завод и знаменитое пиво «Толстяк», лампочки и пенициллин.
Новгородские удивления.
Новгород встретил нас солнцем, колокольным перезвоном и необыкновенной чистотой улиц. Мы сели в белый новенький троллейбус, ехавший почти бесшумно, и отправились до Проспекта Мира. В этом районе у нас было записано 3 адреса, где мы могли бы остановиться на отдых. В троллейбусе к нам подошла кондуктор, милая женщина. Мы показали ей свои синие студенческие билеты, и она к нашему удивлению, не подняла крика и не потребовала оплатить проезд.
Первые две надежды не оправдались. Девушка Лена уехала из города на месяц, а субъект по прозвищу Ангелочек переселился в другой район. Оставался третий и последний вариант, значившийся в записной книжке, по имени Денис. В крайнем случае, можно было бы пойти ночевать в монастырь. Там предоставляют кров пилигримам, но с условием двухчасовой службы, которую нужно отстоять. Последнее обстоятельство меня не устраивало, поэтому всю надежду я возлагала на Дениса. Бедный Олежа был голоден, а когда он хочет, есть, он не хочет больше ничего.
Мы позвонили и наши сердца замерли. Дверь открыла женщина и, о чудо, она позвала сына. Дениска появился на пороге, и глаза у него стали, как у собаки Баскервилей. Секунду он недоуменно смотрел на нас, а мы на него. Затем, я ему все объяснила. Олег молчал, потому что был голоден и зол. Редкий случай, когда он молчит. Денис пригласил нас, незнакомых ему людей, в квартиру. Накормил, разрешил принять душ, всячески угождал. Нам повезло. Денис только что вернулся из Питера, и мы могли разминуться. Этот новгородский парень оказался очень славным. Мы рассказали ему о Лешке, и он согласился помочь ему. Немного отдохнув, я, Денис и Олег отправились гулять по городу.
На железнодорожном вокзале мы оставили сообщение Лешке, а сами пошли в Кремль. Возле стен Кремля играла старушка на скрипке. Рядом с ней не было шляпы и никакой другой посуды для денег. Денис сказал, что она каждый вечер стоит два часа на том месте и играет, дает бесплатную радость, а вернее, дарит. Наверное, счастье нельзя оценить, ведь оно бесценно.
Мы зашли в Софийский собор, шла служба. Прихожан было мало, человек 10, но лица их были красивы тем внутренним светом, которым озаряет вера. Церковь оказалось старинной и темной. И этот полумрак, и простота внутреннего убранства были истинны и уместны. Мы купили свечи. Я ходила по храму и не знала, куда их поставить. Денис зажег свою свечу от зажигалки и воткнул рядом с ликом какого-то святого. Свеча моментально осветила темное пространство, и я увидела сурово-укоризненные глаза, глядевшие на нас с иконы. Спросила у Дениса: «Здесь, наверное, нельзя ставить свечки?» А он ответил, что выбирает себе святого всегда сам.
Денис заказал нам экскурсию возле памятника «Тысячелетия России», пока мы ее слушали, подошел Лешка. За это время он успел побывать в «Мясном бору». Мясной бор – историческое место недалеко от Новгорода. Там, во время ВОВ в болотах погибла армия Власова. Года 2 назад на мине подорвался парнишка – поисковик, но этот факт до сих пор не останавливает истинных авантюристов. Лешка является одним из них.
До Мясного бора Леха ехал с выборгскими крутыми парнями, и они оставили ему номер своего телефона, пригласили в гости.
После экскурсии мы отправились на набережную реки Волхов. Это судоходная река. Места там красивейшие. Лешка достал свой «Зенит» и начал останавливать мгновения: стены старинного Кремля, золотые маковки церквей, виднеющийся вдали монастырь, расположенный на острове, раскопки старого городища, исторические памятники.
Новгород удивлял меня все больше и больше. В парке культуры я увидела бабушек и дедушек, кружащихся в ритме вальса, под духовой оркестр. Как оказалось, подобные дискотеки для пожилых новгородцев – традиция. Они проходят по выходным дням. Для молодежи в городе много кафешек, баров, есть ночные клубы. Но и в случае безденежья можно просто посидеть на берегу реки или погулять по городу. Места то красивые!
Вечером мы поехали ночевать к Ольге – девушке Дениса. Нас встретили очень доброжелательно. Накрыли на стол, напоили, накормили, и спать уложили. Ольга прекрасно рисует. Дома у нее живут, кроме родителей конечно, толстый кот и черная крыса. Котов я люблю, а крыс боюсь. Поэтому последнего обитателя пришлось запереть в клетку.
