Этот дом историки архитектуры считают в некотором роде уникальным, его заказчик, князь Сергей Александрович Щербатов, решил совместить в одном здании и свой особняк, и многоквартирный доходный дом.

Фото из интернета
Князь хотел, чтобы его особняк был уникальным, а не копией западных зодчих, поэтому он искал архитектора, неискушённого видами Европы и не бывавшего в ней. Взгляд его пал на А.О. Таманяна, молодого архитектора, который подходил по всем параметрам (о его талантливости говорит то, что в последующем, по его генеральному плану, будет отстроен Ереван и он станет главным архитектором этого города).

Фото из интернета
В результате идея была успешно воплощена, на архитектурной выставке 1913 года это здание удостоили золотой медали и первой премии конкурса Городской управы "Лучшее здание Москвы".

Таманян успешно справился с поставленной задачей: в центре особняка был устроен парадный двор (курдонёр), образуемый основным корпусом и выступающими по его сторонам боковыми трёхэтажными флигелями с колоннадой. Позади шестиэтажной части с покоями хозяина находились конюшня и гараж. План здания представляет собой букву "Н". В работе участвовали скульпторы А.А. Кудинов и В.В. Кузнецов, а также художник И.И. Нивинский.
Дом считается первым в России пентхаусом.

Фото из интернета
Перед парадным двором с роскошными цветниками была устроена кованая ограда с двумя старинными фонарями, стоявшими в 18 веке перед Московским университетом, которые были отданы на слом, и купленными коллекционером С. А. Щербатовым у утильщика. Центральная часть двора выделялась высоким парапетом, украшенным двумя львами. Они не дожили до наших дней, как и статуи, стоявшие в нишах у входов в боковые корпуса. Позже их продали на слом. Их видно на старом фото.

Верхние этажи главного дома выделяются изяществом ампирной отделки — пышной колоннадой коринфского ордера, лепниной, красивыми балконами, сразу видно, что это главная, отдельная часть комплекса.

Лепные рельефы с античными сюжетами украшают и дворовые фасады боковых флигелей.

Всю отделку фасадов выполнял Е.Е. Лансере.

На третьих этажах боковых корпусов — огромные полуциркульные окна, напоминающие мезонины классических особняков. В простенках — барельефы на античные сюжеты работы скульптора В.В. Кузнецова.

Флигели полностью отводились под сдаваемые внаём квартиры. Надо сказать, что они были баснословно дорогими, один месяц аренды обходился в тысячу рублей, особенно огромной эта сумма кажется, если отметить, что в те времена дворник получал восемнадцать рублей в месяц, а одной из наивысших заработных плат, считалась зарплата полковника – триста пятьдесят рублей в месяц.
Квартиры в особняке были очень удобными, архитектор изучал заграничные интерьеры стиля модерн как самые комфортные для человеческого жилья и применил их здесь. А. Н. Толстой (с осени 1912 по 1914 г.). с женой Софьей и дочерью жил в левом флигеле дома на втором этаже в квартире из пяти комнат.

.
Вдоль переднего фасада протянулась главная анфилада, включавшая библиотеку, гобеленную гостиную, большую гостиную, портретную и еще одну библиотеку. Слева и справа анфиладу замыкали полукруглые в плане, обильно застекленные помещения зимнего сада и биллиардной. С двух огромных, спрятанных под колоннадой, балконов открывался вид на центр города.

Три нижних этажа занимали квартиры, четвертый, выделяющийся на фасаде низенькими подслеповатыми окнами, отводился для обитания многочисленной княжеской прислуги.

.
Фото из интернета
Вид с этих балконов открывался в то время на Кремль.

Проезд под центральным корпусом ведёт на задний двор, напоминающий темный колодец.

С трёх сторон его окаймляют корпуса основного здания, четвертую замыкает бывший княжеский каретный сарай, на втором этаже которого обитали конюхи и кучера.

Фото из интернета
Сергей Александрович Щербатов (1875-1962) — дворянин, крупный землевладелец, меценат, коллекционер и художник.
Был последним наследником старейшего княжеского рода Щербатовых, потомков первого русского князя – Рюрика.

В "Общем гербовнике" есть герб этого рода. На нём по центру изображён одноглавый орёл, держащий в руках золотой крест. А шапка и мантия, покрывающие щит, являются символами княжеской принадлежности.
Его предками были по материнской линии сподвижник Петра I Ф. М. Апраксин, а по отцовской линии — историк М. М. Щербатов.

Фото из интернета
Отец его – А. А. Щербатов – был первым выборным московским городским головой, а мать – наследницей потомственного дворянина и русского историка П. А. Муханова.
За свою жизнь А. А. Щербатов:
Модернизировал и провёл по всей Москве водопровод;
Осветил улицы Москвы газовыми фонарями;
Построил на собственные деньги 2-ю градскую больницу (сегодня – 1-я Градская больница имени Пирогова);
Стал первым человеком в истории города, удостоившимся звания "Почётный гражданин Москвы";
Стал первым избранным, а не назначенным императором, городским головой (мэром).

