"Я поведу тебя в музей
Сказал мне Макс Ершов..."

Почти стихотворение С.Михалкова


Июньское солнце заигрывало с асфальтом улиц, стараясь превратить его в пластичную мягкую массу, заодно нагревая бетонные бордюры вдоль тротуаров и дорог. Московская улица Лесная не оправдывала своего названия — леса и деревьев на ней видно не было, впрочем это не стало удивительным, ведь название она получила в бытность городской окраиной, на которой располагались лесные склады и рынок, где хранился и продавался лес, а лесные чащобы остались лишь в далёком прошлом, в те ушедшие в легендарную даль времена, когда на месте Москвы простирались глухие чащобы, в которых хозяйничали дикие звери.

Максим вёл меня в один из самых необычных музеев Москвы — музей "Подпольная типография 1905—1906 гг.". И вот мы стоим перед запертой дверью, рядом с которой расположилась широкая витрина с щедро разложенными дарами солнечного Кавказа. Над всем этим великолепием вывеска "Оптовая торговля кавказскими фруктами Каландадзе".

За дверьми и витриной в наши дни скрывается музей, как сто с лишним лет назад скрывалась подпольная типография, на основе которой музей собственно и появился. Но если про типографию никто не знал, то о музее сообщает табличка, продублированная указателем на двери.

Начиналось всё в 1905 году. Участники III съезда РСДРП, проходившего в Лондоне, обсудили много вопросов и приняли ряд резолюций, среди которых была "О пропаганде и агитации", одним из пунктов которой являлось: "...озаботиться постановкой издания популярного органа в России" . Изданием ЦК РСДРП стала в августе-октябре 1905 года издаваемая в Москве нелегальная газета "Рабочuй". В резолюции "О деятельности партийных типографий" по предложению Льва Борисовича Красина, называемого Владимиром Ильичем Лениным финансистом партии, было отмечено: "III съезд РСДРП, выслушав доклад ЦК о постановке партийных типографий в России и принимая во внимание, в частности, деятельность товарищей, работающих в главной типографии ЦК в России с 1901 г., шлет свой привет названным товарищам и выражает надежду в недалеком будущем видеть их в числе тех товарищей, которые войдут в первую открытую легальную типографию РСДРП."

В резолюции не был назван город, где находилась главная типография ЦК, но участники съезда знали, что находится она в Баку, а одним из её создателей был Красин. Первым руководителем типографии "Нина" был Ладо (Владимир Захарьевич) Кецховели, после его ареста типографию возглавил Трифон Таймуразович Енукидзе (подпольная кличка "Семен"). Разместил типографию Трифон Енукидзе в глубоком подвале, куда вел подземный ход из дома расположенного в татарском квартале, куда редко заглядывали полицейские чины. Работали в типографии семь человек.

Поэтому когда возник вопрос о создании подпольной типографии в Москве, то её организаторами стали Красин и Трифон Енукидзе. Кстати про изображенного на фотографии Трифона Енукидзе хозяева говорили, что это их родственник — грузинский князь.

После некоторых размышлений был выбрано неожиданное место для размещения типографии — рядом размещались два полицейских участка и Бутырская тюрьма. Выбор оказался гениальным — типография не была обнаружена царской охранкой и благополучно проработала с августа 1905 года по июль 1906 года. Если верить работникам музея -это была единственная не обнаруженная подпольная типография во время революции 1905-1907 годов.

В доходном доме, который принадлежал по одним сведениям каретных дел мастеру, по другим — купцу второй гильдии Козьме Колупаеву, была снята небольшая квартира на первом этаже.

Была квартира маленькой, состояла из помещения магазина, коридора, где находилась вторая печь, жилой комнаты и кухни. Как в ней умещались три человека и ребёнок -трудно представить, а ведь порой гости заходили, да и приказчики время от времени забегали.

Главным преимуществом для подпольщиков было наличие большого подвала, проходящего под всей квартирой.