Приходили ребята, друзья Ольги и Дениса. Мы говорили, говорили…а потом я уснула.
Радуга детей солнца.
Утром нас разбудил Денис, а его будильник. Мы выпили чаю, попрощались с новыми друзьями и побежали на электричку. Электричку мы проморгали. Она уехала, прощально помахав нам хвостом. Делать было нечего, отправились на трассу. Дорога оказалась неудачной. Она проходила в лесу. Машин было мало. Стопить неудобно, но мы не теряли надежды. Вновь заняли позиции. Я с Олегом, Лешка сам по себе. Мы остановили машину первые, но водитель не ехал до Луги (нужного нам города). Мы проехали на этой машине около 20 километров, а затем остановили новую. Водитель оказался интересным человеком, мы проговорили с ним всю дорогу до Луги. В Луге не стали ждать Лешку, немного побродили по старинным улицам города и отправились на вокзал, а оттуда на электричке до станции Мшинская.
Когда вышли из вагона, то увидели троицу молодых людей очень занимательно одетых. Волосы одного из них были заплетены в многочисленные косички, сверху прическу венчал огромный берет. Другой, весь в фенечках, очень смуглый, с необычным разрезом глаз: сначала они узкие, а затем постепенно расширяются, смесь европейского и азиатского. Третий, русоволосый и голубоглазый, разительно отличающийся от своих смуглых спутников. Судя по внешнему виду, ребята направлялись на Рейнбоу.
Олег спросил их об этом. Они подтвердили наши предположения. Мы познакомились. Парни были родом из Словакии. Тот, что в берете, оказался художником. Он лучше товарищей говорил по-русски и, как выяснилось, общался еще на трех языках. Другие ребята были студентами. Русоволосый, голубоглазый ариец, к моему сожалению, почти не знал русского, но понимал некоторые слова. Он смущенно улыбался, помогая жестами дополнить сказанное.
Мы спросили дорогу у местных жителей, и отправились все вместе. Нам предстояло 12 километров пути по лесу и болотам. В лесу на дороге были проложены рельсы, по которым курсировали дрезины – местные такси. Таксисты предлагал подвезти 6 километров имеющегося пути, за небольшую сумму денег, но, учитывая дальнейший маршрут, мы не готовы были тратиться. Нам случайно повезло. Одна из таких дрезин остановилась рядом, и бородатый пьяненький мужик поинтересовался, откуда мы. Я ответила, что из Мордовии. Он неожиданно обрадовался и предложил нашей компании доехать за половину установленной таксы. Мы, не раздумывая, согласились. По ходу пути мужик поведал, что когда-то служил в Мордовии в армии. А еще он не без гордости сообщил, что на фестиваль недавно прибыла группа американцев. Под куполом сизого северного неба, посреди болот живут немцы, англичане, ирландцы. В общем, народ с разных концов света.
Мы ехали на полной скорости. И эта скорость, и предчувствие необычного приключения наполняли нас безудержным весельем. По пути нам встречались люди, возвращающиеся в обратном направлении. Все они были красочно и непривычно одеты. Мы здоровались с ними и слышали ответные приветствия на разных языках мира. Оставшиеся 6 километров, пришлось идти пешком. Расстояние небольшое, но препятствий достаточно, вернее оно одно – болото. Когда-то, в школьные годы, я ходила с классом на зарницу, поэтому мне было не привыкать.
За гранями реальности.
Когда прошли болото, то увидели большую поляну посреди леса и множество палаток, растущих на ней, подобно грибам. Особенно яркими мухоморами выделялись подобия индейских типи.
Первое, наиболее сильное мое впечатление, было связано с тем, что люди ходили абсолютно голыми. Через пару часов, я, конечно, привыкла и нормально разговаривала с обнаженным мужчиной, например, и меня совсем, ну или почти совсем, не смущала его нагота.
Наш школьный директор любил говорить: «Что естественно, то не безобразно».
«Вот бы его сюда»,- думала в тот момент я.
Животные в целях выживания объединяются в стада, птицы в стаи. Рейнбоу был группой, объединившей людей – хиппи со всего света. Радуйся и дари радость другим, ведь жизнь естественна и прекрасна, как природа. Таковы идеи хиппи – детей солнца. Кстати, детей на том фестивале было достаточно, и наших, и иностранных. Они приехали вместе со своими родителями и, как мне показалось, чувствовали себя комфортно на лоне природы. Одна женщина умудрилась родить в этих диких, первобытных условиях ребенка и его громкий плач разносился гимном свободы по Рейнбоу.
