Море всегда завораживает. Можно сколько угодно смотреть на его водную гладь, но от этого оно не становится скучным. Ну, а если это вам не дано, по причине низкого природного происхождения, то и море, с его красотами и загадками, воспринимается исключительно, как предмет корыстного интереса. И как говорил один из классиков исторического материализма, бытие определяет сознание. Не всем дано любоваться красотами природы, кому-то надобно и пропитание искать.
Ворона жила у моря, и называлось оно Балтийским. Вернее, у залива, малой части того самого моря. Залив также имел собственное имя — Финский. В старые времена его ещё иронически называли Маркизовой лужей. Оттого, что тогдашний морской министр России маркиз Жан-Батист де Траверсе, француз по национальности, предпочитал дальним походам плавание в пределах залива.
Но Ворона о том не знала, она даже не догадывалась, какую богатую историю хранит её Финский залив. Каждое утро, проснувшись на чердаке какого-нибудь многоквартирного дома, что в пригороде Петергофа, она прилетала к заливу искать пропитание. Волны Маркизовой лужи часто приносили на берег старые опавшие листья и водоросли, но самое главное — обрывки браконьерских сетей. В них всегда можно было найти что-то на завтрак.
И сегодня Вороне исключительно повезло, тушка судака второй свежести оказалась как раз кстати. Основательно подкрепившись, она расслабилась. Лететь куда-то уже не хотелось, и Ворона решила пройтись по побережью, понаблюдать за жизнью уток.
Те также считали Финский залив своим. Питались ли кряквы в тот день судаками, и какой они были свежести, Ворона не знала. Её волновал совершенно другой вопрос: «Как получается, что утки не тонут?».
И чем больше Ворона рассуждала, тем больше возникало загадок. Утки умели ходить, плавать и летать. Ворона также умела ходить и летать, но плавать не могла. «Почему?» — терзалась она в сомнениях. «Что-то не так с моим оперением или... А может Эволюция виновата? Естественный отбор, Чарльз Дарвин с его обезьянами?»
Вороний мозговой штурм длился несколько минут, пока на берегу не появились велосипедисты — дама с молодым человеком. Они спугнули Ворону, нарушив напряжённый ход её мыслей. Оттолкнувшись тонкими лапками от земли, она устремилась в осеннее небо.
Пролетая низко над Финским заливом, Ворона бросила взгляд на крякв. Те, как прежде, вызывающе плавали.
Петергоф, наши дни
Сергей Рябцев