Оформлена квартира была на имя Мириана Ивановича Каландадзе, который хотя и имел некий опыт в торговле, но на самом деле являлся портовым грузчиком из Батуми. Главным было то, что у него была репутация нейтрального человека, никоим образом не имеющего отношения к бунтовщикам-революционерам. На стене магазина висит свидетельство, подписанное старшиной Ланчхутского сельского управления Озургетского уезда Кутаиской губернии и подтверждающее его честность и добросовестность, а также портрет государя императора.

В целях конспирации Каландазе в магазине не появлялся, а жил себе мирно в Батуме. Когда же его пытались найти официальные лица, то им вежливо объясняли, что хозяин уехал по делам или в гости к родственникам в Грузию, а когда вернётся -неизвестно.

Фактическим управляющим магазином, решающим все проблемы, был Силован Кобидзе, с которым вместе поселилась его жена Мария Кобидзе (партийный псевдоним – "Барыня") и полугодовалая дочка. Интересно, что кроватка ребёнка очень лёгкая и в случае необходимости часть литературы выносили в этой кроватке, отправляясь на прогулку.

Было бы не понятно, что у преуспевающего негоцианта у ребёнка нет няни. В её качестве выступала подпольщица Мария Фёдоровна Наговицына (Икрянистова) (партийный псевдоним – "Труба") , а с марта 1906 года другая подпольщица Елизавета Балашова-Денисова (партийный псевдоним – "Странница").

В магазине работало четверо молодых людей- приказчиков. Когда управляющего спрашивали: "Зачем в таком маленьком магазине столько приказчиков?", то Силован Кобидзе смиренно отвечал: " Бедные родственники, работы для сироток нет, вот и взял под свой присмотр и попечение".

А между тем приказчики на самом деле были опытными революционерами и специалистами по типографскому делу, трое из которых работали уже до этого в бакинской типографии. Это были Георгий Фёдорович Стуруа (1884 -1956, партийный псевдоним – "Георгий"), Сильвестр Ясевич Тодрия (1880 — 1936, партийный псевдоним – "Сила") и Джаши Ушанги Софронович (р.1882, партийный псевдоним – "Караман"). Именно они привезли из Баку типографскую машину "американку", оборудовали под неё отсек в подвале, затащили в подвал машину и необходимые расходные материалы. Вместе с ними работал Александр Яшвили (партийный псевдоним – "Сандро"). Интересно отметить, что первая троица подпольщиков долго работала вместе в различных подпольных типографиях. В частности летом 1907 года они работали в Выборге, где встречались с Владимиром Ильичем Лениным, который запомнил колоритных грузинов-типографистов.

Это сейчас можно увидеть всё разом: колодец, уходивший вниз, и разлом в стене, через который можно разглядеть типографский станок. А в 1905-1906 годах приходилось спускаться в колодец и ползти по узкому лазу в своеобразную пещеру, где располагался станок, размером 4,85 кв.метра. В ней была установлена типографская машина, имелись бочка с типографской краской, парусиновые мешочки для шрифтов, ниша для деревянных касс.

Работали по двое: два приказчика наверху в магазине, два за станком:наборщик и печатник . Когда догорала свеча подпольщики были вынуждены подниматься наверх, чтобы не задохнуться. Листовки, связанные бечевкой, укладывали в ящики с фруктами и затем доставляли адресатам.

Главной задачей подпольщиков было печатание пропагандистской продукции, а коммерческие интересы отходили на второй план, порой приходилось закупать фрукты на ближайшем рынке, если попадался настойчивый покупатель, желающий приобрести товар оптом.

Обычно за стойкой магазина покупателей встречал управляющий или один из приказчиков, в случае посещения городовым управляющий в знак уважения приглашал его в крохотную комнатёнку, где пил с ним чай из тульского самовара и угощал его фруктами или сыром сулунгуни. Порой приказчики рассказывали покупателям о своей тяжелой жизни и показывали самым любопытным из них, как собирали на родине виноград. А вид, спускающихся в подвал или поднимающихся из подвала приказчиков не вызывал ни у кого вопросов или подозрения.