Я – человек цивилизации, что имеет свои плюсы и минусы. Я не могу купаться в ледяном ручье и спать на земле. Не могу без горячей воды и тепла, не представляю, как можно родить в лесу без медицинской помощи. Но, не смотря на все «не», я понимаю, что может быть иначе. Встречались на Рейнбоу и старики, правда иностранные, непосредственные и оригинальные. С одним из них, с немцем, я подружилась. Он совсем чуть-чуть говорил по-русски, и нам приходилось объясняться на языке жестов. Мы не понимали друг друга и хохотали. Немец был рыжим и бородатым, в необычной шляпе с бубенцами. Когда он смеялся, то шляпа подпрыгивала на голове и бубенчики звенели.
На Рейнбоу есть свои традиции. Два раза в день все обитатели собираются в большой круг для общения и процедуры принятия пищи. Люди крепко держатся за руки и произносят нараспев: «Ом». Каждая из букв слова имеет свое магическое значение. Какое, я забыла, хоть мне и объясняли. «Ом» - обряд очищения души, отвлечение от ненужного и пустого, своеобразная медитация. После нее начинают «толкать телеги», т.е. в середину круга выходят желающие сказать речь, берут большую палку в руки и вещают каждый по очереди на свою тему. На мой взгляд, делиться мыслями вслух логичнее после еды, но, наверное, считается, что голодные слушатели более внимательные. Меню Рейнбоувской столовой не поражало разнообразием, скорее наоборот. Каша, каша, каша.… Итак до бесконечности. Правда, каша, приготовленная на воде без соли и масла – экологически чистый продукт, не то, что мясо, но… так хотелось мяса.
Я думаю, стоит рассказать и о моих рейнбоувских знакомых. Один из них Леша – коренной москвич, питерский студент, не любит людей, но любит тихую, размеренную жизнь. Он – философ. Читает книги на английском и немецком. За 30 лет успел любить и разлюбить, заработал хроническое занудство, но тем не менее общаться с ним было познавательно для меня. На Рейнбоу он приехал в четвертый раз. Его палатка разбита в отдалении от других, в лесу, а не на поляне, и он ведет образ жизни ленивого медведя. Мало с кем разговаривает. Посреди людей, но один. Наверное, одиночество лучше ощущается в толпе.
Вписывались мы вместе с тверскими, псковскими и питерскими ребятами. Ночью резко похолодало. После 30 градусной дневной жары до 10- 7 градусов тепла. Мы устроились на ночлег в двухместной палатке ввосьмером. Лежали, тесно прижавшись, друг к другу на одном боку и замерзали. Правда, хохотали без умолку с риском обвалить наше ненадежное убежище. А, когда весело, несмотря на холод, хорошо.
Ближе к темноте на Рейнбоу начинаются развлечения и посиделки у костров. От выкуренной травы над поляной стоит кумар, и устойчивый запах конопли переносит немножко в другую реальность. Над землею стелется туман, и ты невольно начинаешь чувствовать себя заблудившимся ежиком. И идешь на звуки музыки, ближе к кострам, пламенеющим ярким маковым цветом. Музыка самая разнообразная. Компании удивительно интересные. Меня привлекли мелодии в исполнении ирландцев. Волынка в их руках то плакала, то смеялась, ее звук зависал над болотом и на секунды замирал протяжным стоном, стирая невидимые грани между реальностью и сном. Я танцевала вместе с незнакомыми мне людьми джигу. Неловко копируя их выверенные движения, прыгала козочкой по кочкам и ощущала себя самой счастливой на свете. А потом мы разговаривали, естественно через переводчика, о гномах, друидах, обычаях Ирландии. Я на короткое время перенеслась в сказку и невольно ассоциировала себя со Скарлетт Охара. Затем подпевала ля-ля группе американцев, собравшихся у другого костра. Они зажигательно исполняли рок-н-ролл на гитарах, дудочке и губной гармошке. И мерещилось, что так будет до бесконечности. Костры, музыка, чужие, но от чего-то близкие люди.
Наступило утро, а вместе с ним вернулась и реальность. Остаток ночи меня согревала дикая кошка. Откуда она взялась? Не знаю. Почему из восьмерых человек спавших в палатке она выбрала меня? Наверное, почувствовала мою дрожь.
Утром я собралась в путь до Питера. Мои спутники, Олег и Лешка, решили на некоторое время остаться на фестивале. Они и другие ребята проводили меня до станции, и дальнейший участок пути я добиралась одна.