Родители дали сыну достойное по тем временам образование: С. А. Щербатов окончил Поливановскую гимназию в Москве и историко-филологический факультет Московского университета.
С раннего детства он проявлял интерес к изящным искусствам, отцу это не очень нравилось, но, тем не менее, нанял мальчику дорогих учителей. Уроки рисования преподавал Леонид Пастернак (отец Бориса Пастернака), живописи — Сергей Коровин.
После окончания университета отец оплатил Сергею Щербатову годичную стажировку в Мюнхене.

Во время учёбы он знакомится с живописцем И. Э. Грабарём, который становится для юноши проводником в мир искусства, и вдохновлённый Щербатов начинает писать картины, натюрморты, портреты и пейзажи, но так и не становится профессиональным художником. Для этого юному князю не хватает упорства и трудолюбия, да и избранный им путь построения жизни, скорее, соответствует принципу "жизни с искусством", чем "жизни искусством".
С 1901 по 1903 год С. А. Щербатов живёт в Петербурге и открывает вместе со своим другом юности Владимиром фон Мекком салон "Современное искусство", где проводились выставки и продавались картины, мебель, скульптуры. Этот проект провалился, и князь возвращается в Москву.
В этот период его жизни случается знаменательное событие. Решив навестить своих родителей, Сергей Щербатов едет к ним в их имение Нара, в Московской области. В честь приезда любимого сына ими был устроен большой праздник.

Молодого князя, на тот момент ему было 27 лет, с радостью встречали и крестьяне, среди которых было много хорошеньких девушек. Но взгляд Сергея Александровича остановился лишь на одной из них. Он поинтересовался у своей пожилой няни, кто та юная красавица. Оказалось, что это Пелагея Розанова. Она работала сестрой милосердия в местной лечебнице.
Сергея Щербатова покорила ее чистая красота, но он старался отогнать мысли о Пелагее. Он — продолжатель княжеского рода, потомок Рюрика в 17 колене, а Пелагея — крестьянка, помогающая врачу.
Но её образ не давал ему покоя — будто сошедшая с картин Сурикова или Рябушкина: чистое лицо, нежный румянец на щеках, широко распахнутые глаза...
Спустя несколько месяцев, в начале осени, Сергей Александрович подхватил простуду. Пелагея ухаживала за ним все те дни и не отходила ни на шаг. Они стали больше общаться, девушка поделилась своей мечтой — стать врачом и помогать больным людям. А в ноябре, когда князь полностью восстановился после болезни, ему пришлось выехать по делам в Петербург.

В январе 1902 года скоропостижно скончался отец Щербатова, Александр Алексеевич. Все его огромное состояние перешло к сыну. Сергей возвращается в родовое имение Нара и делает предложение той самой Пелагее Розановой. Она согласилась стать его женой, а после свадьбы получила новое имя — Полина — и статус княгини.

Фото из интернета
"Она была видением большой красоты и поэзии. С матовым, жемчужно-белым цветом лица, с нежно-розовым румянцем, с тончайшими чертами лица, с белокурыми волосами, отливающими червонным золотом, с редко красивыми поющими линиями ее высокой стройной фигуры, поражавшей своими античными пропорциями", — так писал Сергей Щербатов о любимой.
Он любил ее больше жизни и помогал освоиться в высшем обществе Москвы. Ее учили лучшие преподаватели, одевали самые модные портные. Внешне Поля стала походить на аристократку, но в ее манерах была доверчивость и робость, а в речи — простота народного слова. Супруги были бесконечно счастливы друг с другом, несмотря на разные сословия.
Полина разделяла увлечения мужа, занималась благотворительностью, устраивала в Москве приюты, во время первой мировой войны открыла лазареты для офицеров и нижних чинов. Душевные качества "необычайно милой княгини" располагали к ней современников.

В 1910 году князь попросил Василия Сурикова написать портрет его супруги. Он хотел, чтобы княгиня была похожа на ту "русскую бабу у саней" с картины Сурикова "Боярыня Морозова".

На полотне Сурикова образ Полины Щербатовой получился серьезным и строгим. На ней красивая шаль бирюзового цвета, привезенная другом князя из Индии. Из украшений надеты только золотые кольца. Портрет с 1922 года находится в коллекции Радищевского музея в Саратове.

Фото из интернета
Вскоре Сергей Щербатов заказал еще один портрет любимой жены, но уже у другого художника — у Валентина Серова. Князь опасался, что не умеющий льстить мастер станет суровым критиком своей модели. Однако его тревоги оказались напрасными. Художник увлекся Полиной Ивановной, он говорил: "Тут есть, что сделать с фигурой и лицом".
Во время сеансов они много беседовали, и Серов неожиданно для себя открыл в ней личность: "А с вами можно разговаривать, а я думал, что с княгинями можно только говорить о шляпках..."
Щербатова стала его последней моделью. В день, когда художник должен был писать портрет красками, он почему-то не пришел.
"Жена к десяти часам утра надела платье, в котором позировала. Серов был всегда чрезвычайно аккуратен, но на этот раз впервые запоздал. Мы оба с большим интересом ждали, как он начнет работать красками. Вдруг телефон: "У телефона сын Серова, Валентин Александрович очень извиняется, что быть не может, но... он умер", — вспоминал Щербатов.
Этот монументальный эскиз углем он подарил Третьяковской галерее.