Пещера с типографским станком находилась прямо под жилой комнатой и кухней, поэтому, когда заходили посторонние, прислуга начинала стучать рубелем и типография прекращала свою работу. В другое время для заглушения шума использовалась швейная машинка "Виктория".

Помимо типографской работы двое подпольщиков успели поучаствовать в боях на баррикадах в Москве, Тодрия был даже при этом арестован и у него забрали маузер.

Главной выпускаемой газетой стал "Рабочий". В.И.Ленин так писал в письме ЦК РСДРП от 15 сентября 1905 года: "Дорогие товарищи! Получил... первый номер «Рабочего». Он производит превосходное впечатление."

Максим Горький выступал в газете "Рабочий" в двух ипостасях: как автор материалов и как спонсор. Серия его материалов "Послания к рабочим" публиковались под псевдонимом "Третий". Он не раз спускался в основной подвал и общался с подпольщиками, обсуждая материалы.

Кроме него с газетой сотрудничали Виргилий Леонович Шанцер (партийный псевдоним — "Марат"), Андрей Васильевич Шестаков (партийный псевдоним — "Никодим") и А.М.Горестный.

В августе 1906 года было принято решение о закрытии типографии, оборудование перевезли на другое место, а пещеру засыпали. В помещении гостевали парикмахерская и бакалейная лавка и никто из новых арендаторов не догадывался, что хранится под их ногами.

Прошли годы. В 1922 году про место, где находилась подпольная типография вспомнил уполномоченный Центрального управления народно-хозяйственного учёта при СНК РСФСР Василий Николаевич (партийная кличка — "Мирон"), его инициативу по реставрации типографии на Лесной и создания на её базе музея поддержал Кирилл Павлович Злинченко, бывший одним из основателей Московского историко-революционного музея.

В 1924 году музей был открыт. Если бы мы пошли в музей в то время, то зашли бы в закрытую ныне дверь, но с тех пор много воды утекло. Сначала в состав музея входили лишь помещение магазина и подвал. Затем добавились жилая комната и кухня квартиры Каландадзе. Вроде бы на этом можно было остановиться, но власти добавили к музею остаток первого этажа, второй этаж пристройки, если присмотреться к музею со двора, то видно, что к трёхэтажному зданию перпендикулярно пристроено двухэтажное здание, и третий этаж над магазином. Мы идём в арку, т.к. дверь в музей находится внутри двора.

В исторических помещениях проводилась экскурсия для детей и мы с Максом, чтобы не терять времени поднялись на второй этаж. Помимо стендов и скульптур здесь самым интересным экспонатом оказалась типографская машина. А Макс собственноручно подготовил прокламацию, устаревшую правда на сто с лишним лет.

Третий этаж посвящен развитию печатного и рекламного дела в России, но одних нас здесь провожатая не оставляла и ненавязчиво предложила пройти осматривать собственно музей-типографию. Часть экспонатов в стендах я привожу, а вот старые интересные плакаты фотографировать совершенно невозможно из-за бликов, т.к. они находятся под стеклом.

Пока мы спустились вниз на первый этаж, из подвала на всё тот же первый этаж поднялись дети и мы пошли смотреть музей.

А эти часы от "Павла Буре" Макс попросил специально сфотографировать, что я и сделал. А стилизованная под керосиновую электрическая лампа мне самому понравилась. Так и завершилось наше путешествие в необычный музей.

Был период с 1986 по 2001 год, когда музей трижды закрывали. То вдруг на стенах появлялся ничем не выводимый грибок, то грунтовые воды бунтовали и угрожали затопить музей. Надеюсь, что стихии перестали бороться против музея, лишь бы люди не посчитали, что какой-нибудь магазин будет смотреться здесь лучше, чем музей...