Задолго до восстания декабристов, с которого некоторые историки-оппортунисты начинают отсчет революционного движения в России, жил свободолюбивый гладиатор Древнего Рима по имени Спартак. Уже слышу в свой адрес громкие упреки, что государство Российское возникло много позже падения Римской империи. И с этим фактом не поспоришь! Однако ж напомню Вам крылатые слова первого поэта среди декабристов Кондратия Рылеева, которые он к месту и не к месту выкрикивал во время бурной полемики с другими дворянами-сотоварищами: «Всё теперь у нас не так! Что бы сделал здесь Спартак?» Вот и получается, что легендарный гладиатор своим примером поднял декабристов «на бой кровавый, святой и правый». А те разбудили потомственного звонаря Герцена, который тут же начал бить в свой любимый «Колокол».
И дело революции покатилось далее по Российским просторам, набирая обороты. К началу ХХ века кружилось оно в огненном вихре по всей стране. Вот уже Зиновьев с Каменевым (в девичестве – Радомысльский и Розенфельд) разболтали в газете «Новая жизнь» архи секретный ленинский план вооруженного восстания. В аккурат на пороге Великого Октября! За такое штрейкбрехерство Н.В.Гоголь метко назвал их Бобчинским и Добчинским большевистского переворота. Ей-ей, предвидел же классик литературы будущую революцию! А его выдающийся друг А.С.Пушкин воскликнул: «Ай да Зиновьев с Каменевым! Ай да сукины дети!» И минуту спустя добавил: «Впрочем я и сам такой же!»
Революционные матросы, заняв вокзалы и телеграф, приступили к разведению мостов. Самый известный, по фамилии Железняк, увидев, что акватория Невы полностью открыта для движения судов, начал гонять крейсер «Аврора» туда-сюда вдоль набережных да палить из корабельных орудий, куда ни попадя. Снаряды-то были холостыми, поэтому залпы получались более громкими и весьма устрашающими. Позже большевики придумали легенду, что с «Авроры» стреляли по Зимнему. А на самом-то деле, шарахнули по штабу революции – Смольному. Выбежали оттуда перепуганные до смерти Ленин, Троцкий да еще горстка истинных большевиков-ленинцев и как ошпаренные побежали, куда глаза глядят. Так совершенно случайно и забежали они в Зимний дворец, чтобы укрыться от мощной артподготовки матроса Железняка. Позже этот явно немассовый забег советские историки превратят в героический штурм оплота царизма. Хаотично блуждая в чертогах императорского дворца, ошалевшие большевики внезапно нос к носу столкнулись с членами Временного правительства, которые от такого рандеву недоумевали, пожалуй, даже больше самих незваных гостей. «Уж лучше пришли бы к нам татары, да хоть всей ордой», — недовольно роптали министры-капиталисты.
Только два человека не растерялись в этой непростой ситуации. Первым оказался Керенский, который случайно заметил среди штурмовиков-большевиков женщину в костюме сестры милосердия. То была, скорее всего, любимая жена Ильича Наденька Крупская, либо еще более любимый товарищ по партии Инесса Арманд (история не даёт точного ответа). Так вот заманил её Александр Фёдорович самым бессовестным образом в ближайший императорский будуар да стащил со стойкой, но несколько опешившей марксистки всю её верхнюю одежду, в которую ловко облачился сам. И был таков.
Другим не растерявшимся оказался стойкий рыцарь революции Дзержинский. Недаром товарищи по партии называли его железным Феликсом. Собрал Эдмундович богатырской хваткой в кучу всё Временное правительство, арестовал каждого персонально да отвел их гурьбой в Петропавловскую крепость. Потом, правда, разобрались и кое-кого отпустили с богом. А тех, кто оказался не таким удачливым, товарищ Сталин отправил в ГУЛАГ на 10 лет без права переписки.
В то время Зимний не отапливался, и было в нем по-зимнему холодно. «Айда, товарищи, в Таврический, туда вроде вчера дрова завезли, погреемся!» — весело прокартавил Ленин. И все сознательные ленинцы во главе с вождем мирового пролетариата пошли туда верной дорогой, а вот несознательные солдаты и матросы, напротив, кинулись громить винные погреба императорского величества. В Таврическом дворце уже согревались эсеры, анархисты и прочие «союзнички» большевиков и, совмещая приятное с полезными, открывали II съезд Советов. При виде столь разношерстной толпы народа товарищи Свердлов и Троцкий, которых все приняли за братьев-близнецов, быстро водрузили на пустовавшую трибуну товарища Ленина. И понеслось с нее: Мир народам! Земля крестьянам! Фабрики рабочим!
А потом в едином порыве мощным хором все запели гимн «Боже, царя храни!», который позднее в школьных учебниках заменят на идеологически более правильный "Интернационал". «Попели – и хватит! – подытожил работу съезда Ленин и радостно добавил: Революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, свершилась! А теперь — дискотека!» По хитрому прищуру его глаз было видно, что Ильич доволен результатами Великого Октября.