К 1913 году Щербатов продаёт 20000-гектарное южное поместье и на вырученные деньги строит особняк, описанный ранее.

Сам Щербатов занимал два верхних этажа в центральной части особняка, с балкона которого был вид на Кремль. Особняк прославился необычайным планировочным разнообразием комнат, богатой лепниной, живописной отделкой.

Фото из интернета
Эта люстра, работы Бенуа и Лансере, украшала столовую.
Анфилада покоев выходила окнами на парадный уличный двор. Среди помещений, которых в особняке насчитывалось 39, особенно выделялись мраморная лестница, гобеленная, большая гостиная, 1-я и 2-я библиотеки, портретная.

Фото из интернета
В особняк со двора вели отдельная лестница и лифт. Щербатов превратил эту часть особняка в музей. Сергей Александрович владел крупным художественным собранием, которое состояло как из лично им собранных коллекций, так и доставшихся ему по наследству. Фамильное собрание включало: мебель, предметы убранства (ковры, канделябры), фарфор, графику, картины. Особую историко-художественную ценность имела портретная галерея, представлявшая в произведениях западноевропейских и отечественных мастеров род Щербатовых, начиная с петровских времен, и царских особ.
К числу уникальных предметов щербатовского собрания следует отнести альбом бабушки Софьи Степановны Щербатовой, урожденной Апраксиной, в котором были собраны автографы (стихи, ноты, рисунки) ее современников: А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, Н. В. Гоголя, П. А. Вяземского, Е. А. Баратынского, Ф. И. Тютчева, И. С. Тургенева, А. Мицкевича, Полины Виардо, Ф. Листа, Дж. Россини, рисунки К. П. Брюллова, О. А. Кипренского. Была богатая коллекция икон, работы художников "серебряного века". Одним из первых в России он открыл японских мастеров.

Художественные сокровища размещались во всех помещениях особняка, начиная с прихожей. Их было так много, и они различались таким разнообразием, что гости каждый раз находили для себя, что-нибудь новое.

Гостями Дома Щербатова были князья Апраксины, Голицыны, дипломаты, генерал-губернаторы, писатели, композиторы, Ф. И. Шаляпин и другие оперные певцы, С. П. Дягилев и друзья-художники из Петербурга. Бывали здесь В. И. Суриков, И. С. Остроухов, В. А. Серов, блистательные актёры – К. С. Станиславский, В. Л. Лужский, В. И. Качалов, И. М. Москвин, О. Л. Книппер.
Забавный случай произошёл с художником Суриковым. В день праздника, устроенного хозяином по случаю завершения строительства, Василий Суриков отказался явиться по одной лишь причине — требовалось присутствие во фрачной паре и с бабочкой. Художник не любил подобного дресс-кода и в сердцах, купив злополучный костюм, отправил весь комплект по указанному адресу, а сам так и не явился.

Во время проведения вечеров и приёмов в вазах стояли красные азалии.

В дальнейшем Щербатов собирался завещать свой дом городу Москве, который должен был бы со временем называться "Городским музеем частных собраний". Лишь часть коллекции он лично передал на хранение в Румянцевский музей перед тем, как вместе с семьёй отправиться в эмиграцию. Остальное было либо утрачено, либо рассеяно по советским музеям.
Однако планам князя не суждено было сбыться, после революции он в 1919 году эмигрировал из России во Францию. Они жили на своей вилле в Каннах, но потом из-за нехватки средств, продали её и переехали в Париж. В эмиграции С. А. Щербатов вернулся к живописи и создал большинство своих картин. При этом, он вёл активную общественную жизнь. Во время эмиграции Щербатов написал мемуары под названием "Художник в ушедшей России". Одну из тринадцати глав автор посвящает своему любимому детищу — дому в Москве на Новинском бульваре. В качестве иллюстративного ряда к 11 главе — серия дореволюционных фотографий его интерьеров, которые я использовала. В России она была издана в начале 2000-х.

За границей их поначалу спасали доходы от продажи зарубежной недвижимости Щербатовых. Потом в дело пошла природная смекалка и практичность жены. Полина Ивановна обнаружила в себе дар ясновидящей и, вполне успешно, использовала свои способности для содержания близких, весь Париж ходил к ней. А еще она создавала ароматные масла по старинным рецептам и продавала их.

Благородный облик князя Сергея Александровича сослужил ему в эмиграции хорошую службу — его много и с удовольствием приглашали сниматься в кино статистом. В 1950-е годы супруги переехали в Рим, там и похоронены.

В 1920-е годы в здании разместилось общежитие работниц Трехгорной мануфактуры. Фанерные перегородки разделили изысканные апартаменты на сотни перенаселенных клетушек. Дом утратил большую часть своей художественной отделки. Часть коллекции была передана различным музеям, часть продана за границу, а часть была разграблена во время.

Сейчас в бывшем доходном доме размещаются жилые квартиры и офисы.